НАЗАД В
ЕГИПЕТ
* 22 апреля, четверг.
Ветреным прохладным утром пароход подошел к
Асуану, неторопливо пришвартовался,
но на берег никого не выпускали.
Иностранцев, не имеющих египетской визы, созвали
в одно из помещений
парохода - заполнять въездные анкеты. Египтяне
обещали проставить
всем визу за 15 долларов с носа, но не торопились
делать это. Оказалось,
что они забыли марки, которые надо вклеивать в
паспорт, и какой-то
клерк поехал в город, в банк, за этими марками.
Иностранцы долго ожидали
его, ругая бюрократов.
Наконец, марочный человек появился. Мы заплатили,
и в наши паспорта
были вклеены эти долгожданные марки и поставлен
въездной штамп. Марки,
въездной штамп и закорючка, написанная от руки, в
совокупности изображали
визу.
- You can stay in Egypt one month (вы можете находиться в Египте
один месяц), - сказали нам.
Спасибо - надеемся, проскочим немножко побыстрее!
Когда все марки всем желающим были наклеены, а
въездные штампы были
поставлены, мы отправились на выход с парохода.
Но не тут-то было!
Все равно людей на причал еще не выпускали. Это
напоминало мое первое
приплытие в порт Нувейбу, когда до условного
времени нас не выпускали
из порта.
Только в 13.20 пассажирам разрешили сойти на
египетскую землю. Пройдя
через формальную таможню, металлоискатели и
рентгены, мы и наши вещи
покинули асуанский порт.
* * *
В большом старом ангарообразном вокзале стоял в
ожидании пассажиров
пригородный поезд из шести вагонов, тот самый, из
которого нас высадили
месяц тому назад. Сейчас мы, разумеется, не
собирались устраивать
скандал "из принципа". Андрей обнаружил
среди припасенных
им сувенирных денежек купюру в один фунт; нашлась
и мелочь.
В этот же вагон, где устроились мы, засели
молчаливый японец-дизайнер
и вечный странник Измаил.
- Бог даст, через месяц я уже буду в Европе. А вы
куда поедете
потом?
- Я тоже как-нибудь поеду на Запад. Многие мои
знакомые ездят
в Европу, зарабатывать деньги, - отвечал я.
- Европа - неплохое место для зарабатывания денег,
- ответил
Измаил. - Я вот продаю там рисовые зернышки за 5-10
долларов.
А еще там можно поработать в сельском хозяйстве.
Тысяча долларов в
месяц. Но в Европе не только много зарабатывают,
но и много тратят.
Одна чашечка кофе там стоит доллар. Я после
Европы поеду на Карибские
острова (Бог даст) - туда недорогой авиабилет, да и
зарабатывать
там легко. А вы, кстати, будете в Нувейбе, - найдите
коменданта
порта. Скажите ему мое имя, и он вам позволит
уплыть в Акабу на пароме
бесплатно. Он добрый мусульманин, я давно знаю
его. А так, вообще,
переправа из Египта стоит дороже, чем из
Иордании, около 120 фунтов
(для египтян - 80 фунтов).
Мы поблагодарили Измаила за ценные советы.
Вскоре вагон наполнился
разными местными жителями, испытывающими
интерес к нам. Один из них
был англоговорящим, он использовал свою
говорливость для рекламы ислама. Когда
поезд тронулся и по вагону пошел билетер, сей
человек заплатил за
нас с Андреем (по 65 египетских копеек), выставив
это как еще один
аргумент в пользу ислама и мусульман.
Приехали в Асуан. Измаил сразу отправился
продавать свое рукоделие;
а мы первым делом - в рисочную столовую, отметить
свой приезд
в Египет. После сего мы разбрелись по городу часа
на два - Андрей
"стрелял" в лавках по одному-два фунта, а я
занялся тем же,
попутно пытаясь продать свой фотоаппарат ФЭД.
За ФЭД давали не больше 50 фунтов, меня же поначалу
обуяла жадность:
меня тешило воспоминание о том, как даже более
старый ФЭД в прошлом
году был продан в индийской деревушке почти
втрое дороже. Так и не
продал его. Попросил в подарок арбуз, и, как ни
странно, получил его.
Помимо арбуза, жители Асуана (видимо, в раскаянии
от того, что не
вписали нас на ночлег месяц назад) подарили мне,
по моей просьбе,
всего около пятнадцати фунтов.
Вечером я стоял в условленном месте (около
железнодорожного вокзала)
и ждал Андрея, размышляя о неудачной продаже ФЭДа
и о методах зарабатывания
денег. Тут неожиданно опять появился Измаил. Пока
мы общались, к нам
подбежал англоговорливый египтянин и
затараторил:
- Вы сегодня только что приехали в Египет? Хотите
заработать по
20 фунтов? От вас нужно всего полчаса времени, я
возьму такси за свой
счет, мы поедем в магазин duty-free, вы купите для меня
кое-что, потом
вам поставят отметочки в паспорт, и я вам дам по 20
фунтов, и привезу
вас обратно на вокзал! А если еще есть
какие-нибудь у вас друзья,
иностранцы, которые только что приехали в Египет,
возьмем и их, и
они тоже заработают по 20 фунтов!
Нам сперва показалось подозрительным сие
предложение; но я вспомнил,
что наши друзья Шулов и Матутенков в Каире таким
же образом заработали
по 10 фунтов: какой-то человек повез их в
безналоговый магазин duty-free
(где могут отовариваться только иностранцы и
только один раз за время,
проводимое ими в Египте), купил по их паспортам
дешевого вина и сигарет,
а им заплатил по 10 фунтов за посредничество.
Ладно, подумал я, попробуем!
Тут подошел и Андрей; говорливый суетливый
человек погрузил нас в
такси и мы поехали в магазин duty-free, находящийся
недалеко отсюда,
на набережной Нила. Измаил немножко не понимал
сущность комбинации,
которую хотел произвести египтянин с нашими
паспортами, хотя мы и
объясняли ему.
В магазине для иностранцев нашего египтянина
встретили ругательствами.
- Опять приперся, жулик! Полицию позовем! - так,
судя по интонации,
кричали ему.
- Я просто как гид, что вы! я только как переводчик!
это мои новые
друзья, я просто подсказываю им, что лучше всего
купить! - нервничал
египтянин, просовывая наши паспорта и свои
деньги в окошко кассы.
Андрей не удостоился покупки (оказалось, магазин
предназначен для
людей старше 21 года, а ему исполнилось только 20), а
на нас с Измаилом
было приобретено немало бутылок вина и блоков
сигарет.
- Ну что, забирайте "свои" покупки! - и мы с
Измаилом,
взяв в охапку эти бутылки и сигареты (ну и видок у
нас был!), потащили
все сие в багажник такси. Все сели в такси, и
суетливый коммерсант
выдал нам с Измаилом по 20 египетских фунтов, а
Андрея оставил без
оных.
- А третьему что-нибудь дадите? - спросили мы.
- Что! как! - завозмущался коммерсант, - мы же на
него
ничего не купили! Ему, оказывается, еще нет 21 года!
- он так
возмущался, как будто мы предложили ему подарить
нам, например, луну,
или совершить другой невозможный поступок.
Ловкий египтянин, как и обещал, вернул нас на
железнодорожный вокзал,
где и продолжил выявление иностранцев. Мы же,
удивляясь на неожиданые
заработки, тут окончательно расстались с
Измаилом: еще увидимся! Иншалла!
* * *
Вечером, перед тем, как покинуть Асуан,
обогатившийся я позвонил своим
родителям в Москву. На случай, что позвонят из
Судана отставшие трое,
передал такую информацию: 1) билет на паром стоит
41.000 фунтов; 2)
виза Египта получается на въезде и стоит 15
долларов; 3) выездные
штампы в Судане ставят не на пароходе, а в
полицейском участке в Вади-Халфе;
4) суданцы могут попытаться содрать за выезд из их
страны 30.000 фунтов,
но мы избежали сего.
