* * *

Как читатель помнит, между сирийской и турецкой таможнями - довольно
большая полоса как бы нейтральной территории. Впрочем, пустой ее не
назовешь: здесь стоит старинный руинированный замок, бродят турецкие
солдаты (вот и теперь привязались: кто ты такой? почему пешком, а
не на машине?), по сторонам дороги там и сям виднеются колючепроволочные
ограждения. Минут через десять достигаю турецкой таможни, издали заметной
по скоплению грузовиков.

К своему удивлению, вижу типичные российские запыленные "Камазы".
О, да и номера у них российские! Несколько дагестанцев (номера 05-Rus)
и даже один питерец (78-Rus) - такой же, что я видел вчера в Иордании,
а может быть, и он самый и есть. Откуда и куда, интересно, едут сии
соотечественники?

...На небольшой тенистой полянке, на весьма уже утоптанной зеленой
траве, на картонных подстилках, уже сорок дней сидели и гоняли чаи
жители солнечного Дагестана в количестве пяти человек. Славная традиция
ездить на хадж в Мекку на собственных "Камазах" на этот раз,
при возвращении домой, подвела их. Турецкие таможенники узрели в
их бумагах какие-то неполадки и обратно пускать их в свою страну не
хотели. Хаджи оказались в дурацком положении: в Сирию вернуться они
не могли (сирийская виза их уже прекратилась), в Турцию их не пускали,
российское посольство в Анкаре на их телефонные звонки отвечало: это
ваши, мол, проблемы. Так и жили они на нейтральной полосе, пили чай
с медом (этого добра у них было хоть завались, они и в Саудию возили
"Камазами" дагестанский мед), а решить проблемы с турками
не могли, так как не знали турецкого языка, а турецкие таможенники
не знали никакого другого. Хаджи отправили одного "гонца"
(без машины) за помощью, турки его впустили, и он поехал за помощью,
но эффекта пока не было. А тут подъехал еще один опоздавший хаджа,
с питерскими номерами 78-Rus. Вероятно, его ожидает такая же, как
и дагестанцев, непонятная участь.

Дагестанцы (и житель Питера среди них) были в высшей степени поражены
явлением русского автостопщика и посадили меня пить с ними чай, попутно
расспрашивая меня о моих приключениях, ругая турецкую бюрократию и
агитируя меня вступить в мусульманскую веру.

- Это совсем просто, ничего не надо, всего три слова сказать,
- объяснял один.

- Потом будешь в Саудию ездить, там виза бесплатная, а народ какой!
Саудиты - люди богатые, и при этом добрые и простые, знаешь? Принимай
ислам! - говорил другой.

Я просидел с ними около часа, и только когда уже окончательно перепил
чая второй раз на дню, откланялся и отправился в Турцию. Какая-то
это нехорошая граница; как бы мне тоже не пришлось заночевать с хаджами
здесь!

Известный многим Паша Подъячев, первым из российских автостопщиков
посетивший Сирию и Иорданию, когда-то провел здесь, на нейтральной
полосе, долгое время. Сперва у него не было 10$ наличности на визу,
а туристские чеки и кредитка, бывшие у Паши, здесь не действовали.
Когда же некий проезжий иорданец подарил ему 10$, турки не удовлетворились
сим и просили его показать сперва 100$, а потом даже 1000$ наличных
"показных денег". Если переход так дурен, думал Паша, вернусь
в Сирию и въеду в Турцию другим путем. Но не судьба: сирийцы его,
уже неимущего визы, тоже не пускали обратно. Паша провел на нейтральной
полосе около полутора суток, пока расположение звезд не изменилось
и он был, наконец, пропущен.

Моя последняя заначка, в виде десяти однодолларовых купюр, расходуется
на поддержание экономики Турецкой республики. Судьба была ко мне благосклонна,
показать штуку баксов у меня никто не попросил. И вот я в Турции.

* * *

Семьдесят четыре дня тому назад, еще в начале нашего путешествия,
мы с Андреем Петровым бродили по улицам Антакии, ели мандарины, а
к вечеру двое курдов, как вы помните, вписали нас на ночлег в тамошний
хотель. Сейчас же я решил избегнуть большого и шумного города, каким
является Антакия, объехать его по другой дороге и попасть сразу в
Искандерун. Турецкий автостоп показался мне заметно хуже сирийского,
но это было, вероятно, лишь следствие вечернего времени суток.

Добрался до Искандеруна, когда уже почти стемнело. Пользуясь рейсовым
общественным транспортом, выбрался еще километров на сорок на север,
ближе к Москве. Здесь, между Аданой и Газиантепом, запутавшись в ночном
хитросплетении многочисленных шоссе и автобанов, я завершил пути сегодняшнего
дня.

