Утром я проснулся ещё до рассвета. Дождался половины второго по своим
часам, разбудил Надю. Мы стали собирать палатку, в это время за нашей
спиной, на катере «созрел заговор»: видимо некоторые пассажиры подговорили
капитана отплыть без нас. Катер тихо поднял сходни и уплыл в залив.
Я знал совершенно точно, что другого выхода в Байкал, кроме как мимо нашей
беседки, не существует. Значит, подлые заговорщики всё равно будут
вынуждены вернуться и проплыть рядом с нами.
Оставив Надю с рюкзаками у воды, я надел оранжевую анорачку (уже светало)
и налобный фонарик. Затем поднялся на склон горы выше Нади и стал моргать
фонарём с сторону катера, который стоял посреди залива. (Как выяснилось
позже, там они выбирали сети). Когда катер пошёл в Байкал, то все пассажиры
увидели оранжевого человека на склоне, моргающего налобным фонариком.
Сие «действо» не могло не разбудить их совести (видимо ещё не проснувшейся
в тот ранний час), катер причалил рядом с Надей и мы взошли на борт. Капитан
ничего не сказал, кроме «доброго утра», а пассажиры-заговорщики скрылись в
каюты.
Мы расположили наши рюкзаки на скамейке у кормы катера, сами сели,
облокотившись на них спинами, и максимально утеплились шапками, куртками
и шарфами.
В рассветной тишине мы проплыли мимо спящей Плавучей Гостиницы,
палатки у катамарана, уже «родной» волейбольной площадки…
Довольно долго мы плыли вдоль скалистых берегов полуострова Святой Нос.
Вскоре прямо по курсу показались скалистые острова, одиноко торчащие
посреди Байкала. Издали они напоминали ушки медведя, торчащие из воды.
Поэтому острова назывались Ушканьи. Знамениты эти острова тем, что на них
обитает уникальная Байкальская Нерпа. Это зверь, похожий на тюленя, больше
нигде кроме этих островов не обитает. Как его предки попали сюда с
Ледовитого океана – загадка. Я думаю, – проплыли вверх по Ангаре.
Ушканьи острова – тщательно охраняемый заповедник. Однако Надя всю
дорогу выказывала горячее стремление побывать на этих островах и погладить
тюленей. Если бы капитан не причалил на остров, то, наверное, Надя прыгнула
бы за борт и поплыла вплавь навстречу нерпе (и осталась бы с ними жить).
В 4 утра мы бросили сходни на заповедную землю Ушканьих островов. Как
Гринписовец я не мог позволить себе ступать на заповедный берег, наверное, я
должен был устроить «акцию неповиновения» у трапа катера. Однако это не
привело бы к желаемому эффекту. Всё население катера, кроме меня, капитана,
и собаки, которую заперли в туалете, сошло на берег и скрылось в лесу. Надя
выпросила у меня мой фотоаппарат, в котором оставалось шесть кадров, чтобы
«сфотографировать нерпу». Поддавшись женскому коварству, я отдал ей
фотоаппарат.
Стоя на палубе, я увидел какие-то таблички на берегу. Сойдя на остров, пошёл
читать их. К удивлению, это были стенды, рассказывающие о природе
Ушканьих Островов на двух языках! Значит, богатым туристам и
иностранцами всё же можно?! Я внимательно прочёл информацию. Там было
сказано, что Нерпа очень пуглива и при малейшей опасности ныряет в воду.
Это отрицательно сказывается на её нервной системе. Рассуждая, что толпа в
15 человек с детьми уже сделала своё «чёрное дело» я пошёл в другую строну,
чтобы посмотреть нерпу в воде.
По пути я рассматривал оригинальные лиственницы, такие растут только на
Ушканьих островах, – форма их ствола напоминает «бутылку». Ещё эти
острова запоминаются тем, что на них совершенно немыслимое количество
муравейников – буквально через каждые 5-10 шагов. Естественно, что никаких
вредителей в этом лесу быть не могло, при такой плотности «санитаров леса».
Вскоре я увидел нескольких людей с видеокамерой – пассажиров с катера.
Они подкрадывались к нерпам, лежащим на прибрежных камнях. Я спокойно
стоял в десяти метрах от зверей и, не шевелясь, рассматривал их гладкие,
блестящие спины и усатые морды с чёрными бусинами глаз. Но тут
«видеоохотник» хрустнул веткой и все нерпы, как по сигналу, попадали в воду.