На выезде из Асуана египетский гаишник пытался
"помочь" нам
застопить автобус, такси или иное платное
транспортное средство.
- Ля ахтажу мусаадатакум! - сказали мы ему: ваша
помощь не
требуется!
Гаишник обиженно скрылся.
В вечерней темноте мы застопили прямой грузовик
до самого Марсалама
на морском побережье. В гордом одиночестве
двигалась сия машина под
звездами по пустынному 99-му египетскому хайвею.
Мы спали в кузове.
Из ночного Марсалама обнаружился ночной поток
локальных грузовиков,
ездящих за три километра от города в карьер. Нас
подвез один из них.
Вскоре грузовик ушел в карьер, а мы остались на
пустой ночной трассе.
Было два часа ночи.
Как известно, на горах вдоль морского побережья
через каждые десять
километров стоят военные наблюдательные посты.
Они следят, вероятно,
за тем, чтобы никакая лодка с контрабандистами не
пришвартовалась
на побережье, избегнув таможни, чтобы никакой
турист не поставил палатку
на морском берегу, избегнув хотеля, чтобы никакой
автостопщик не образовался
на пустынной трассе, избегающий автобусов или
такси.
Случайно вышло так, что как раз на соседней
высоте стояла такая наблюдательная
база. Со своей "колокольни" солдаты увидели,
что на трассе,
среди ночи, притормозил грузовик, из кабины
высадились два человека
с рюкзаками и остались на трассе, в то время как
машина ушла во тьму.
Кем могут быть сии люди? наверное, это
контрабандисты, диверсанты,
шпионы, террористы!
С горы в нашу сторону посветили фонариком и
прокричали что-то. Мы
промолчали.
Вскоре, торопливыми шагами, с горы сбежал солдат
с автоматом и приблизился
к нам, светя фонариком. Внутренне его охватывал
ужас. Сами представьте
себе: ночь, вся страна полна террористов, и вот на
тебе! одному идти
почти без оружия (автомат и фонарик не в счет) на
двоих, а кто знает,
что у них (то есть у нас) на уме?
Солдат, остановившись в нескольких шагах от нас,
рассматривал нас
при помощи фонарика. Мы, как могли, объяснили свою
сущность. На вершине
прочие солдаты замерли в тревожном ожидании.
Вдруг сверху раздался
крик:
- Эй, Ахмад, тебя там еще не убили? - так мы
предположили
смысл этого крика.
- Не знаю, спуститесь еще кто-нибудь, - так,
наверное, отвечал
Ахмад.
Спустился еще один солдат. Решив, что мы
безвредны (а может быть,
им просто страшно было с нами связываться?), они
покинули нас и забрались
обратно на гору. Так как была уже глухая ночь и
машины не появлялись,
мы с Андреем решили лечь спать и устроились на
ночлег среди пустыни,
по другую сторону дороги от базы пугливых
египетских солдат.
* 23 апреля, пятница.
Сегодня был, во-первых, выходной и мало машин; а
во-вторых, как всем
известно, в Египте иностранцы автостопом не
ездят. Мы простояли на
трассе три с половиной часа! Кстати, рядом с
местом нашего ночлега
наутро обнаружился настоящий танк,
принадлежащий той самой наблюдательно-военной
базе, чьи люди изучали нас вчера. Хорошая машинка,
жаль, не едет никуда.
За три часа мимо нас прошло не меньше тридцати
машин, но подбирать
нас они не хотели. С большим скрипом все-таки
уехали оттуда на грузовичке,
прямо на мешках, коими был полон кузов его. Мы с
Андреем дремали,
лежа на этих мешках, и наконец прибыли в Кусейр.
Знакомые пейзажи по трассе вдоль Красного моря:
слева - безжизненные
горы, справа - водная гладь, и изредка там-сям на
берегу попадаются
строящиеся и уже действующие отели, а также будки
египетских военных
на прибрежных холмах. Нет ни лесов, ни полей, ни
рек, ни деревень.
Редкие поселки: один на несколько десятков
километров побережья.
Кусейр был пустынен в этот выходной день, одно
лишь солнце населяло
пыльные улицы. Магазины были закрыты, столовые
пустовали, и только
местная мечеть была набита битком. Правоверные,
конечно, могут совершать
свои пять ежедневных молитв дома или на работе,
но полуденную молитву
в пятницу очень желательно совершать в мечети. И
лишь редкие неаккуратные
мусульмане избегали этой почетной обязанности,
они-то и вывезли нас
из Кусейра.
На посту ГАИ километрах в двадцати от Кусейра
гаишники заинтересовались
нашим житием и даже угостили чаем. Все машины
останавливались и регистрировались
на этом посту. Голосовать нам не дозволили,
пообещав посадить в машину
прямо до Сафаги. И впрямь, вскоре нас посадили в
кабину большого
грузовика и отправили в путь.
Машина шла аж в Суэц! Жаль, но доехать до Суэца на
сем транспорте
мы не могли: оказывается, гаишник дал водителю
письменное повеление
довезти автостопщиков до Сафаги. Эта бумага
спасала водителя от наказаний
другими гаишниками, которые, останавливая нас на
постах, пытались
придраться по причине иностранных пассажиров.
Поэтому доехали до Сафаги,
попрощались с водителем и решили удалиться от
моря в долину Нила.
На выездном посту ГАИ, на трассе Сафага-Кена, нас
опять остановили
полицейские.
- Автостоп не существует, это запрещено и опасно,
езжайте на автобусе!
- сказали нам.
- Не хотим на автобусе, хотим уехать бесплатно, -
отвечали
мы.
- Не волнуйтесь, сейчас уедете на автобусе и
бесплатно, -
обнадежили нас гаишники, желая побыстрее
избавиться от нас; и впрямь,
тут же, как иллюстрация к их словам, на дороге
показался большой красивый
автобус. Его остановили на посту и посадили туда
нас.
Автобус тронулся, и тут в нем образовался кассир,
который, несмотря
на уверения гаишников, что автобус будет
"Free" (бесплатно),
потребовал денег. Мы отказались от оплаты.
Автобус оказался в тяжелой
моральной ситуации: высадить нас он не мог, так
как иначе мы бы занялись
автостопом, а это запрещено, опасно и невозможно;
да и полицейские
подсадили нас в него; а если кто спросит потом:
куда делись туристы?
Везти нас дальше он нас тоже не мог, так как мы не
хотели платить,
а как же можно везти людей, которые не хотят
платить? это невозможно!
Водитель и кассир, вероятно, сломали мозги над
этой дилеммой, но выход
подсказала им судьба: на полдороге между Сафагой
и Кеной находился
еще один пост ГАИ, куда автобус нас и доставил.
Это было то самое кафе на полдороге, где
иностранцы, выходящие из
автобусов, катаются на верблюдах и покупают
косынки-арафатовки, а
потом опять садятся в свои суперавтобусы,
сопровождаемые конвоем автоматчиков,
и едут дальше в свою Хургаду (или из нее). Автобус,
из коего высадили
нас, не имел сопровождения, ибо предназначен был
не для драгоценных
иностранных туристов, а для местных жителей, а их
охранять не имело
смысла. Итак, автобус уехал, а гаишники, поломав
голову на тему "что
делать с автостопщиками", подсадили нас в
другой транспорт -
уже в заполненную местными жителями маршрутку - и
отправили в
Кену.
В маршрутке проезжало человек десять, из коих
один знал английский
язык и хвастался этим всю дорогу:
- The peoples are stuped. Not understand. (Эти люди болваны. Не
понимают.)
Целый час он объяснял нам на своем любимом
английском языке, кто и
почему из прочих пассажиров болван. Мы так устали
от тесноты, давки,
курения в салоне и болтовни дурного пассажира,
что были рады выгрузиться
в зеленом городишке Кена, находящемся уже в
долине Нила.
* * *
Было шесть часов вечера. Хотелось вскипятить чай.