До Москвы осталось всего 3700 километров. Если бы я ехал по России,
то был бы сейчас между Красноярском и Новосибирском. А это уже значит
- почти дома.

* 29 апреля, четверг.

За ночь никто меня, спящего у кромки поля под деревом, не побеспокоил.
Я вышел на дорогу. Автостопилось довольно кисло. Но все же наука всегда
побеждает. Вот знакомый автобан и новостройки Аданы. А вот уже Аксарай
и трасса на Анкару.

В сотне километров от турецкой столицы трасса Е-90 идет вдоль берега
большого озера Туз. Я ехал в очередном грузовике, по мере возможности
общаясь с водителем на смеси турецкого, арабского, персидского и английского
языков, и меня охватило чувство полноты и завершенности всего минувшего
Путешествия. Все наши приключения, весь наш путь от батумской темницы
до африканских пустынь, выстроились в ровную, цельную последовательность
событий, из которой не выкинуть ни черточки. Я чувствовал, что любая
последовательность событий всегда правильна, а если нам кажется что
непонятным - значит, мы просто не добрались в цепочке событий
до конца.

И весь наш мир, и вся наша жизнь имеют свой смысл и свою цель, и если
мы пока чего-то не понимаем - значит, поймем завтра, или в момент
смерти, или в день, когда завершится существование этого мира.

Тысячи людей встретились нам на дороге - и тысячи встреч нас еще
ждут, тысячи миль остались позади и тысячи нам еще предстоят, и когда-нибудь
мы все придем к пониманию того, зачем и для чего в нашей жизни все
это было.

Я вспоминал месяц, проведенный нами в Судане, и думал о том, что эта
простая, первобытная вера и доброта, с которой мы повстречались в
этой стране, и есть древняя религия Авраама и ветхозаветных патриархов.
Суданский образ жизни, представленный в тамошних деревнях: глиняные
дома и хижины как жилища, ослы как транспортные средства, неторопливость
и отсутствие времени... Так мы совершили путешествие не только на
тысячи километров, но и на тысячи лет.

...Объездная Анкары была подобием нашей московской кольцевой, только
еще мощнее и шире. Вечерело; водитель, обладающий знанием арабского
языка, взял меня в попутчики по трассе Е-89 почти до самого Стамбула.
Перед Стамбулом, уже в ночной темноте, я стоял на платильнике (пункте,
где водители оплачивают свой проезд по автобану) и высматривал машины
с номерами из Европейской части Турции. Тут меня и высмотрел сам русскоговорящий
водитель грузовика, живущий в турецком поселке под названием Черкеской.

Водитель рассказал, что и в самом деле в их поселке издревле живут
выходцы из Черкесии. Сам он долгие годы жил, учился и работал в Союзе
и знал язык очень хорошо. Трасса проходила прямо через десятимиллионный
Стамбул; вот и пролив Босфор, отделяющий Европу от Азии. Между этими
континентами проложено два моста, и мы ехали по одному из них. На
одной стороне моста висела вывеска "ASIA", на другой -
"ALUPA", что означает по-турецки "Европа". В четыре
часа утра я распрощался с водителем уже в Европейской (вернее, Алуповской)
части мира, у поворота на турецкий поселок Черкеской, преодолев более
1100 километров за минувшие сутки.

* 30 апреля, пятница.

Я проспал всего пару часов, с четырех до шести утра. Пора в путь!
Трава вокруг меня была влажной от росы. Я вышел на начинающую просыпаться
трассу - и тут же меня подобрал водитель-иранец на очередном грузовике,
совершающим хождения из Ирана в Восточную Европу. Приятно было пообщаться,
вспоминая все известные нам языки: мое знание персидского соответствовало
его знанию русского, да и познания в турецком и арабском у нас оказались
вполне сопоставимы (а вот английского водитель не знал).

Быстро проехали последние километры турецкой территории. Вот и таможня.
Иранский грузовик задержался здесь надолго (была большая очередь грузовиков),
а я продолжил путь.

Турки легко выпустили, а болгары легко впустили меня. Болгария, как
и многие из стран Восточной Европы, является безвизовой для россиян
- необходим только загранпаспорт. Мне поставили въездной штампик,
и я оказался в Болгарии, в новой для себя стране.

* * *

Болгария повеяла на меня чем-то знакомым, советским. Дороги российского
качества - с плохим асфальтом, перемежающиеся участками булыжных
мостовых, на которой машину трясет и громыхает. Советские неновые
"Жигули" и "Уазики".

Болгарский язык очень похож на русский. В каждом болгарском городе
можно встретить очень понятные, но смешные для нас вывески и объявления,
например:

* ЗАЛА НА СМЕХА. Супер криви оглядала! (Уже смешно, можно в саму комнату
смеха и не заходить.)

