Валентина Федотова "САГА О ПУТЕШЕСТВИИ АВТОСТОПОМ ВО ВЛАДИВОСТОК" 2003 г.

САГА О ПУТЕШЕСТВИИ АВТОСТОПОМ ВО ВЛАДИВОСТОК

Пролог
    Мы сидели на обочине дороги где-то неподалеку от Елабуги, поглощая хлеб и молоко. Было лето. Погода стояла на редкость славная. И я уже не помню, кто из нас задал этот, риторический, в сущности, вопрос:
    - Что мы здесь делаем вообще? Как мы тут оказались?
    Да уж, задуматься было о чем. Двое взрослых, вполне, казалось бы, разумных людей бросают приличную работу, набивают рюкзаки всякой всячиной и отправляются автостопом во Владивосток через всю нашу необъятную страну – аж из Питера. Законченные идиоты, скажут одни. Эх, вот если бы так же все бросить, позавидуют другие.

Начнем сначала
Для нас, чей автостопный стаж на момент отправления составлял от силы 200 км на двоих, все началось с цивилизованных поездок, которые мы старались совершать как можно нецивилизованнее: никаких путевок, санаториев и заранее определенных маршрутов – только дикарями, даже в неприступную заграницу. С каждой такой поездкой мы учились экономить деньги, находить язык с туземцами даже при незнании местного диалекта, выбирать те достопримечательности, которые не забиты до отказа туристами, словом, делать каждую поездку интересней. Мало-помалу мы поняли, что одичали достаточно, чтобы пуститься в дорогу совершенно диким способом.

Говорят, дурачкам и новичкам везет. Не знаю, в какой из этих ипостасей мы вышли на трассу, имея за плечами два не очень тяжелых рюкзака, много часов, проведенных на автостопных сайтах, а также наполеоновские планы пересечь Россию, но остановилась первая же машина, перед которой Миша поднял слегка дрожащую от волнения руку. Убедившись, что автостоп существует, мы вошли в раж. Было это 23 июня. И мы еще не знали, получится ли у нас совершить это эпическое путешествие, но уже чувствовали себя матерыми автостопщиками.

По Европе
Мы заранее решили, что будем останавливаться везде, где нам интересно, а поскольку нам мало где было неинтересно, то двигались вперед мы не очень быстро. За первую неделю мы побывали в Ярославле, Костроме, Плесе, Владимире, отдохнули у родни во Владимирской области и приехали в Нижний Новгород. Все было для нас впервые в эту неделю: первая вписка (в Ярославле), первая ночевка в палатке (в Плесе), первое зависание на трассе (в Иванове), первое бесплатное проникновение в музей (Ипатьевский монастырь в Костроме), первый обед, ставший вскоре классическим (хлеб, плавленый сырок, молоко), первые люди, дивившиеся на наше предприятие. В Плесе, в музее Левитана, вдохновенный экскурсовод Татьяна Ивановна, узнав, что мы добирались автостопом, напоила нас чаем с вареньем из жимолости и поведала, что в Плесе, этой «русской Швейцарии», воруют тротуарную плитку, поскольку больше воровать совершенно нечего.

Каждое обстоятельство, каждая машина, каждый новый город – все было необычно для нас. И только дождь и автостоп стали входить в привычку. Из всех виденных нами древнерусских городов больше всего понравились нам Ярославль и Нижний, чему во многом способствовала стоявшая в них хорошая погода.

Дальше древнерусский колорит стал меняться на национальный (чувашский - Макакасы, республикасы и т.д., татарский); среднерусский пейзаж на приуральский (удивительно живописный, несмотря на простоту), а дождь на постоянный дождь. Песня «Непогода нынче в моде» вышла на первое место в нашем хит-параде, на второй позиции все еще удерживалась «Издалека долга течет река Волга», а на третью стала медленно выползать композиция «Владимирский централ», как наиболее часто слышимая нами в машинах. Из миллионника Нижнего мы уехали в тихие Чебоксары, где впервые применили технику оставления рюкзаков в подходящем месте на время осмотра города (в данном случае, в монастыре), а оттуда двинулись в Казань.

Казань напомнила нам Питер за год до юбилея: дороги закрыты, дома порушены, все в лесах, везде одна глобальная стройка. Ничего удивительного – в 2005 году Казань празднует 1000-летие. Самое большое впечатление от столицы Татарстана подарило нам посещение небольшой мечети (не той, что этаким восточным бельмом возвышается над древнерусскими стенами Казанского кремля). Пустили в мечеть нас обоих, такая там политика, мы только оставили рюкзаки и сняли обувь (и с каким наслаждением!). Признаюсь, мало где мы так хорошо отдыхали (если не считать полноценные вписки). Сидя на полу в мягком зеленом свете, я всерьез задумалась о том, что, будь я мужчиной, стоило бы поразмыслить о переходе в ислам.