Мы достали котелок
и, поскольку харчевен поблизости не было, зашли
во двор первой попавшейся
египетской блочной пятиэтажки. Поскольку был
теплый вечер выходного
дня, там на крылечке сидели, подобно тому, как
бывает и в России,
граждане пожилого возраста и разговаривали. Кена
не является туристским
центром, поэтому с нас не только не потребовали
денег за кипяток,
но даже угостили сыром, хлебом и другими
съедобностями египетской
земли. Когда же мы в течение часа дважды
опустошили наш черный, закопченный
в дальних странах котелок и больше чая не
восхотели, одна из египетских
женщин показала нам жестом - "подождите"
(рука, сложеная
в щепоть), и унесла наш котелок в квартиру, а через
десять минут вынесла
его чистым и сверкающим.
В Египте редко встретишь такое доброе отношение.
Поблагодарили жителей
дома и выползли на трассу. А вскоре начались наши
автостопные трудности.
...Мы шли по главной улице какого-то вечернего
египетского городка
в получасе езды к северу от Кены. Не успели мы
достичь выезда, как
обнаружили, что за нами следят. На небольшом
расстоянии за нами следовал
некий мотоциклист в шарфе. Попытались отделаться
от него, но тщетно.
Поняв, что раскрыт, он подъехал к нам,
представился полицейским (хотя
не был похож, и формы не имел), стал выяснять, куда
мы идем, в каком
хотеле будем ночевать и прочее. Мы пытались
отделаться от него, в
шутку обвиняя его в том, что он есть исламский
террорист.
Большая часть автостопно-полицейских проблем
вызвана именно проблемой
терроризма. В южной половине Египта действуют
тайные отряды фундаменталистов.
Раз или два в год они взрывают туристские
автобусы или гостиницы,
расстреливают "белых мистеров" в местах их
наибольшего скопления
и т.п., стремясь создать Египту репутацию
"опасной страны"
и тем подорвать государственный туристский
бизнес. Шансы быть взорванным
ничтожно малы (все равно что избегать посещать
Москву из-за того,
что там осенью 1999 г взорвали два дома), но богатые
белые люди излишне
впечатлительны, и надо их беречь. Поэтому все
дорожные и городские
полицейские пребывают в страхе: если на их
территории погибнет белый
мистер - источник дохода египетского государства
- то все
полицейское начальство района не только слетит,
но, вероятно, и отправится
топтать зону. В слепом усердии стражи порядка
активно запихивают туристов
(для их же безопасности!) в эти самые автобусы и
гостиницы, которые
как раз чаще всего и взрывают.
Мотоциклист-"террорист" оказался наемным
шпионом и вызвал настоящую
полицию, которая появилась быстро. Полицейские,
поняв нас по-своему,
запретили нам перемещаться пешком (опасно!
террористы!) и застопили
нам машину. Водитель, видимо, не имел желания
ехать так далеко в сторону
Асьюта, но полицейские приказали ему, и он нехотя
согласился.
Вроде бы избавились от человека с шарфом и от
полицейских, но на следующем
посту, буквально через десять километров, нас
опять задержали, -
уже под предлогом того, что негоже ездить
иностранцам в машине (это
опасно!). Потом отпустили. Мы хотели выйти из
странной машины, чтобы
застопить иную, но водитель уверял, что он едет не
то в Сохаг, не
то в Асьют, и не хотел останавливаться вне постов.
Однако, на очередном
посту задержали уже капитально. Вокруг нас,
вышедших из машины, и
водителя скопилось несколько полицейских, они о
чем-то разговоривали,
общались по рации, а с нами налаживать контакт не
желали. Мы сказали,
что, если проблематично ездить иностранцам в
машинах, мы можем пойти
и самостоятельно; взяли рюкзаки и пошли пешком.
Тут водитель, до того угрюмо молчавший,
воскликнул:
- Эй! деньги! деньги! Я же такси!
Когда, час назад, полицейские и мотоциклист в
шарфе уверяли нас, что
сами мы не достигнем успеха в автостопе, мы
решили уже: будь что будет,
лишь бы уехать от них (а полицейские думали: будь
что будет, лишь
бы убрать этих странных автостоперов с нашей
территории, за которую
мы отвечаем). Но мы не нуждались в услугах такси и
не заказывали их.
Услуги заказывали полицейские, пусть они и
платят за них.
- Полицейские пусть заплатят тебе. До свидания!
Но, не успели мы пройти и пяти шагов, как стражи
египетского порядка
ухватились за нас и не дали нам уйти.
- Пять минут подождите! Сейчас мы отправим вас на
машине!
Сопротивление было бесполезно. И впрямь, вскоре
со стороны Асьюта
из тьмы прибыла полицейская конвойная машина с
двумя солдатами-автоматчиками
и развернулась перед нами.
- Садитесь! Они вас бесплатно увезут в Асьют!
Мы сели в продуваемый всеми ветрами кузов
конвойки, вместе с автоматчиками,
и машина тронулась. Солдаты завернулись от ветра
в одеяла, а мы -
в тент от палатки. Ночью в Египте бывает
прохладно. Мы уже понадеялись,
что уедем от дурного места подальше, но
километров через пятнадцать
нас опять остановили и высадили из машины. Это
уже новый пост ГАИ.
Опять о чем-то разговаривают по рации. Опять:
- Пять минут подождите здесь! Сейчас мы отправим
вас на машине!
Такой навязчивой заботы о туристах я нигде не
встречал. Такое могло
быть еще только в Йемене, куда мы так и не
добрались. Йеменцы часто
воруют иностранцев на пару недель - просто
посмотреть на них,
как на самоходную игрушку. Чтобы избежать сего,
полицейские так же
стремятся конвоировать белых мистеров, чтобы
потом было меньше проблем
по их вызволению.
Итак, машина, на которой мы приехали, вероятно,
принадлежала этому
посту. Минут через двадцать (уйти нам не давали,
автостопить тоже),
из ночной тьмы со стороны Асьюта, вызванная по
рации, прибыла другая
такая же машина с такими же замерзшими солдатами.
- Садитесь! Это для вашей безопасности!
Проехали еще километров десять, а может,
двадцать, по ночному Египту.
И опять та же картина. Новый пост ГАИ,
полицейские, не знающие по-английски
ни слова, кроме: hotel (гостиница), bus (автобус), train
(поезд) и
dangerous (опасно).
На очередной машине, вспоминая недобрым словом и
фундаменталистов-террористов,
и все египетские власти, мы с Андреем едем дальше
- до нового
поста...
* * *
Не помню уже, сколько это продолжалось, но в
середине ночи мы приблизились
к городу Сохаг (в 145 км от Кены). Опять нам не дали
уйти прочь, не
дали самостоятельно вылавливать машины, и сами
тоже машин не стопили,
по-английски не говорили, а все лишь совещались
по рации с кем-то
вышестоящим. Какая-то, видно, была заминка с
вызовом следующей машины.
После долгих совещаний нас опять запихнули в эту
же конвойку; в кабину
к водителю сел главный начальник Сохагского
поста ГАИ, в кузов к нам,
как обычно - два автоматчика, мы съехали с трассы
куда-то в сторону
и вскоре оказались в крупном ночном городе. Это
был Сохаг.
Долго плутали по городу; кое-где останавливались
и водитель выспрашивал
что-то у редких прохожих и ночных полицейских.
Наконец прибыли на
некую площадь; нас выгрузили; оказалось -
железнодорожный вокзал.
Начальник поста ГАИ повел нас туда, в
сопровождении солдат.
Далее произошло следующее. Мы пришли к
начальнику вокзала, и полицеский
пытался уговорить его подсадить нас безденежно в
поезд до Асьюта.
Начальник вокзала возмущался, указывая, сколько
стоит билет, и приставал
к нам - уже на английском языке - с требованием
заплатить
за проезд. Мы отказались. Попросили
англоговорящего начальника вокзала
объяснить всем египетским полицейским, что у нас
нет проблем, и мы
вообще не хотим ехать на поезде, мы хотим, чтобы
нас отпустили, и
мы доберемся до Асьюта самостоятельно.