* ПСИХБОЛЬНИЦА - ГРОБИЩЕ. (Маршрут автобуса.)

* ХЛАДИЛЬНИЩИ. Втора употреба.

* АВТОЧАСТИ.

* ВИСОКО НАПРЕЖЕНИЕ. ОПАСНО ЗА ЖИВОТА !

* Истинските социалдемократи гласуват за ОЛС !

Почти все люди понимают русский язык, если говорить медленно и с выражением,
а многие даже могут разговаривать по-русски, вставляя смешные болгаризмы.


* * *

Я въезжал в Болгарию и Румынию, не имея ни карт этих стран, ни малейшего
представления о маршруте, которым следует ехать. Поэтому, когда на
трассе Стамбул-София я обнаружил поворот направо с указателем
Русе/Ruse, я с радостью направился туда, подумав, что это и есть дорога
в Россию. Мне повезло: хотя Русе означало вовсе не Россию, а городок
на севере страны, на границе с Румынией, - именно по этой дороге,
как выяснилось, шли многочисленные транзитные грузовики, турецкие
в основном.

Болгарских дальнобойщиков почти не было, да и легковые машины, как
мне показалось, ездили здесь только между соседними деревнями. А сами
деревни и городки были поразительно советскими. Дома - бетонные
типовые коробки, как у нас. Заброшенные и полусгнившие строения, коровники
и амбары, вероятно, бывших колхозов. Деревенские домики с огородами,
крыши, крытые глиняной черепицей (это как в Турции). Водители местных
легковушек, проезжая передо мной, почти все показывают пальцем, как
в России, что едут в следующую деревню или куда-то поворачивают. А
вот турки перестали так хорошо останавливаться, как они делали сие
у себя на родине.

Ни болгарских, ни каких-либо иных денег у меня не было ни копейки.
Хлебные лепешки, купленные на выезде из Сирии, кончились. Проходя
каким-то длинным болгарским городишком, я зашел в бар-столовую и объяснил
продавцам свою хлебную нужду на русском языке.

Мне презентовали хлеб и кипяток; я заварил каркаде (подарок суданского
народа), набросал в котелок болгарского белого хлеба и обильно засыпал
сирийским сахаром. Получилась розовая, сладкая каша. Наелся, поблагодарил
хозяев заведения и продолжил путь.

Очередные старые "Жигули" довезли меня до въезда в следующее
село. Старый, давно не чиненный асфальт; деревенские дома с огородами,
коровами и курами; весеннее южное солнце. Я уже знал, что населенные
пункты в Болгарии длинные, и решил высидеть перед селом дальнюю транзитную
машину. Но обильно проезжающие турки опять делали вид, что автостопа
не существует, а все болгары, как один, притворялись едущими прямо
в это село. Простоял часа полтора - никакого результата.

Вот бродит вокруг меня здоровый жирный петух. "Наверное, это дух
дороги," - предположил я, - "надо его подкормить".
Угостил его остатками болгарского хлеба. Петух поклевал и ушел, но
никакого трассового эффекта это не дало. Пришлось идти и через эту
деревню пешком.

"За что такое торможение?!" - недоумевал я. Ближе к вечеру
я миновал город под названием Новая Загора. Где он находился, я не
знал, но вероятно, я еще не проехал и половины Болгарии.

В вечерней темноте, добыв кипяток в еще одном придорожном кафе, я
решил прекратить малоэффективное автостопное занятие и пристроил свой
тент в придорожных лесопосадках. Накрапывал дождь, началась гроза,
машины на ночной трассе почти прекратились, было сыро, хорошо и тепло.
Уходили последние часы апреля 1999 года. Я отправился в мир сна.

* 1 мая, суббота.

Ночная гроза и ливень никак не повредили мне, спящему под тентом.
Я неторопливо собрался и вышел на трассу; на часах - начало седьмого.

Проехал пять километров до следующей деревни. "Это теперь будет,
как вчера, автостоп от деревни до деревни", - подумал я. Но
мрачным прогнозам не суждено было сбыться.

Грузный автобус с большим железным прицепом, полный румын-челноков,
ездивших в Турцию за покупками, медленно трясся по болгарским дорогам.
Водитель-турок вовремя среагировал на автостопщика и остановился. Сии
люди ехали до самой границы и даже в столицу Румынии, Бухарест! А
как впоследствии оказалось, я проехал с ними и значительно дальше.

Румынские челноки, видя мой потрепанный вид, начали меня усиленно
кормить. Целый день, десять часов, пока мы ехали по Болгарии, стояли
на таможне в Русе, переплывали Дунай на пароме и ехали в Бухарест,
- они непрерывно выдавали мне всякие блага: хлеб, печенье, рыбу,
консервы, газировку, подарили даже две новые футболки, носки и деньги
- румынские леи. Так как я не знал, что делать с деньгами, они
пошли и купили мне на них еще печенья и газировки. В общем, хотя
я ел десять часов подряд, к Бухаресту у меня образовалось два больших
пакета, общим весом 8 кг, полные румынских пищевых подарков.