Больше смотреть было нечего, и я так же тихо вернулся на катер. Вскоре
пришли остальные. Когда Надя вернула мне фотоаппарат, на счётчике стояла
цифра «36». Что ж, как в песне поётся: «…Не доверяйте деве юной…»
Уже через сорок минут мы отчалили от Ушканьего острова. Вскоре нас
нагнала моторная лодка с егерем. Он с точностью до минуты назвал время
нашего пребывания на острове и точное количество людей, сошедших на берег.
К счастью, у капитана был друг – один из начальников заповедника. На этот
раз он отделался «устным выговором».
Далее наш путь лежал на остров Ольхон – самый большой из островов
Байкала. Мы шли по открытому пространству и у меня появились первые
признаки «морской болезни». К счастью, волнение было не сильным.
Хозяева катера достали на палубу сеть и стали потрошить и укладывать в
бочки рыбу, выловленную утром. Надя им помогала, за что после нас угостили
ухой.
Во время разделывания рыбы, потроха выкидывались за борт. Этот процесс
привлёк внимание большого количества чаек, которые летели вслед за катером,
и начинали драться за каждую порцию рыбьих кишок. Из-за конкуренции,
первой хватала добычу та чайка, которая летела ближе всех к катеру. Я сидел
на корме, они чуть ли не задевали меня крыльями. Нужно заметить, что чайки
на Байкале почти в два раза больше чем у нас на Волге. Размах крыльев
некоторых был больше метра. Если бы в фотоаппарате была плёнка, то можно
было бы сделать потрясающие фото Байкальских чаек. Но,… плёнки уже не
было.
К вечеру вошли в пролив Малое Море, разделяющий остров Ольхон и
материк. Перед входом в пролив мы прошли самое глубокое и самое широкое
место Байкала. Я бросил в воду монетку, а Надя не стала.
В Малом Море было намного теплее, ибо ветер ослаб, и солнце грело сильнее.
В 13-40 высадились на Ольхон. Капитан пригласил всех осмотреть некие
пещеры. «Пещерами» оказались несколько щелей в скалах. Однако я получил
удовольствие, полазив по самим скалам и вспомнив Красноярские Столбы.
Надя же, всё время норовила отколоть от скалы какой-нибудь камень и
утащить для своей коллекции. У неё в рюкзаке, к концу путешествия,
образовался уже довольно увесистый пакет камней. Ну, на то она и геолог!
На острове Ольхон, после лазания по скалам я совершил, как оказалось,
последнее в этом путешествии купание. (В следующий раз я купался уже в
Севастополе, в сентябре-98, в Чёрном море.) Вода в Малом Море была очень
прозрачная, температура была чуть теплее, чем в Листвянке. Но яркое солнце
быстро согрело меня после купания.
В 15 часов мы отчалили от «пещер» а через 15 минут снова причалили к
пристани посёлка Хунжир. В посёлке есть магазины, и нам «изящно»
намекнули (всё тот же пассажир, а не капитан) чтобы мы шли покупать водку.
Мы вышли на причал рыболовецкого колхоза. Кругом царила разруха и
запустение. Стоило выйти за ворота колхоза, как мы попали как будто лет на 10
назад:
Центральная улица называлась «им. 19-го партсъезда». На магазинах висели
вывески «КООП» Население, не получающее зарплаты много месяцев, каждый
вечер умудряется спиваться. Несмотря на это, в посёлке есть библиотека с
геранью на подоконниках, деревянная аптека (с фонарём) и прочие атрибуты
«застоя», например «социалистические обязательства - выполнить задания
…надцатго партсъезда досрочно!»
Когда мы зашли в магазин, то решили, что попали в страну миллионеров.
Интересно, кто же здесь покупает (и на что?!) хлеб по 4-50, банку Кока-колы за
5руб. и прочие дорогие яства? Пришлось купить бутылку «Столичной» за 25
рублей. Я покупал водку в первые в жизни!
Когда мы с Надей шли обратно, то встретили пассажиров с катера, которые
тоже устремились в магазин за водкой, ведь нашей бутылки им было мало.