Другое волшебное место для отдыха нашли мы тоже в Татарстане, в Елабуге, знаменитой тем, что там родился Шишкин и повесилась Цветаева. Древние булгары, построившие крепость над Камой, остатки которой ныне именуются «Чертово городище», знали, что делали: умопомрачительный вид и потрясающая энергетика. А вскоре мы уже сидели на трассе и задавались тем риторическим вопросом, с которого я начала свой рассказ. Казалось, мы чертовски далеко от дома. То ли еще будет…

В этих же местах на трассе завязали мы интернациональную дружбу с турецкими дальнобойщиками, которые, застряв на весовом контроле в связи с отказом платить взятку, проявили по отношению к нам настоящее восточное гостеприимство. Мы пережидали дождь под турецкими фурами, где спокойно размещался стол и несколько стульев, нас кормили макаронами и печеньем, а на прощание дали адрес в Анкаре и заверили, что в Турции у нас не будет проблем с автостопом.

Уверенно двигаясь в сторону Урала (уверенно свернув не на ту дорогу и уверенно выбравшись оттуда короткими перебежками на местных фермерских машинах), мы впервые застопили рейсовый автобус, совершенно бесплатно провезший нас 80 км. Более того, один из пассажиров даже накормил и напоил нас в обмен на рассказ о том, кто мы, куда едем и «как там в Питере». В Кунгуре, знаменитом своей уникальной ледяной пещерой, мы оказались в день рок-фестиваля Rock-line, и этот небольшой городок буквально бурлил. Холод, тьма и тишина царили только в пещере. В память мне врезалась фраза нашего гида:
- В соответствии с законом гравитации, все в мире стремится к равновесию.
В дальнейшем мы не раз убеждались, что закон гравитации применим и к автостопу. И еще потрясли меня обитатели странного темного ледяного царства – слепые прозрачные рачки-эндемики, обитающие в холодном подземном озере. Господи, подумала я, не дай мне в следующей жизни родиться слепым прозрачным рачком.

Вторую неделю мы закончили в Екатеринбурге. На пути к нему была первая (и единственная) женщина-драйвер и первый полноценный сити-стоп (тот же автостоп, только непосредственно в черте города, что на порядок сложнее) в самом экс-Свердловске. Запомнился и еще один водитель – он гнал в Екатеринбург новый, с завода, ЗИЛ-«бычок», у которого уже сломалось водительское сиденье и не работали омыватели. Он заверил, что это еще удачный расклад. Отечественные автопроизводители – слава вам!

На вписке в Екатеринбурге нам, наконец, удалось просушиться – палатка и одежда сохли в уральской жаре, пока мы осматривали город. Было это за несколько дней до открытия помпезного храма, построенного на месте расстрела царской семьи, около которого за время строительства погибло 7 (по другой версии 8) человек. Не знак ли? Екатеринбург запомнился нам также тем, что здесь, единственный раз за все наше путешествие, нас попросили заплатить за «багаж» в общественном транспорте, т.е. за наши автостопные рюкзаки.

По Сибирскому тракту
И вот мы вступили, извините за штамп, на бескрайние просторы Сибири. Хотя край у Сибири есть: мы проверили. Правда, до него нам было еще ехать и ехать. И мы поехали. Намеревались сделать остановку в Тюмени, но застопили УАЗ-буханку, направлявшийся аж в Омск, и не смогли устоять перед искушением. К тому же в Тюмени была жуткая гроза, а спутники наши – омские геодезисты – оказались очень приятными собеседниками и слушали «Кино» (славная перемена после бесконечного шансона).

Комары в Сибири стали жирнее и злее, плавленые сырки дешевле, а города больше и скучнее. В Омск мы прибыли рано утром, поспали на безлюдном пляже, а потом отправились смотреть город. В Сибири города возникали благодаря либо каторге, либо заводам. Так вот Омск – каторжный город, где, в частности, отбывал срок Достоевский. Сейчас он зелен и симпатичен, но мутный Иртыш и быстротечная Омка все-таки навевают какую-то тоску и желание перечитать «Записки из Мертвого дома».