В автобусе был один англоговорящий человек и одна русскоговорящая
женщина. У турецкого водителя был напарник, знающий арабский. Все
пассажиры автобуса познали через них мою сущность и удивлялись.

Уже перед Бухарестом один из челноков (англоговорящий) сказал мне,
что у него в ночь пойдет грузовик в Яссы - это вблизи Молдавии.
Поедешь? Я обоими руками и ногами был "за", и человек пообещал
меня пристроить.

Мы долго петляли по Бухаресту, пока не приехали в место, которое в
Судане называется Сук шаби. Здесь все вышли и начали выгружать из
багажника и из прицепа разные коробки, баулы и даже один гроб. Гроб,
как оказалось, принадлежал англоговорящему и тоже собирался ехать
в Яссы.

Тут же рядом появился грузовик. Это и был тот самый грузовик, едущий
в Яссы. Металлический кузов открылся, туда залезли мы с гробом; туда
же влезли несколько коробок и сумок, и мой рюкзак. Англоговорящий
человек дал водителю деньги за перевозку двух людей - живого и
мертвого. Нас закрыли наглухо, сделалось почти темно, и грузовик тронулся.


Металлический кузов, в котором ехали мы с гробом, был не очень удобен
для живых людей. Было темно, тряско, пахло краской, нельзя было ни
пообщаться с водителем, ни определить направление движения. Но я был
доволен - лучшего нельзя было и вообразить.

Ехали мы очень долго, я успел заснуть. Только часа в два ночи мы остановились,
загрохотали открываемые дверцы кузова и меня позвали на выход.

Стояла тихая румынская ночь. Где я? Бледно светилась маленькая притрассовая
харчевня. Грузовик стоял на асфальтовой дороге, мокрой от дождя. Англоговорящий
румын (он, оказывается, ехал в кабине) и двое водителей улыбались
мне.

- Ну как, хорошо?

- Хорошо.

- Молдавия туда, всего 50 километров, - показал англоговорящий.

Я поблагодарил их, зевнул и приготовился к автостопу (хотя с двумя
пакетами в руках, полными еды это и было неудобно), а они пошли в
харчевню.

Стоя на трассе, я размышлял о последовательности событий. Ну и ну!
Вчера с таким скрипом ехал по Болгарии, и, спрашивается почему? а
потому, что, оказывается, моя машина еще не подошла, и последовательность
событий еще не завершилась. Ну а теперь, понятное дело, мое торможение
в Болгарии более чем компенсировалось двумя взаимосвязанными подвозами
(на автобусе и гробовозе), едой и другими подарками, которые на меня
обрушились так неожиданно!

Ночной полисмен довез меня до города Хуши в 14 километрах от молдавской
границы, где мне уже так захотелось спать, что я прошел Хуши, прекратил
мысли об автостопе и повалился спать на влажном от росы поле, прикрывшись
тентом.

* 2 мая, воскресенье.

Наутро первый же водитель провез меня оставшиеся пятнадцать километров
по Румынии. И вот я на границе. Всего за полсуток мне удалось проехать
эту страну.

Но румынские люди не хотели так скоро расставаться со мной. На границе
понадобилась какая-то бумажка, которую мне якобы должны были дать
при въезде. Как мог, я объяснял, что никакой бумажки и в глаза не
видел. Человек в будочке ворчал и пропускать меня не хотел.

"Вы на чем въезжали? На автобусе с челноками? Ну тогда все ясно,
почему не было бумажки, вы теперь на нем должны и выезжать!" -
уверял он.

Вскоре подъехал на легковой машине молодой турок со своей русской
женой. И тут не обошлось без проблем - таможенник восхотел зеленую
бумажку - страховое свидетельство, которого у турка не было, а
точнее было розовое, а не зеленое. "Ищите страховку," -
настаивал человек в будке (его румынские речи переводила на русский
"добровольная помощница" - бабка с велосипедом; а далее
с русского на турецкий переводила водителю его русская жена). Наконец,
турок понял, что нужен бакшиш. Когда он это понял, пропустили и турка,
и меня, бакшиша не имеющего.

Через речку Прут по мосту - и вот она - здравствуй, империя,
СССР!

Российские пограничники восприняли меня благожелательно и проверять
на наличие оружия, наркотиков, атомной бомбы не стали. Поднялся шлагбаум
- и я вышел на дорогу, ведущую к молдавскому поселку Леушень,
казавшемуся уже ближним Подмосковьем...

Иду по Хынчешты - это городок на полдороге между румынской границей
и молдавской столицей. Сам собой останавливается "Жигуль".
Внутри трое - муж, жена и сын лет десяти.