Когда я попадаю в такие посёлки, то всё время думаю, чем же здесь
занимается население не склонное к пьянству и рыбной ловле? Вот
обанкротиться рыбхоз окончательно и что тогда будет с этими людьми?
Отчалили без десяти четыре. А через полчаса мы наблюдали потрясающей
красоты закат: Огненно-красная вода пролива, синие горы, над ними розовые
облака на голубом небе. Всё это сильно напоминало горные картины Рериха.
Ночевать зашли в 17 часов, в бухту Хунгай. Залив с песчаными пляжами
разделён песчаной косой. Остров имеет с материком автомобильное сообщение
через паром. Поэтому на берегах бухты стояло множество автомобилей и
палаток. Днём эти люди загорают и купаются в тёплом заливе, а сейчас они
перепились и орали попсовые песни. Не было никакого желания подходить к
ним и знакомиться. Мы прошли под потрясающим звёздным небом на высокую
гору и сидели там при полном безветрии, рассуждая о звёздах и островах. Это
было единственное место на Байкале, где нас побеспокоили комары.
Чтобы не задерживать утреннее отплытие, мы поставили палатку прямо на
палубе, привязав оттяжки к ограждениям по бортам катера.
Надя, привыкшая в общежитии ко всему, заснула сразу. Мне же долго не
давали заснуть звуки дискотеки, которую устроили дети прямо на палубе, во
время пьянствования их родителей в трюме.
08.08.98.
Отплыли из бухты на рассвете. Сразу начался боковой ветер и сильная качка.
Я тут же скормил рыбам вчерашний ужин и дальше плыл «в голодном режиме»
чтобы не переводить напрасно продукты. Чтобы отвлечься от качки, взял в
каюте журнал Искатель и стал читать его не глядя по сторонам.
Отдельно нужно сказать о пользе чтения во время Гидростопа.
Ещё в первый день плавания я предложил обитателям катера почитать
Мудрейшую книгу «Практика Вольных Путешествий». Все семнадцать человек
её прочитали по несколько раз, ибо больше читать им было нечего. От этого мы
получили свои «плюсы» и «минусы»: Когда я пришёл с пластиковой бутылкой
крупы и котелком на камбуз, чтобы приготовить гречневой каши, то мне сразу
сказали: «Ага! Пришёл готовить кашу «Научным» способом!» и ничего к моей
каше не предложили. Я тоже не предложил им своей каши, хотя все сидели
ждали когда я скажу «Угощайтесь, пожалуйста!» как это написано в книге.
Польза тоже была, ибо нас много расспрашивали о путешествиях Научными
Способами, смотрели фотографии. Наверняка эти люди устыдились своего
«водкопросительства» с автостопщиков и в будущем будут подвозить
Мудрецов бесплатно. Чтобы они рассказали о нашей сущности капитанам
других катеров, я подарил им ПВП и «Вольный Ветер». Так что, если Вы,
читатели этого текста, будете на Байкале, дерзайте! Помните, что Наука
победит!
Итак, на второй день началась качка. К счастью мы зашли в посёлок МРС,
который расположен в районе паромной переправы на Ольхон. Там мы
немного походили по твёрдой земле и купили хлеба за 4-50.
После МРСа мы вышли на открытый простор Байкала. Вот здесь мы узнали,
что такое настоящая «болтанка»! Мы шли носом к волне, и это походило на
паршивый аттракцион (Ух, ненавижу!) «Американские Горки». К тому же мы
то и дело попадали под дождевой заряд. Хорошо, что у Нади была большая
полиэтиленовая пленка, – мы накрывались ей с головой и рюкзаками, она
защищала и от дождя и от ветра с брызгами. После дождя неожиданно
выглядывало солнце, но Байкальские волны оставались серыми и
неприветливыми. Впрочем, я старался не смотреть за борт.
Волны сносили катер назад и относительно берега мы плыли очень медленно.
«Морская болезнь» проявилась почти на всех членах экипажа, даже собака
затихла. Только Надя пребывала в хорошем настроении и даже готовила
макароны. Есть я отказывался, ибо все равно в желудке ничего не задержалось
бы. За время плавания я несколько раз зарёкся от гидростопа в будущем,
прекрасно понимая, что всё равно не сдержу своих обещаний.