- До Асьюта сто километов! Пешком дойти
невозможно! По дороге
ехать очень опасно! - отвечал он.
Поняв, что идея сбыть нас с рук при помощи поезда
потерпела свой крах,
гаишник повел нас обратно в машину.
- Может, переночуете в хотеле? - предлагал он.
- Долой хотель! Хотим свободу! - отвечали мы.
Наверное, полвека назад, когда в великой империи
СССР для иностранцев
было открыто лишь несколько центральных городов,
а связь с иностранцем
расценивалась как шпионаж, - появление на трассе
автостопщиков-иностранцев
вызвало бы еще больший переполох. У нас в стране,
правда, была не
терророфобия, а шпионофобия. Впрочем, обе эти
фобии имеют корнем вполне
естественную зонофобию, боязнь попасть в зону
из-за какого-то иностранца,
совершающего нормальные, но не принятые в данной
ситуации поступки.
Конечно, нам сейчас верится в это с трудом.
* * *
Долго еще кружили по ночному Сохагу. Не помню уже,
куда заезжали,
но в глухой час ночи нас привезли к большому
зданию Tourism and Antiques
Police. В здании было темно, и лишь на первом этаже
светились окна
- вероятно, это был ночной дежурный.
Мы хотели вылезти из кузова, но солдаты почему-то
решили удерживать
нас в кузове силой. Видимо, чуть ни в каждой
подворотне им мерещились
террористы с бомбами. Все же вылезли; нас стали
пихать обратно. К
счастью, не били (избивать туристов в Египте
запрещено), но мне показалось,
что скоро начнут. Ждали долгое время.
- Чего ждем? - вопрошали мы по-английски.
- Wait 5 minutes, - отвечали нам однообразно, - подождите,
подождите.
Спустя еще двадцать минут, за которые мы уже
успели обозвать египетских
полицейских всеми русскими, английскими и
арабскими известными нам
словами, к крыльцу полицейского участка
подъехала легковая машина.
Из нее вышел слегка заспанный, прилично одетый
человек, почему-то
с узкоглазым, почти киргизским лицом, и вместе с
начальником ГАИ скрылся
в здании.
Зажглись окна на втором этаже. Прошло еще
какое-то время, показавшееся
нам очень долгим. Наконец соблаговолили привести
нас. Узкоглазый человек
был, вероятно, Очень Важным Начальником полиции,
прекрасно говорил
по-английски и отличался умом. Мы сообщили о
своих злоключениях, объяснив,
что спокойно уедем автостопом, если нам не будут
мешать. Он ответил:
- Как вы видите, у нас трудно путешествовать
автостопом, это вам
не Европа. Хотите, вас бесплатно посадят на поезд?
- Нас уже пытались полицейские посадить на поезд,
но начальник
вокзала отказал.
Узкоглазый человек куда-то позвонил - наверное,
на вокзал. Видимо,
все в городе его знали и боялись.
- Поезд будет в 2.20 ночи. Поедете?
Мы согласились. (Оказывается, нет и двух часов, а
по моим ощущениям
- мы уже целую ночь тут разбираемся с
полицейскими!) Начальник
записал на маленькой бумажке номера вагона и
мест и повесил трубку.
Еще что-то начертал на этом билетозаменителе и
отдал его нам.
Опять нас погрузили в конвойную машину и повезли
на вокзал. К начальнику
вокзала уже не повели: у нас в руках был
билетозаменитель, выданный
узкоглазым человеком. Один из солдат стоял на
платформе, ожидая прибытия
поезда и контролируя, чтобы мы не сбежали. Когда
же поезд подошел,
солдат ввел нас в вагон, и, убедившись, что мы-таки
покидаем Сохаг,
остался доволен. Мы расселись на цивильных
креслах вагона 2-го класса
и с удовольствием почувствовали, как тронулся
поезд, увозя нас подальше
от египетских полицейских, столь пекущихся о
нашей безопасности.
О, скольким же египтянам пришлось беспокоиться о
нас этой ночью! Наверное,
не менее полусотни человек участвовали в
спасении нас от террористов.
И, надо заметить, что им это все же удалось!
* 24 апреля, суббота.
Египетские поезда движутся весьма быстро. От
Сохага до Каира -
почти пятьсот километров; несмотря на
многочисленные остановки, мы
проехали это немалое расстояние меньше чем за
семь часов; средняя
скорость - семьдесят километров в час. Несколько
раз по вагонам
проходили контролеры, и, увидев писульку от Очень
Важного Начальника,
удовлетворялись этим.
В 9.15 утра мы вышли на каирский перрон.
Первым делом направились в иорданское
посольство. К сожалению, сегодня
визовый отдел не работал - можно будет получить
визу только послезавтра.
Сотрудники посольства уверяли нас, что визу
можно получить на въезде,
в Акабском порту, всего за 10 динаров (в это слабо
верилось, хотя
и хотелось верить), а паром из Египта в Иорданию
стоит 31$ (а это
было вполне возможно, хотя и не хотелось верить;
ведь из Иордании
в Египет паром стоит 20$).
Ладно, узнали, сколько что может стоить; теперь
неплохо бы добыть
денег на сии нужды. Мы расстались с Андреем,
договорившись встречаться
в 16.00 на площади Тахрир.
Я продолжил продавать свой фотоаппарат. В Асуане
за него предлагали
до 50 фунтов, а я (дурак) не согласился, хотел 100.
Теперь в Каире,
заваленом всякими фотоаппаратами и
безделушками, никто не дает за
сей ФЭД больше 25 фунтов. С большим скрипом сбыл
его по себестоимости
- за 30 фунтов (10$) в одной из лавок близ пирамид.
Попутно, продавая ФЭД, "стрелял" в
магазинчиках по одному
фунту. Процесс шел кисло: слишком много было
отказов. Вскоре мне
надоело, и я бросил сие занятие, рассуждая, что
проще будет настрелять
денег непосредственно в Нувейбе, у ворот порта
или у кассы парома.
Я купил мороженое, поел кошери, и настроение мое
улучшилось: как-никак,
у меня есть целых 27 долларов и 57 египетских
фунтов, а нужно еще
всего-то долларов двадцать пять, чтобы добраться
до Иордании. В следующий
раз обязательно научусь писать на рисе, как
Измаил, или изобрету иной
способ благовидного заработка.
В назначенное время на площади Тахрир у входа в
метро появился Андрей
Петров.
- Ну как, удачно? - спросил я его.
- Сказать удачно - значит ничего не сказать, -
отвечал
он. - В одном месте мне дали сразу 300 фунтов! После
этого я потерял
интерес к дальнейшим заработкам и отправился
пить чай.
Андрей рассказал следующее. Он разработал фразу
на арабском языке
типа "сами мы не местные" такого содержания:
"Здравствуйте,
я путешественник из России. У меня кончились
деньги, я хочу вернуться
домой. Самолет в Россию стоит 300 фунтов. Дайте,
пожалуйста, 1 фунт."
Часть людей отказывались финансировать Андрея,
советуя обратиться
за помощью, например, в российское посольство, в
церковь или в мечеть.
Другие давали один фунт или даже пять фунтов.
Хозяин одной из лавок
(кстати, оказавшийся христианином) предложил
Андрею чай. За чаем они
разговорились, и в результате Андрей получил в
подарок ровно 300 фунтов
(88 долларов), что, вероятно, в несколько раз
превышает месячный заработок
в сих местах. Так что египтяне не только могут
спасать туристов от
террористов, но и оказать иную помощь
путешествующим.
Спасибо египтянам - и Андрею, который одолжил мне
100 фунтов.
Не теряя времени, мы начали искать трассу.