- Куда едешь? В Кишинев? Садись, подвезем!

Я не стал отказываться и подсел в машину. Водитель интересуется:

- С рыбалки?

- С Африки, - честно отвечаю я.

* * *

В этот день я, потихоньку разъедая и раздаривая всем желающим румынские
паштеты, помидоры, хлебы и огурцы, прошел через весь солнечный Кишинев,
пересек Молдавию, проехал, не выходя из автобуса, Приднестровье, все
завешанное "независимыми" приднестровскими флагами, чуть не
заехал в Одессу, выбрался на Киевскую трассу и, уже в сгустившейся
ночи, завершил пути сегодняшнего дня вблизи города Умань, в 185 километрах
от Киева.

Когда я шел по ночному поселку, ища место для ночлега, навстречу выехала
милицейская машина и остановилась. Вышло двое милиционеров.

- Путешественник, ищу, где бы переночевать, - объяснил я свою
сущность.

- Вам нужна гостиница или просто переночевать? - спросили
они.

- Просто.

- Так... Автовокзал у нас ночью закрыт, так, а вот телеграф работает
круглосуточно. Он вон в той стороне.

Милиционеры сели в машину и поехали дальше, а я возрадовался. Не о
телеграфе я возрадовался, а о том, что наконец-то я не в Египте, наконец
я у себя на родине, в великой стране СССР, где понимают, что путешественник
может ночевать не только в хотеле, но и в других местах!

Не успел я дойти до телеграфа, как меня сморил сон. Было уже два часа
ночи. За сегодняшний день я выбрался из Румынии, пересек Молдавию,
Приднестровье и пол-Украины. Первым местом, куда меня потянуло спать,
оказался школьный двор, где я и улегся прямо у входа, под козырьком,
спасаясь от начинающегося дождя.

* 3 мая, понедельник.

С рассветом я собрался, покинул школьный двор, вышел на трассу и тут
же застопил "Газель" до Киева. Водитель оказался иранского
происхождения, родился в Тебризе, потом жил в Гяндже и только лет
десять назад перебрался на Украину. Рассуждая о межнациональных проблемах,
мы легко проехали 150 километров.

А вот и Киев - мать городов русских. Карты Киева, разумеется,
нет; буду ехать по указателям. Великоукраинская гордость извела почти
все указатели на Москву, вместо них надо смотреть, где написано "Чернигов".
Так засмотрелся, а в последней машине задремал и действительно доехал
почти до Чернигова. Только тогда спохватился, когда вышел на развилке
Чернигов-Гомель: московскую трассу проспал!

Подкрепился яблоками, продающимися (и выдающимися) на этой развилке
и уехал назад, в деревню Копты, откуда и шла правильная Московская
трасса.

Наконец я стою на "финишной прямой" своего маршрута. Мимо
проезжают разнообразные московские машины, забитые людьми (ездили
в гости на майские праздники). "Этак можно долго простоять",
- огорчился я, видя их поголовную наполненность. Тем более, что
передо мной на трассу выползли какие-то местные силуэты, вероятно
пытающиеся добраться до соседней деревни. Но вскоре со стороны Киева
выскочила новенькая "Лада" и подобрала меня.

- Садись, рассказывай, куда едешь и откуда, - произнес водитель
и сам начал разговор. - Могу прямо до границы довезти, я там живу.
Только это в стороне от трассы. Ездил когда-нибудь в Киев на поезде?

- Хутор-Михайловский? Зерново?

- Вот-вот, Зерново моя станция называется, а городок - Середина-Буда,
на самой границе. Там таможня украинская.

- Интересно, как Союз развалился, наверное, все люди тяжело переживают,
что прямо рядом граница оказалась?

- Ничего подобного, наоборот! Очень многие на этом неплохие деньги
делают. Вот, например, менялы. Он раньше и в свинопасы не годился,
а сегодня у него четыре машины. И таких много! А "Сусанины"
- слышал про таких?

- А кто это такие? - заинтересовался я.

- А вот, это профессия такая. Представь себе. Ночь, зима, трасса.
Едет "Камаз". Мороз трескучий. Вдруг - не доезжая таможни,
на развилке - костры горят! Что такое? Встает этот "Сусанин",
останавливает машину, и голосом таким вкрадчивым: "Брат! Брат!..
Помощь нужна?" Да, не смейся, именно таким тоном. Водитель: а
что? В общем, подсаживается в машину и ведет полевыми дорогами в обход
таможни. Не бесплатно, конечно - тысяча баксов с машины.