Зашли в какую-то бухту. Красота, волн нет, кажется, что ревущий Байкал – это
где-то далеко и не с нами. Вышел на берег – чудеса! Здесь горячие от солнца
камни и тёплый песок. Пока капитан общался с местными рыбаками, я пошёл
по крутой тропинке в лес, чтобы сходить в туалет.
Туалет на катере имел прямую трубу в Байкал. Я так и не понял, как эти люди
могут гадить в «ТАКОЕ ОЗЕРО», а потом зачерпнув ведром забортную воду,
пить её и нахваливать: «Ах, какая вкусная!»
На тропинке я обнаружил грибы-маслята, значит, и здесь был дождь, но
тёплый. Взойдя на катер, мы снова максимально утеплились, завернулись в
плёнку и продолжили свой путь до бухты Песчаной. В бухте, у причала, стояли
несколько яхт. На турбазе шёл турнир по волейболу. Отдыхающие ходили в
трусах и майках! На «ватных» ногах я спустился на песок, и лёг на спину – мне
казалось, что даже песок подо мной качается. Надя же, передружившись со
всеми девчонками на катере, повела их в скалы, на смотровую площадку.
Позже, она приглашала меня идти смотреть «Шагающие сосны» но мне так
хорошо было на твёрдой земле, что я предпочёл полежать ещё. Тем более что
фотоплёнки уже не было. Пассажиры уговорили капитана остаться в Песчаной
на ночлег. Кто бы мог подумать, что «по озеру» можно плыть на катере три
дня?!
Здесь я, впервые за этот день поел. На ужин были макароны, я надеялся, что
хоть до утра посплю с полным желудком.
Палатку поставить на берегу было невозможно – вокруг шлялись толпы
людей, прямо курорт какой-то. Работает бар, прокат снаряжения, даже салон
компьютерных игр. Эти люди даже не подозревают, что сейчас происходит на
Байкале, хотя если выключить все дискотеки, будет слышно отдалённый рёв
волн.
Снова пришлось ставить палатку на палубе. Тент решили не ставить, т.к. небо
над нами было чистое, к тому же, в любом путеводителе Вы прочтёте, что в
бухте песчаной, 360 дней в году – солнечная и хорошая погода. Засыпать опять
пришлось под звуки дискотеки. Удивительно, но и в Гостинице на Горячем
мысу, и на катере, и в Бухте Песчаной крутили одни и те же попсовые песни.
Но на этом мои несчастия не кончились. В три часа ночи неожиданно налетел
шквальный ветер с холодным ливнем. Пришлось в трусах выбегать на
холодную палубу и натягивать над палаткой плёнку. В суматохе утопили два
сегмента от стойки платки. Больше жертв не было, не считая промокания
абсолютно всех вещей.
Заснуть в мокром спальнике было невозможно. В пять утра надел на себя все
тёплые вещи (мокрые) и вышел на причал. Под днищем нашего катера, в
глубине Байкала, поблёскивала аллюминивая стойка моей палатки. Глубина
была не больше четырёх метров, но нырять совсем не хотелось! Вскоре
проснулся капитан, который из-за перенаселённости катера спал прямо в рубке,
под штурвалом. Вместе с ним мы отвязали швартовые концы и отплыли в
направлении Иркутска.
Плавание по Байкалу настолько надоело мне, что я попросил высадить нас в
посёлке Большая Речка на Ангаре, помня о приглашении охранника из Тальцов.
С восходом солнца шторм немного утих. К счастью, в этот день меня не
тошнило. Когда проходили Листвянку – увидели на горе, выше посёлка, башни
обсерваторий. Капитан сказал что это – «Институт Солнца». Мы удивились,
что не заметили его во время пребывания в Листвянке, а я вспомнил «Музей
Солнца» в Академгородке.
Вскоре мы прошли в Ангару, качка прекратилась совсем. Нас высадили возле
посёлка Большая Речка. Когда мы прощались и махали вслед руками, у одного
пассажира читалось в глазах желание попросить с нас денег. Это был тот самый
мужик, который настоял на «бутылке» при посадке в катер. Однако в этот раз
он промолчал, видимо, ему было стыдно других пассажиров, прочитавших
ПВП, которые желали нам счастливого пути.
=дальше, следующую главу=
Повествование
Григория Лапшина "Автостопом
на Байкал" ©
Zip архив всей книги (160 кб.)