* * *
Долго выбирались из Каира на Суэцкое шоссе. Между
лавок и магазинчиков,
по широким проспектам и узким улочкам, среди
многоэтажных гостиниц
и многовековых мечетей, в толчее людей, ослов,
тележек, шикарных лимузинов,
- к моменту наступления темноты мы оказались на
широком, оживленном
автобане, ведущем, возможно, в Суэц. Еще часа три
мы как-то стопили,
куда-то ехали, попадали на другие перекрестки и
развязки, и, наконец
выбравшись на правильную дорогу, легли спать на
огромном пустыре.
* 25 апреля, воскресенье.
Уже в половине четвертого утра нас разбудили
пятеро странных граждан,
испытывающих к нам любопытство. Решили не
дожидаться, когда они позовут
еще других своих друзей или полицейских (чтобы
завлечь нас досыпать
в гостиницу), собрались и вышли на трассу в
предрассветных сумерках.
Светает, кстати, рано. К шести утра мы добрались
до Суэца, где занялись
городским автостопом. Мы хотели достичь тоннеля,
проложенного под
Суэцким каналом, а въезд в тоннель находится
километрах в пятнадцати
к северу от центра города. Застопили
обаятельного молодого бизнесмена
на хорошей, дорогой машине. Бизнесмен всю дорогу
вел с нами дружеские
разговоры на английском языке, мы обменялись
визитными карточками,
ну а когда он высадил нас у въезда в тоннель,
внезапно его обуяла
жажда денег (хотя мы и предупреждали!). Минут пять
этот бизнесмен
в своей машине стоимостью 10000$ стоял рядом с нами
и бибикал, стараясь
получить с нас примерно по 1$ бакшиша за услуги.
Так и не получил.
Для непросвещенного читателя, никогда не
ездившего автостопом по городам,
поясню. Во всех странах и городах мира можно
ездить автостопом по
городу, причем деньгопросами могут оказаться,
помимо такси, машины
самые бедные или "среднего уровня". Дорогие,
современные иномарки
ни в Москве, ни в Каире, ни в Стамбуле, ни в Аммане,
ни в Дели не
зарабатывают себе на жизнь частным извозом. И
здесь мы сразу же сообщили
водителю нашу сущность, да и последующая беседа
совершенно не могла
навести водителя на мысль о том, что мы
подъезжаем из Судана в Москву
на разнообразных такси!
...Проехали по тоннелю, соединяющему Азию с
Африкой, и оказались опять
на азиатском континенте. Поехали наперерез через
Синай. Дней пятьдесят
назад я ехал из Нувейбы по другой дороге, идущей
вдоль побережья,
где расположены многочисленные курорты. Сегодня
мы двигались по дороге,
идущей прямо через пустыню, где туристов почти
нет, и машины, останавливающиеся
нам, были по большей части бескорыстные.
Последний отрезок пути ехали
в кабине сирийского грузовика. Водитель-сириец
оказался англоговорящим,
и, довольные друг другом, мы прибыли в египетский
порт Нувейбу. Было
12.20 по египетскому времени.
* * *
Как обнаружилось, нам очень повезло.
Единственный на сегодняшний день
паром стоял у причала и собирался отходить
буквально через полтора
часа. Если бы не странные египтяне, разбудившие
нас в полчетвертого
утра, - мы бы опоздали на паром и куковали бы в
Нувейбе до завтра.
Не в первый раз убеждаюсь в том, что все в этой
жизни со смыслом,
и любая последовательность событий всегда
правильна.
Пошли в паромные кассы - вот неудобство: египтяне
платят за проезд
около двадцати долларов в египетских фунтах, а
иностранцы - более
тридцати долларов, и только в долларах, фунты не
принимаются. (Иорданцы,
помнится, либерально принимали оплату и в
иностранной, и в национальной
валюте, да и цена для местных и иностранцев не
различалась.)
Решили попробовать уплыть бесплатно, по совету
Измаила, который сказал
нам: найдите, мол, коменданта порта, и он позволит
вам уплыть. На
входе в порт стояли египетские солдаты,
пропускавшие в порт только
имущих билет.
- Нам нужен комендант порта, - объясняли мы.
- А зачем он вам нужен? - вопросили нас солдаты в
воротах
и служащие порта, сидевшие рядом.
- По личному делу, - отвечал я и подал свою визитку,
понимая,
что если мы сознаемся, что наше дело заключается
в бесплатном проезде,
то нас уже точно никуда не пустят, пока мы не
купим билет.
- У нас нет такого "коменданта", а есть три
начальника,
- объясняли служащие порта, - директор порта,
коммерческий
менеджер и начальник всего этого. Какой из них
вам нужен?
Мы попросили "начальника всего этого", и,
посовещавшись, один
из служащих порта взялся сопровождать нас. Завел
он нас в большой
зал, где стояла очередь людей, желающих пройти
таможенный, паспортный
и еще один билетный контроль. Тут он, со словами
"ждите здесь",
покинул нас, подошел к паспортному чиновнику в
окошке, что-то сказал
ему и растворился.
Мы провели несколько минут в ожидании, и тут
чиновник в окошке вышел
к нам, ругаясь:
- А ну, что стоите! Идите вон! Где ваш билет? - и т.д.
Наши словеса о том, что нам нужен начальник порта,
не помогли. Пришлось
подчиниться, ибо времени у нас было немного:
паром вскоре собирался
отходить.
Мы вышли из ворот порта, прошли мимо тех же
загадочных привратных
полицейских, и направились в билетную кассу,
расположенную в отдельном
здании. Нам хотелось впарить кассирам египетские
фунты и вообще уплыть
за цену, присущую местным жителям. Но кассиры не
поддавались и посоветовали
нам обратиться с целью обмена валют в один из
банков.
В Нувейбе, в окрестностях порта, было целых
четыре банка. Три из них
были уже закрыты на дневной перерыв (многие
конторы в южных странах
закрывались днем из-за жары). В четвертом, о
счастье, работал обменный
пункт! Правда, валюта там была представлена
только в виде однодолларовых
купюр. Египетские фунты, подареные Андрею в
Каире, здесь превратились
в такие солидные пачки баксов. Мы отправились в
кассу снова и вернули
египетскому государству подарок египетского
народа.
Медленно и неторопливо кассир пересчитал баксы и
выписал нам билеты
на паром. С билетами в руках мы вновь прошли через
ворота порта. Человек
в паспортном окошке поставил нам выездные
штампы, и вот мы уже стояли
на палубе парома, залитой солнцем, забитой
египтянами, иорданцами
и иностранцами, заставленной коробками,
чемоданами и иными вещами.
В три часа дня пароход, наполнившись, отчалил.
* * *
Как много на пароходе белых мистеров, - удивлялся
я. Вскоре, однако,
осознал, что после Судана почти все иорданские
арабы кажутся мне белыми.
Но и настоящих иностранцев, с видеокамерами и в
шортах, тоже было
немало.
Последний взгляд на Нувейбу. Прощай, Египет!
Все лавки на палубе и внутри судна были забиты
людьми. Мы разместились
на полу среди многих прочих граждан. Плавание
длилось около четырех
часов. Когда приплыли в Акабу, оказалось, что на
пароме размещалась
просто уйма людей; возникла толчея. Даже в ту
комнатку, где выдавались
визы новоприбывшим иностранцам, возникла
очередь белых мистеров.
Вот четверо немецких панков катятся по маршруту:
Тунис - Ливия
- Египет - Иордания - Израиль - Греция - Европа.
Хитро сделали, что поехали именно в этой
последовательности: на обратной
дороге после посещения Израиля ни в какую Ливию
их бы не пустили!
Вот вездесущие японцы и французы. Вот две
девушки-американочки.
- О, Америка! - улыбаюсь я. - Наверное, вы после
Иордании
поедете в Ирак? Вас там очень ждут!
Но девушки после Иордании намеревались посетить
совсем другую страну,
ту же, что и немецкие панки.
Иорданская виза обошлась нам с Андреем, как и
некогда Грише, в 26
динаров (37 долларов) на человека. Мы могли бы
сэкономить, сделав
ее в Каире за 22$, но для этого пришлось бы ждать
двое суток, а задерживаться
в Египте ой как не хотелось! Получили визу и вышли
из ворот порта
на вечернюю трассу.