Это не так много, особенно если учесть, что все все знают, городок
у нас маленький, таможенники в курсе... Да и работа "Сусанина"
опасная. Вот друг у меня залетел. Останавливает пять "Камазов".
Договорились, все, по тысяче баксов с машины. Подсаживается в первую
машину и едут они в Россию. Выехали; водитель дает "Сусанину"
деньги, такими друзьями расстаются... Проезжает четыре машины, пятая
останавливается, оттуда выходят вот такие рожи... Очнулся Сусанин
- избитый, денег нет. Но живой. В общем, работа опасная. Но ведь
сколько людей кормит!

- А не может человек один раз узнать обходный путь и потом всегда
бесплатно ездить?

- Это ты хороший вопрос задал, - улыбнулся водитель. -
Вот сейчас историю расскажу. Было то года полтора назад. Ночью, стук
в дверь. Кто? На пороге человек. "Помнишь Митьку, своего одноклассника?
так вот я - брат его". Ну ладно, а что ночью приспичило? Отвечает:
груз в Россию. Нужно провести. Хорошо, я его предупредил, только
это будет не бесплатно. Наутро мы с ним идем к начальнику таможни
(ну, городок маленький, все друг друга знают), так мол и так, друг
это мой, Митькин брат, помните... В общем, с этой процедуры я ни копейки
не поимел. И вот, уехал. Проходит год. Вдруг, ночью, стук в дверь.
Кто? Тот же самый человек, весь такой из себя, руки трясутся: помоги!
В чем дело? Рассказывает. После того случая они с друзьями уже пять
раз в Россию гоняли в обход таможни, дорогу узнали, и вот опять поехали.
А везли рентгеновскую пленку. Поехали, как всегда; на посту, еще
перед границей, остановили их: что везем? мол, рентгеновскую пленку,
в соседнюю деревню. Ну, пропустили их, хотя ясно, что зачем в деревню
"Камаз" рентгеновской пленки? И как поехали они в обход таможни,
там - хлоп! стоят! "Ну, ребята, попались!" Машину опечатали,
в Шостку сообщили... И вот он: помоги! Я отвечаю ему: конечно, мы
сделаем все, что можно, но скорее всего это бесполезно. Здесь ты виноват
сам - решил сэкономить и попался. Пошли мы к начальнику таможни,
туда, сюда, но - поздно: сообщили уже начальству, и в Шостку,
и сделать было ничего нельзя, пленка ворованая оказалась, ну и сел
он. Так что мораль: можно в обход ездить, можно и самому, без проводника,
но дороже обойдется.

Так, в основном слушая рассказы водителя о его приграничной жизни,
мы проехали сотню километров. Настал мой черед рассказывать о сущности
и методах автостопа. Как тут видим мы впереди, на трассе, длинную
волосатую фигуру в желтой куртке.

- Ну, а у вас и девушки автостопом ездят?

- Конечно, бывает, давайте подберем, - отвечал я, увидев в
"девушке" последователя В.Шанина Макса Антоненко из подмосковного
Долгопрудного. И впрямь, это оказался он, едущий из Киева домой.

Было так приятно встретить коллегу, что я быстро передумал ехать на
железнодорожную станцию Зерново. "Ладно уж, еще не так холодно,
поеду дальше по трассе, узнаю от Макса новости", - подумал
я.

Водитель свернул на свое Зерново, а мы выгрузились на трассе километрах
в сорока от трассовой таможни. Новостей оказалось не очень много. Никто
из известных людей далеко не ездил. На собраниях РАКА (российской
ассоциации клубов автостопа) привычные раздоры и неорганизованность. Традиционная
майская "Эльба" (встреча автостопщиков) пройдет, как всегда,
близ деревни Ижицы (несмотря на жаркие дебаты о переносе места). Доллар
стоит 24 рубля - ровно столько, сколько и в дни нашего отъезда,
а буханка хлеба - около четырех. Все по-прежнему, как будто и
не уезжал никуда.

С поворота на Глухов, где мы с Максом оказались, нас вывез необычный
деньгопрос. Всего в машине было уже трое: водитель, его жена и пьяный
пассажир; он-то и пристал к нам: а сколько платить будете? Водитель
получил от меня один египетский фунт. Однако, всю дорогу до таможни
недовольный пьяница пытался выцыганить из нас дополнительную оплату
в более полезной, по его мнению, СКВ.

Перед таможней мы попрощались со странными деньгопросами (они свернули
на окольную дорогу) и пошли на выход с Украины. Попутно оказалось,
что у Макса осталась одна украинская гривна, и мы можем ее проесть.
Зашли в придорожное кафе перед самой границей; Макс купил хлеба, а
я достал румынские консервы с паштетом. Какой-то нетрезвый богатый
человек активно предлагал нам подарить денег, но нам они уже не требовались.
Заварили каркаде и славно отметили последнюю границу.