    Жители Омска виртуозно запутали нас в плане выезда из города, и мы в итоге выехали на старый тракт, по которому давно никто не ездит (такое было и в Екатеринбурге, кстати). Допросы местных о развязке, где сходятся старая и новая дороги, дали такие результаты:
    - развязки не существует в природе;
    - до развязки 15 км;
    - до развязки 25 км, можно добраться на автобусе, идущем в Кормиловку;
    - автобус в Кормиловку здесь вообще не останавливается.
    Я одного не могу понять: почему русский человек, если он не знает точного ответа, не может просто ответить «не знаю»?

Из этой дыры вывез нас УАЗ, принадлежащий МЧС России, что, без сомнения, является свидетельством отличной работы министерства, ведь ситуация наша и впрямь была чрезвычайной. В этот же день вывели мы закон: любое расстояние, называемое местным жителем, можно смело умножать на два или три, тогда будет примерно правильно. Этот закон работает всегда. Кстати, до той развязки оказалось 50 км!

На трассе Омск-Новосибирск нас ждало не одно приключение. На посту ДПС у Татарска мы встретили аж 4 других автостопщиков, поопытнее нас. Их скорости вдохновили нас на немедленные автостопные подвиги. А одна девушка из этих четырех наших «коллег» прислала мне осенью письмо… из Судана, куда она отправилась тоже автостопом.

На этой же трассе мы застопили грузовичок «ифа», который сначала довез нас до Татарска, а потом, спустя несколько часов, забрал снова (когда мы уже и не чаяли уехать) и вез уже до самого Новосибирска. Для нашего водителя Сергея это был первый автостопный опыт. И, кажется, мы остались довольны друг другом.

Но самой замечательной была встреча с двумя крестьянами на автокране. Мужики, по всей видимости, уже давно находились в состоянии тяжелой алкогольной интоксикации и с трудом ворочали языками. Почему их автокран был до сих пор цел, осталось для нас загадкой. Мише, отправившемуся с ними в их деревню за едой, они провели экскурсию, которую я не могу не пересказать. Рассказали, что в их деревне был самый большой (не в мире ли?) свинарник – 32 тысячи свиней, а теперь поросей осталось всего 80. Они воруют и пьют (не очень оригинально – везде воруют и пьют, к сожалению), хотя держат гусей и одного индюка (любопытно, никто из ученых не пытался просчитать зависимость алкоголизма в деревнях от поголовья птиц?). Они также показали пруд, где вся деревня топит излишки кошек и собак. В качестве сувенира Миша приобрел в местном ларьке сырок "омичка", срок годности которого истек 22 июня.

В общем, к Новосибирску мы были уже закаленными, поджарыми, тратили не больше 70 рублей в день на двоих, привыкли, что водители нас все время подкармливают (и были им за это очень признательны), и перестали расстраиваться, если не сразу уезжали с позиции. Два самых лучших впечатления от Новосибирска – это Академгородок, где была наша вписка (город в сосновом бору!), и коллекция работ Рериха в музее, куда нас опять же пустили бесплатно. К тому же, хозяева нашей вписки устроили нам умопомрачительный отдых на катере в Обском водохранилище. Там, лениво поглощая летнюю зелень и поминутно залезая в чудесную теплую воду, мы наблюдали, как новосибирские отдыхающие водружали на песчаном пляже сухую, давно подохшую пальму – как символ отдыха, видимо. Но все эти впечатления едва не задавила знаменитая новосибирская Барахолка, грандиозное по своим масштабам скопление всевозможного хлама и заинтересованных в хламе людей. Всего лишь оптовый рынок, размером с небольшой город. Закупаются там предприниматели со всей Сибири, но как они находят нужный им хлам – этого мы постичь не смогли.

Крюк
Наш путь после Новосибирска уходил с основного тракта. Причиной тому было мое страстное желание посетить родственников со стороны отца, которых я никогда в жизни не видела. Поэтому мы направились в Хакасию. Начиналось все хорошо: до самого Новокузнецка мы доехали на Газели с водителем Сашей, который постоянно и на убой нас кормил. Саша относился к числу тех профессиональных водил, которые не однажды побывали в переделках типа «один в дороге без бензина, денег и еды», и которые относятся к трассе как к своего рода языческому божеству. Подкармливая и подвозя стопщиков, они как бы приносят ей дань, задабривают ее, чтобы, очутившись в очередной раз в беде, она выручила их. Максимум такого отношения к дороге мы видели в самом бездорожье – между Читой и Хабаровском. Там на поднятую руку остановится каждый водитель, но как только начинается нормальная трасса, обычное равнодушие и страх за машину возвращаются.