Мы были единственными иностранцами,
совершившими сей "безрассудный"
поступок. Остальные остались стоять в огромной
очереди ожидающих такси,
ибо было всем объявлено, что выход в город не
только запрещен, но
и вообще невозможен, ибо общественного
транспорта здесь нет, и единственная
возможность достичь Акабы - это применить такси,
заплатив по динару
с человека. И арабы, и белые мистеры понимали, что
достичь города
пешком - невозможно! Таксисты портового города
сновали туда-сюда,
постепенно рассасывая многосотенную очередь. Мы
же, не прошло и трех
минут, уехали почти от ворот порта до города на
добром, мягком грузовике.
* * *
Иордания! Ура! Мы почти дома! После проблемного
Египта прямо как рай
земной. Постучались в ворота дома, попросили чая;
хозяева, улыбаясь,
накормили нас. Поужинали, вышли на трассу и
застопили грузовик, с
водителем которого вели по дороге беседу на
арабском языке - и
нашей способности разговаривать хватило на
добрую сотню километров!
Впрочем, это говорит о том, что попался хороший,
любопытный, понятливый
и разговорчивый водитель; с другими, бывает, трех
слов не свяжешь.
Когда же к часу ночи нам совсем захотелось спать,
мы попросились на
выход и устроились на ночлег недалеко от трассы,
посреди пустыни,
примерно на полдороги между Акабой и Амманом.
* 26 апреля, понедельник.
Мы достигли сирийского посольства в пять минут
двенадцатого, но оно
уже закрылось. "Работаем с 9 до 11 утра", - было
написано
на запертых вратах его. Голос по дверному
домофону сообщил нам, что
сирийская виза обойдется нам в четырнадцать с
половиной динаров (20$)
на человека.
Торговаться не имело смысла. Нашли столовую, где
поели горохового
хумуса на последние, остававшиеся у нас гроши, и
разошлись в разные
стороны, намереваясь встретиться завтра, в 9.00, у
ворот сирийского
посольства, уже с нужною суммою в руках.
Чтобы мой вид располагал к зарабатыванию денег, я
сперва решил помыться.
Совершенно естественная мысль - попроситься на
помывку (только
на помывку!) в какой-нибудь столичный отель - со
второй попытки
привела меня к успеху. Став чистым, я зауважал
себя и отправился на
поиски спонсоров.
* * *
Если бы мне лет восемь или девять назад, когда я
садился в свои первые
электрички и ехал на них в Питер, Харьков, Минск
или Ярославль, кто-нибудь
предсказал, что я дойду до того, что буду ходить и
стрелять динары
на сирийскую визу на улицах далекой иорданской
столицы, - я бы,
верно, посчитал это чушью. Да и мои родители,
наверное, тоже.
Просить деньги у граждан - смею сказать, довольно
противное занятие. Но
почти все известные путешественники, типа Федора
Конюхова, занимаются
этим. Только они занимаются этим еще дома, ходят
по разным богатым
людям и пытаются получить от них относительно
большую спонсорскую
помощь. А нам пришлось заниматься этим не дома, а
по пути, ходить
по разным лавкам и магазинчикам и получать
спонсорскую помощь небольшими
порциями. Почему, интересно, ходить и просить,
например, 10.000 долларов
на свою великую экспедицию считается
естественным, как бы нормальным
занятием, а просить, скажем, 1-2 доллара неудобно? А
то, что конюховы
рекламируют своих спонсоров - я тоже рекламирую,
вот, пишу о них... Развлекая
себя подобными рассуждениями, я ходил по
столичным магазинам, лавкам
и гостиницам и собирал с сочувствующих по динару.
Продавать им мавродики
я не решился - за время странствий они приобрели
очень неважный
вид, да и осталось их меньше десятка.
Процесс шел, можно сказать, со скрипом. Несмотря
на довольно понятную
и почти грамотную речь в английском и арабском
вариантах, которую
я произносил перед хозяевами одежных магазинов,
фотоателье, аптек
и мастерских, - только каждый третий соглашался
вступить в число
моих спонсоров. Мне потребовалось посетить за
два часа не менее пятидесяти
столичных заведений, прежде чем мои карманы
отяжелели необходимой
суммой - четырнадцать с половиной динаров. На тот
момент это составляло
примерно 20$ или 500 рублей.
Попутно я получил в подарок несколько порций
хлеба, мороженого и один
арбуз. Съев их и на этом завершив свое презренное
занятие, я решил
прогуляться по Амману и набрел на местную
достопримечательность -
остатки древнего римского амфитеатра, похожее на
то, что мы видели
в сирийской Босре.
Римский амфитеатр в Аммане является основным
туристически-историческим
местом города. Различные иностранцы - французы,
японцы, американцы
- бродили вокруг него, разглядывая различные
статуэтки, четки,
монетки, тюбетейки, косынки-арафатовки и иные
восточные сувениры,
продаваемые здесь в больших количествах.
Меня сразу заинтересовали местные нумизматы,
разложившие на каменных
плитах площади, на тряпках-подстилках, россыпи
ничего не стоящих монет
многих стран мира. Тут были иракские, сирийские,
оманские, египетские,
иранские, тайландские, бахрейнские, индийские,
пакистанские, афганские,
турецкие и многие, многие другие. У меня еще
оставалось некоторое
количество российской мелочи, и я предложил
нумизматам взаимовыгодный
обмен - свои ничего не стоящие монеты на их.
Сперва я "ограбил" одного торговца, затем
другого; третий
уже понял, что у меня очень много российской
мелочи, и стал менять
свою монетку на две моих; следующий пытался
менять одну свою на три
моих, и т.д.. Я выгреб у всех их интересующие меня
монетки, и тут
внимание мое привлекли стопки бумажных динаров
соседнего Ирака. Одноцветные,
без водяных знаков, но с портретами Саддама
Хусейна, эти банкноты
прямо символизировали ту страну. Мне захотелось
и сих сувениров.
Торговцы пытались продать иракские деньги за
какую-нибудь нормальную
валюту. Мне хотелось же обменять их на последние
остаточные билеты
МММ. Но мятые мавродики уходили плохо - каждый
продавец иракских
динаров поменял мне ровно по одной бумажке и не
более того.
К моему удовлетворению, нашелся-таки один
продавец-нумизмат, согласный
менять иракскую 5-динаровую банкноту на пять
российских монет. Пришлось
соглашаться. Последние, оставшиеся у меня после
всех подарков и обменов
230 (двести тридцать) монет были обменяны на пачку
из 46 (сорока шести)
банкнот иракского государства, с портретами
Саддама Хусейна, общей
реальной стоимостью 10 центов США. Себестоимость
моих российских монет
была, разумеется, тоже невелика, и мы расстались,
взаимно довольные
"ценными" приобретениями.
Уже в Москве мне привелось слышать мнение, что
эти банкноты не настоящие,
а представляют собой подделку, выпущенную
американцами во время войны
в Персидском заливе. Говорят, эти деньги
сбрасывали пачками с самолетов,
желая обрушить и без того слабую иракскую валюту.
Но если эти деньги
и оказались бы поддельными, жаловаться мне не
стоит - поменял
сувениры на сувениры.
Бродя по Амману, я случайно повстречался с другим
вольным путешественником,
парнем из ЮАР. Он пересек Африку по такому
маршруту: ЮАР - Зимбабве
- Мозамбик - Малави - Танзания - Кения на разных
видах
наземного транспорта; затем перелетел в Каир,
облетая Судан (он, наверное,
тоже был наслышан про "исламский террор в
стране беззакония"),
и дальше двигался в Европу. Поговорили,
обменялись полезными сведениями
и разошлись.
* * *
Когда настал вечер, я озаботился научным
ночлегом.