Последняя граница выпускать нас не хотела. Оказалось, пропуск людей
осуществляется не по мере прибытия оных, а оптом один раз в час. Вечерело
и холодало. Я одел под куртку палаточный тент, но все равно начал
замерзать. Так же охладился и Макс, поэтому по прибытию в Россию мы
забрели в другое кафе - есть оставшийся хлеб с консервами и пить
каркаде с сахаром. Когда мы вернулись на трассу, стало уже совсем
темно и зябко.

Макс испускал желание стопить в ночь, я же не возжелал этого. Отправился
в лес и впервые за три месяца поставил палатку на своей, российской
земле.

* 4 мая, вторник.

"Славная осень: здоровый, ядреный воздух усталые силы бодрит",
- вспомнил я слова поэта, вылезая из палатки наутро. Наружный
воздушок был явно ноябрьский. Кое-как собрался и пошел на трассу.

С неба сыпалось что-то снегоподобное, только в очень малых дозах,
и сразу же, коснувшись земли, таяло. Снег?! Чтобы не замерзнуть, пошел
пешком, подголосовывая.

Вскоре проехала мимо физиономия Макса Антоненко в "Камазе".
Значит, тоже не стал рубиться в ночь, а залег спать, как и я.

Холодным майским утром я стою на повороте на Севск. Ну и погодка!
Может, зря я туда еду? Может, лучше вернуться назад, пока не поздно?
В теплую, счастливую Африку, где манго и бананы... и фуль... и никуда
не надо спешить...

"Не везет сейяра нас, побредем пешком." Опять замерз и пошел
по трассе на север. Может, надо было вчера пересесть на железную дорогу?
впрочем, это сделать не поздно и сегодня.

В тридцати километрах от киевской трассы находится ж.д.станция Суземка.
Отсюда ходят прямые электрички на Брянск. Ну а Брянск - это уже
почти Москва, каждый понимает. Решаю ехать в Суземку и вскоре оказываюсь
в ней.

Позвонил домой (одна минута стоит два пятьдесят - 0.3 египетских
фунта), купил буханку черного хлеба за четверть фунта и перебрался
на вокзал, где был дважды проверен бдительными стражами порядка.

В электричке ко мне подсел попутчик - только что освободившийся
зек. Он добирался с Украины, где отбыл пятнадцатилетний срок, в Тюмень,
где когда-то жил. Зек интересовался хождением электричек по направлению
Москва-Тюмень и угощал меня салом.

Приехали в Брянск. Оказалось, что дальнейшая электричка (на Сухиничи)
будет только завтра утром. Зек решил пребывать на вокзале, а я напросился
в гости к знакомому автостопщику по имени Эдик, проживающему на улице
Фосфоритная.

"Если, возвращаясь домой, вы чувствуете себя уставшим и имеете
характерный запах, - остановитесь на расстоянии дня пути от своей
исторической родины, отъешьтесь, отмойтесь и являйтесь к родителям
в благоустроенном виде" ("Практика вольных путешествий",
глава "Общение с родителями").

Очень кстати было применить собственное учение. У Эдика дома была
горячая вода, горячий чай и пища - а что еще надо автостопщику,
вернувшемуся в холодную Россию на 94-й день дороги? Поведав Эдику
и его подруге Лене о жизни суданского и иных народов, я повалился
спать.

* 5 мая, среда.

В то время как жители Брянска досматривали свои последние, утренние,
самые интересные сны, я направлялся по предрассветным улицам на железнодорожный
вокзал. Все происходящее казалось мне тоже не более чем утренним сном.

Атбара, сыр Бабикер, калям: мумкен.

Порт - рельсы - старые вагоны - море - дамба -
солнце - старой постройки каменные амбары - старые грузовики
- море.

This is not good. За все тавать один фунт.

Виза выдается только резидентам Иордании.

What is first - God or goverment?

Аттани, менфазолек, альф гиней.

Это камера отдых.

Ребята, - амнистия!

Три месяца, три месяца позади, как целая жизнь! Сколько случаев, событий,
приключений, глупостей наконец! невероятно!

В утренней электричке вчерашнего зэка не оказалось. Видимо, задержали
ночные вокзальные стражи и прибавят денек-другой к его пятнадцатилетней
отсидке. Жалко его. А я вытянулся на лавке (в суданском поезде это
было бы сделать труднее) и перешел из сна в сон.

В Сухиничах электричка завершила свой путь, и я вместе с другими пассажирами
перетек в другую, которая привезла меня в Калугу.

От Калуги до моего дома оставалось меньше 200 километров, и я сел
возле окна, рассматривая километровые столбы. Только явление контролерши
отвлекло меня от этого занятия. Девушка хотела билет или рубли, а
я предлагал ей на выбор румынские леи, египетские пиастры, иракские
динары, сирийские лиры и даже приблудную копеечку из Бахрейна. Девушка
смотрела на меня широко открытыми глазами.