После Новокузнецка начались нестыковки. Мы выяснили, что опоздали на единственную электричку, идущую в Хакасию. Дороги там нет, так что пришлось нам ехать стопом до Междуреченска, а там куковать на прекрасной горной реке Томь до вечера. На этой довольно глухой дороге мы повстречались с примечательным драйвером, «в миру» водителем грузовика, а по жизни фанатом-гонщиком, обладателем гоночной «восьмерки» и форда-мондео (который используется как тягач для «восьмерки», когда надо ехать на соревнования), способным разобрать-собрать двигатель машины за два вечера. За свою гоночную жизнь он выиграл микроавтобус, ниву, две волги и целую тьму телевизоров за вторые и третьи места.
- Соседи говорят, раскулачивать пора…

Вечером нас взяли в пассажирский поезд бесплатно, но только до Бискамжи (вам это о чем-то говорит?), Богом забытой станции, где мы проспали до желанной электрички. Электричка идет вдоль Томи между суровых гор, поросших непроходимой с виду тайгой, где на многие километры встретится от силы одно-два человеческих жилища. Места эти населены хакасами и шорцами, отличительной чертой которых является отсутствие «иммунитета к водке». Просто говоря, как напьются – так башню сносит, хоть караул кричи. Про алтайцев рассказывают то же самое: что не свадьба, то пара трупов. Русские мужики в этих местах чрезвычайно гордятся своим «иммунитетом», хотя, возможно, дело только в количестве водки.

Когда мы сошли на вожделенной станции Аскиз, я вдруг физически ощутила, что теперь наш вопрос можно смело переформулировать:
- Как нас занесло в такую дремучую глушь?
К счастью, мы нашли мою родню, были очень тепло приняты и отдохнули на славу. Нас увезли в Саяногорск, где у меня тоже родня, а это уже цивилизация. Там мы впервые увидели Енисей и сразу решили, что это самая живописная сибирская река. Потом, когда мы ехали вдоль Енисея в Красноярск, мы только убедились, что наше первое впечатление было правильным. Дорога из Абакана в Красноярск – вообще одно из самых сильных природных впечатлений: старые пологие горы, тайга, степь, Красноярское водохранилище, сверкающее между гор как море, потрясающая своими масштабами Красноярская ГЭС... Ведь мы даже не знали, где она, эта Хакасия, а оказалось, что это места дивной красоты и редкого природного богатства. Здесь все растет в лесу, даже клубника. Кстати, то, что мы растим на даче, в Сибири называется «виктория», а клубника – это то, что в тайге.

Обратно на тракт
Мы не стали задерживаться в Красноярске, ведь наши сердца уже были устремлены к Байкалу. К этому моменту мы уже считали дождь нашим третьим спутником, и, как не особо приятный спутник, он нам до смерти надоел. Отсыревшие автостопщики привлекали драйверов меньше, чем автостопщики сухие, но не поворачивать же было назад! С особой теплотой я вспоминаю узбека Карима, циркового артиста, гаишника и бизнесмена по совместительству, вывезшего нас из-под проливного дождя, когда мы уже собирались отчаяться. Он много расспрашивал нас о том, как мы вообще на такое решились.
- А кушаете вы что? А, ну щас трава много…
Очень просил меня выслать ему в Красноярск хорошую девушку для создания семьи.

    Еще одна замечательная встреча произошла на трассе на Иркутск. Подъехала к нам шестерка с четырьмя не особо трезвыми молодыми людьми явно воинственного настроя.     Ну, думаем, вот и приключения.
    - Откуда? Кто такие?
    - Автостопщики из Питера мы.
    - ОТКУДА? АВТОСТОПОМ?
    Старший из них – Дима по кличке Утюг – немедленно велел везти нас на ближайший пост ДПС (а это всегда хорошая позиция для стопа).
    - За бензин плачу!
    Меня тактично усадили на переднее сиденье, показали нам по дороге Таежное озеро, дали адрес и велели приезжать на охоту. Прощаясь, Утюг положил Мише в руку 100-рублевую бумажку и пригрозил, что побьет, если будем отказываться. По правде говоря, не хотела бы я встретиться с этими ребятами одна на темной улице, но в сущности ведь – оказались добрые и душевные люди.