Конечно, поесть, переночевать, найти мелкого
спонсора или получить
другие блага проще в деревне или маленьком
поселке, чем в столице.
Это уже неоднократно наблюдалось нами во многих
странах. Чтобы не
тратить зря время, я решил подняться в верхние,
окраинные районы города
и заночевать на плоской крыше какого-нибудь из
домов.
Так как Амман, равно как и Дамаск, находится в
ложбине среди гористой
местности, - отдаленные кварталы этих городов
напоминают муравейники.
Одно-двух-этажные бетонные домики облепляют
гору, на одну и ту же
улицу смотрят, находясь на одном уровне по
высоте, окна первого этажа
одного дома и антенна ТВ на крыше другого дома.
Я выбрал крышу почище и устроился на ней,
рассматривая вечереющий
Амман. Думал так: если меня никто не заметит,
сейчас стемнеет, и я
разложу здесь свой спальник и переночую. Если
меня заметят, то позовут
в дом, накормят, и я переночую внутри.
Но мои предположения оказались ложными. Вскоре
меня заметили (вероятно,
кто-то донес жильцам обо мне), и на крышу вышли:
хозяин дома (араб
лет тридцати с черными, жесткими, как ерш,
кудряшками на голове),
а также его знакомые и соседи. Английского языка
они почему-то не
знали, но их речи я легко уже понимал.
- Что это? - вопрошали они.
- Хочу спать здесь, - отвечал я.
- Спать здесь нельзя, идите в хотель!
- Хотель плохое место. Хотель - это за деньги, а тут
бесплатный
хотель.
- Тоже мне, бесплатный хотель! Я живу в этом доме и
плачу за него
деньги!
- Вы платите за дом, а не за крышу и не за воздух. Я
думаю, что
мне можно здесь переночевать одну ночь.
- Ночевать здесь нельзя!
В это время протяжным голосом, усиленным в
динамиках, запел в соседней
мечети муэдзин.
- Пророк говорит: можно! - нашелся я.
Этот неожиданный аргумент возымел свое действие,
и хозяин, о чем-то
посоветовавшись со своими сожителями, сменил
гнев на милость:
- Ладно, пойдем: тут рядом есть дом, хозяева его
умерли, и в том
доме никто не живет. Там можно переночевать.
Только там нет ни света,
ни воды.
Я согласился, и удивляясь про себя, как много я
понимаю арабских слов,
спустился с крыши во двор. Вместе с
сопровождающими я прошел по узким
дорожкам-лестницам среди облепивших гору
домиков. Вскоре и впрямь
передо мной предстал пустой, давно не жилой
одноэтажный бетонный кубик-дом.
Стекла окон и дверь отсутствовали, внутри было
темно и пусто, но я
был доволен, что здесь меня никто не побеспокоит.
Поблагодарил приведших
меня сюда арабов и лег спать.
- Только на одну ночь! - предупредили они меня,
удаляясь.
- Завтра в шесть утра уйду, - отвечал я, залезая в
спальник.
Но спать мне долго не пришлось. Только я задремал,
как меня разбудили
голоса и свет фонариков (было уже темно не только
в доме, но и на
улице). Это оказались иорданские полицейские.
Видимо, хозяин дома
настучал на меня, так как он стоял неподалеку и
глазел на происходящее.
- Сплю, завтра в шесть утра уйду, - объяснял я.
- Хотель, хотель, - подсказывали мне полицейские,
разглядывая
мой паспорт.
- Хотель за деньги, а тут бесплатный хотель.
Завтра уйду отсюда,
пойду в сирийское посольство, получу визу и поеду
в Сирию, - пообещал
я.
- Холодно! Очень холодно!
- Это в России холодно, а здесь тепло, - отвечал я.
Не имея более претензий, полицейские
растворились в ночи, а хозяин
дома, наблюдавший за всем, остался.
- Эх ты, стукач! - подумал я, подходя к кудрявому
арабу, но
не знал, как по-арабски будет "стукач", и
вместо этого постучал
пальцем по его кудрявой голове. Он смутился и
тоже, вслед за полицейскими,
исчез среди построек.
Больше никто меня ночью не побеспокоил, и я
спокойно доспал до утра.
* 27 апреля, вторник.
Утром, в назначенное время, мы с Андреем
повстречались у ворот сирийского
посольства. У каждого из нас было по четырнадцать
с половиной динаров
и по две фотографии в кармане, ну и конечно -
большое желание
получить сирийскую визу.
Однако, когда мы вошли в сирийское посольство,
нам в глаза бросились
обращенные к нам объявления:
"ВИЗА СИРИИ ВЫДА‚ТСЯ ТОЛЬКО ГРАЖДАНАМ И
РЕЗИДЕНТАМ ИОРДАНИИ".
Такое ограничение действовало уже несколько лет.
Мы читали об этом
в путеводителе от "Lonely Planet", но думали, что
порочная
практика выдачи виз только местным жителям была
лишь кратковременным
извращением (авторы путеводителя тоже надеялись
на это). Девушка,
принимающая анкеты, отнеслась к нам с сомнением:
- К сожалению, мы выдаем визы только жителям
Иордании.
Попросили консула. Консул был на месте и
пользовался спросом -
к нему постоянно проходили граждане арабской
внешности. Наконец, настала
наша очередь.
Сирийский консул, аккуратно выбритый и
причесанный седеющий господин
лет пятидесяти, в темно-синем костюме и очках,
сидел за рабочим столом.
Мы объяснили ситуацию, сущность нашего великого
путешествия, сообщили
о нашей любви к Сирии и о наших финансовых
затруднениях, показали
паспорта, полные виз и удостоверения АВП; я
рассказал и про свою писательскую
сущность. Консул согласился выдать нам визу в
качестве исключения.
Единственное, что от нас требовалось -
рекомендательное письмо
от российского посольства. Нам нужно было
принести его очень вскоре,
так как в одинадцать утра прием документов в
сирийское посольство
заканчивался.
Ух-ух-ух! Спешим в консульский отдел российского
посольства. К счастью,
сегодняшним утром он был открыт. В чистой,
аккуратненькой комнатке
для посетителей не было никого. Висели
прайс-листы: стоимость российской
визы для граждан Иордании, Сирии и Ирака,
стоимость всяких услуг для
российских граждан (как то: выдача нового
загранпаспорта; регистрация
брака, смерти или детей; выход из гражданства РФ и
еще пунктов двадцать).
В окошке сидел наш соотечественник, работник
консульства.
Я просунул в маленькое отверстие,
предназначенное для паспортов и
денег, свой паспорт, визитку и книгу "ПВП".
Представились,
объяснили, что мы - российские
путешественники-автостопщики, но
реакция была неожиданной:
- Что-то зачастили к нам российские
путешественники. Да еще и
автостопщики. Да не вы ли устроили драку в Акабе и
оскорбляли иорданских
полицейских?
Мы объяснили, что хотя это и впрямь были почти мы
(точнее, наши друзья),
но в драке они были не виноваты.
- Да? А у нас потом были проблемы. Да с чего это мы
будем давать
вам рекомендательное письмо? Может, вы потом и в
Сирии каких-нибудь
неприятностей наделаете?
Вскоре, правда, человек сей сменил гнев на
милость, ввел в компьютер
данные наших паспортов и буквально за пару минут
распечатал нам типовое
рекомендательное письмо.
- Но смотрите, ребята, все равно вам придется
заплатить за выезд
из Иордании, здесь уже никаким автостопом не
получится!
Заверив его в том, что мы, вообще, не против
заплатить все положенные
сборы, мы оставили человеку в окошке книгу
"ПВП" в подарок
и побежали, размахивая письмом, в сирийское
посольство, находящееся
примерно в километре. И хотя мы достигли оного
лишь в 11.15, нам повезло
- сирийская девушка-приемщица анкет еще не ушла, и
хотя ворота
закрылись, мы проникли внутрь через выход. Анкеты
были быстро заполнены,
деньги сданы, и мы покинули уже опустевшее
посольство, очень желая
получить визы побыстрее. Сирийцы пошли нам
навстречу и велели зайти
за паспортами через два часа.