- А в метро вы как будете проходить?

- Пристроюсь за каким-нибудь толстым человеком, - отвечал
я.

Контролерша ушла, вертя в руках какую-то монетку, а я пристроился
к окну. Пролетели километровый столб: 124. До Москвы осталось всего
два с половиной часа.

МОСКВА !

И вот началась обычная, домашняя жизнь.

Паша Марутенков, Вовка Шарлаев и Костя Шулов, как мы и подумали, просто
опоздали на поезд. Они задержались в Судане еще на неделю и благополучно
уплыли в Египет, куда прибыли 29 апреля. Вовка одолжил-таки Шулову
денег на билет, он улетел домой и вовремя поспел в свой институт,
волнения о котором его одолевали. Трехмесячное отсутствие ему, отличнику,
практически не повредило.

Паша с Вовкой поехали, не торопясь. В Иордании они, как и мы, получили
сирийские виды "в виде исключения". Путь через Болгарию и
Румынию был прост и недолог. В середине мая они оба вернулись домой.

Андрей Петров провел еще несколько дней в Иордании, несколько дней
в Сирии, облазил еще несколько старинных крепостей и попил чая у местных
жителей. Назад он возвращался через Грузию, но не через Батуми, а
через другой переход, и проблем никаких не имел.

Самым необычным было житие Саши Казанцева. Он провел в Египте полтора
месяца, объездил почти все дороги страны, достиг закрытого для автостопщиков
Абу-Симбела, Ливийской и Израильской границ, причем около последней
был арестован и провел две недели в египетской тюрьме (как предполагаемый
израильский шпион). Из тюрьмы он был спасен и отправлен самолетом
в Москву при помощи российского посольства в Каире. Впрочем, об этом
он подробно рассказал сам, написав самую большую и веселую главу в
сборнике "Уроки автостопа".

Курс доллара в России, к моему глубочайшему удивлению, за три месяца
не изменился, но существенно подорожали хлеб и бумага.

Некоторые из наших друзей, наслушавшись наших рассказов о странах
Юга, съездили куда поближе - в Сирию, - и вернулись в восторге
от этой страны.

А летнее путешествие в Таджикистан, анонсированное еще из Порт-Судана,
также прошло благополучно, о чем тоже можно будет когда-нибудь прочитать.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Мы выезжали из Москвы, намереваясь объехать вокруг Аравийского полуострова
по дорогам Турции, Сирии, Иордании, Египта, Судана, Йемена, Омана,
Ирана... Поэтому изначально, в русском варианте, мы называли свою
экспедицию "Аравийское кольцо".

Однако, когда мы сочиняли название экспедиции на английском языке,
для сопроводительного письма, визитных карточек и документов для посольств,
- кому-то из нас пришло в голову более обтекаемое название -
"К истокам цивилизации", или, в английском варианте, "Колыбель
цивилизации" ("The Cradle of Civilisation"). Этот заголовок
показался нам более универсальным. В самом деле: такие визитки и бумаги
нам пригодятся и в следующих путешествиях, ведь жители любой страны
с радостью поверят, что именно их страна - самая древняя и историческая.
Более того, маршрут поездки мог измениться по ходу дела (как оно и
произошло), а словосочетание "Аравийское кольцо" отдает излишней
конкретикой.

И эти слова - "Колыбель цивилизации" - оказались символичными.
Да, мы так и не завершили свое "Аравийское кольцо", и даже
не побывали собственно в Аравии. Но мы побывали у колыбели цивилизации,
там, где и по сей день живет детство человечества.

Там, в стране глиняных домов и соломенных хижин, в этих суданских
деревнях, где выйдешь вечером на улицу и не увидишь электрического
света;

где люди живут в простоте, доброте и вере, как во времена Авраама;
где просящему с радостью дадут, и стучащему с радостью отворят;

там, где многие люди до сих пор не знают, что такое ДЕНЬГИ
и что такое ВРЕМЯ;

там, под раскаленным солнцем Африки, живет человеческое детство.

В окружении стран-подростков, забавляющимися компьютерами и крылатыми
ракетами - оно неизбежно должно повзрослеть или погибнуть. И даже
в далеком пыльном Мусмаре люди вынуждены будут научиться считать деньги,
воевать и вечно куда-то спешить.

А пока у них нет часов, над планетой проходят минуты и годы, и порой,
в нашей московской суете, мне захочется остановиться


остановиться


подумать:


а что будет завтра


завтра


букра


иншалла

  Вы прочли до конца (поздравляем!) книгу Кротова А.В. © "ЭТО ТЫ, АФРИКА!" 1999 г. на сайте АВП.
  Оглавление книги, е-mail А. Кротову, zip-архив всей книги (290 кб.), e-mail веб-мастеру.