* * *
27 апреля 1999 года, в 13 часов 20 минут по иорданскому
времени, мы
с Андреем получили-таки свои паспорта с
вожделенными сирийскими визами,
которые "выдаются только резидентам
Иордании".
Ура! ура! ура! Дорога домой была открыта! Можно
сказать - я уже
почти дома! От ворот сирийского посольства в
Аммане до дверей моей
квартиры в Москве мне оставалось проехать всего
4500 километров по
дорогам Иордании, Сирии, Турции, Болгарии,
Румынии, Молдавии, Украины,
России.
Андрей хотел попутно еще немного оттянуться в
Иордании и Сирии, а
потом вернуться в Москву через восточную Турцию
и Грузию (не через
Батуми, а через другой переход в районе
грузинского города Ахалцихе).
Впрочем, протяженность андреевского варианта
была точно такой же,
как и у меня.
Мы попрощались. Немножко грустно - Андрюха был
хорошим напарником,
и не зря мы столь длительный путь проехали с ним
вдвоем. Но теперь
нам нужно расставаться: я тороплюсь домой, к
своим писательским и
торгово-книжным делам, а Андрею некуда спешить.
Городской автостоп в стране, где большинство
водителей знают английский
- милое дело. По хитросплетениям столичных улиц я
выехал в город-спутник
Аммана, именуемый Аз-Зарка, откуда меня подобрал
грузовик почти до
самой границы.
Иордания теперь мне казалась почти Подмосковьем.
Вот, как бы подтверждая
мои мысли, мы догнали и обогнали настоящий
"Камаз" с номерами
- не может быть! - 78-Rus (Санкт-Петербург). Что за
чудеса?
Но пока узнать тайну питерского "Камаза" мне
не удалось.
На иорданско-сирийской границе таможенники
долго разбирались, должен
ли я им заплатить комиссионный сбор за
пользование страной в размере
четырех динаров. От уплаты "departure tax" здесь
освобождаются
лишь транзитные пассажиры, проведшие в Иордании
менее 48 часов. К
счастью, мне удалось проскочить всю страну всего
за 44 часа -
это включая дорогу, получение рекомендательного
письма и сирийской
визы, помывку и добычу денег в Аммане! Удивленные
моей скоростью,
иорданцы выпустили меня из своей
капиталистической страны бесплатно.
Кстати, выезжая оттуда, я нашел на дороге монетку
в один динар и забрал
его себе как прощальный иорданский подарок.
А вот и родная Сирия! Вот и знакомая трасса на
Дамаск, где мы с Гришей
два месяца назад стояли под дождем... Когда это
было? Всего два месяца?
или два года? или две жизни назад?
Водитель одного из попутных локальных
грузовичков подарил мне 100-фунтовую
бумажку. Это целых два доллара! Живем,
кутить-гулять будем! -
говорю я себе.
Въехал в Дамаск и попал непонятно куда, малость
заблудился - было
уже темно. Побродил и все же вышел, путем
расспросов, на железнодорожный
вокзал, а затем - на улицу Ас-Саура. Уже поздний
час, посольство
и Культурный центр навещать не буду. На вечерних
пригородных маршрутках
выбрался из столицы и проехал километров сто.
Когда трасса поднялась
в горы, поросшие соснами, решил, что здесь самое
место для ночлега,
и попросил очередного водителя остановиться.
- Вы не русский! - заподозрил меня один из
пассажиров маршрутки.
- Русский человек спать в горах, в лесу не будет!
"Русский человек где хочет, там и будет
спать," - усмехался
я, вылезая из маршрутки. Поднялся по склону над
ночной дорогой и лег
спать под елкообразной сосной и под мерцающими,
холодными звездами.
* 28 апреля, среда.
Проснулся, в кои-то веки, от холода. Бр-р-р-р! Это
все из-за гор.
Утренние машины на трассе были обильны, и я легко
уехал в Хомс, а
затем дальше - в Хаму.
Когда я оказался в Хаме, - это тот самый город с
водоподъемными
колесами-нориями, - было уже около десяти утра.
Истратил деньги,
подаренные мне вчера, на покупку хлеба и сахара.
Теперь можно достать
котелок и закипятить его.
В небольшой харчевне я занял весь единственный
стол своими бумагами,
лепешками и котелком. Продавец еды, создавший мне
кипяток на своей
газовой горелке, изучающе рассматривал меня.
Может быть, он удивлялся,
как можно пить что-то такими большими порциями; а
может быть, втайне
надеялся, что я что-нибудь куплю у него. Под
изучающим взглядом продавца
я медленно выпил котелок и уже хотел было уходить
на трассу, но из
соседней лавки меня позвали еще на чай.
Соседняя лавка оказалась металлической
мастерской. Там и сям валялись
железяки и инструменты, которые здесь то ли
изготовляли, то ли чинили.
Хозяин лавки оказался англоговорящим и
использовал свою образованность,
чтобы выцыганить у меня какой сувенир на память.
Больше всего его
привлекали мои ботинки. Так как расставаться с
ботинками я не хотел,
пришлось оставить ему автограф (монет и открыток
уже не было).
Пока шел по солнечной Хаме в северном
направлении, вдруг почувствовал
себя аквариумом. В животе что-то булькало и
мешало ходить. Странно,
- думал я, отлеживаясь на покрытом травой
пригорке на окраине
города, - отчего это? ведь всегда мы вмиг упивали
этот котелок
и никогда не было проблем! И тут я понял: в Судане
мы выпивали котелок
с 2.5 литрами чая на пятерых, в Египте и Иордании на
двоих с Андреем,
а тут я выпил его один, а потом пил еще чай в
металлической лавке!
А я-то думал: что это чай уже так плохо идет?
нездоровится, что ли?
Когда три литра чая и каркаде в моем организме
немножко рассосались,
я нацепил рюкзак и пошел дальше. Вот базар-развал,
продают носки,
бананы (доллар за килограмм) и иракские финики (в
пять раз дешевле). Приобрел
несколько пар носков. Когда же мне надоело идти
по сему городу, меня
подобрал в кузов какой-то грузовичок и вывез на
трассу.
Там, на солнечном автобане, меня подобрал
микроавтобус на Алеппо.
Два с половиной месяца назад мы с Андреем, только
въехавшие в Сирию,
отмахивались от этих маршруток, в изобилии
наполнявших трассу, опасаясь
их платности. Теперь я уже знал, что Сирия -
коммунистическая
страна, и здесь каждый получит по желанию своему.
Водитель был даже
доволен, что взял необычного, хотя и бесплатного,
пассажира.
Едучи по главной сирийской магистрали, в сам
Алеппо можно не заезжать.
Не доезжая Алеппо, я вышел из машины и застопил
большой шикарный автобус
с буржуазными туристами: с видеокамерами и в
шортах. Сие оказались,
как это часто бывает, французы. Буржуи снимали на
свои видеокамеры
сирийские поля, деревни и коров, видных из окон
автобуса, и балдели
от экзотики.
На последней заправке перед границей автобус
капитально остановился
- видимо, бензин в Сирии дешевле, чем в Турции, и
водитель стремился
заполниться им впрок. Пошел пешком. Последние 25
сирийских лир потратил
на килограмм сахара. Пока покупал сахар,
разговорился с лавочником,
и он скормил мне последнее сирийское угощение -
чай с какими-то
вкусностями.
Прощай, Сирия! На этот раз я пробыл здесь меньше
суток - тороплюсь
домой. Но уже сейчас, у пограничного шлагбаума, у
меня возникает уверенность:
когда-нибудь я сюда еще вернусь.
Вы
читаете книгу Кротова А.В. © "ЭТО ТЫ, АФРИКА!" 1999
г. на
сайте АВП.
Оглавление книги, е-mail
А. Кротову, zip-архив всей книги (290 кб.), e-mail веб-мастеру.