Еще один драйвер, обладатель полностью золотой улыбки, поразил наше воображение своим маршрутом: ехал в гости из Ямало-Ненецкого округа аж в Ханты-Мансийский! В принципе, это близко, если бы были дороги… В Иркутск же мы приехали на «тройке», которая по праву заняла почетное звание «худшая машина»: заводилась она только с толкача; окна открывались посредством приставления одной на весь салон ручки к штырьку; если надо было залезть под капот, то кто-то должен был его держать, чтоб не упал. Когда мы пробили заднее колесо, то выяснилось, что запаска совершенно лысая, и ни ключей, ни домкрата нет. Хорошо, что было три парня кроме водителя – подержали машину. В конце концов, после очередной заправки, чудо отечественного машиностроения не завелось совсем: оказалось, что у нас отвалился карбюратор (!). Четыре часа несчастный водитель Валера бился с этим плодом человеческого разума, и раза с десятого мы, наконец, завелись.

    В общем, 18 июля, бегло осмотрев Иркутск, сделав контрольный звонок родителям и помывшись в бане на «утюжьи» деньги, мы отправились на Байкал. Не поверите – приходилось отказывать желающим нас подвезти (тем, кто ехал совсем недалеко). Уехали с бывшим геологом Олегом, попили по дороге чаю у него на даче (в поселке с романтическим названием Бутырки) и наконец увидели Байкал. Он оказался еще красивее, чем мы думали, а солнце и перспектива продолжительного отдыха на самом большом в мире озере делали нас совершенно счастливыми.

    Славное море, священный Байкал
    Сразу скажу, что нам не удалось сделать все, что мы хотели. Например, мы так и не сходили на пик Черского, а причиной тому был туман, спустившийся на Байкал на следующее утро после нашего приезда, а потом загорелась тайга, и все было в дыму, так что в горы идти было бессмысленно. Но мы не расстроились – все равно надо приезжать на Байкал специально, надолго, никуда не торопясь. И в любом случае, Байкал прекрасен даже в дыму.

На станции Байкал в ожидании единственного поезда, идущего по остаткам Кругобайкальской железной дороги в Слюдянку, мы познакомились с двумя поляками и настоящим сибиряком – станционным смотрителем Сергеем. У него мы и провели день до поезда: пили чай, готовили еду, он нам провел экскурсию по рельсам, рассказал, куда сходить погулять, сыграл с Мишей несколько партий в шахматы (и выиграл все), а еще позволил раскрутить водокачку начала прошлого века. Поляки – Петр и его юная сестра Гоща – составили нам компанию в треккинге и вообще были с нами до того, как мы двинулись дальше на Восток. Вместе с ними мы поняли, почему наш поезд называют «Мотаней»: 80 км за 8 часов! И он еще умудрился опоздать в Слюдянку. Все нервы вымотал.

На поезде иностранцев было значительно больше, чем русских. Мы себя чувствовали как за границей. Особенно велика была концентрация поляков, которые, по всей видимости, решили воспользоваться последним шансом безвизово посетить Россию. Среди них были и удивительные типажи: например, польский профессор, который вот уже 22 года подряд каждое лето приезжает на Байкал. Он знает все его окрестности лучше, чем местные жители, и говорит по-русски без намека на акцент. Хотя основная масса иностранцев – это молодежь, неизменно едущая по одному маршруту: Питер-Москва-Байкал-Владивосток. А потом, наверное, рассказывают на родине, что посмотрели всю Россию.

Вообще, про Байкал надо писать тогда, когда мы туда серьезно съездим. А то у нас только зародыши впечатлений остались: великолепные горы… в дыму, быстрые горные речки… текущие из дыма, необыкновенно чистая вода..., куда дворник с главной площади Листвянки методично сметал весь мусор (а потом на Байкал приезжают иностранные экспедиции специально для очистки вод). Что еще? Омуль действительно божественно вкусный и дешевый, воздух действительно чистый и наполняющий силами, вода действительно холоднее, чем в Ладоге. Мы побывали в музее минералов и узнали много всего любопытного, но лучше всего я запомнила, что в Китае, принося в дом кусочек нефрита, приносишь вечность. Красиво.

Словом, проболтавшись в дыму несколько дней, мы решили двигать дальше. Почему-то раньше казалось, что Байкал – это уже почти Владивосток, теперь-то мы понимали, что проехали всего половину пути, и самое сложное – впереди.

Последний бой – он трудный самый
Признаюсь, нам приходило в голову, что можно повернуть назад, ведь главное мы себе доказали – мы можем ездить автостопом. Но, представив, что потом будем говорить себе в оправдание, мы согласились, что дойти до Владивостока НАДО. По нашим сведениям, до Читы дорога была нормальная, так что можно было ехать классическим автостопом, а о том, что будет дальше, мы старались не думать. Это качество – не расстраиваться заранее – тоже быстро вырабатывается на трассе. Дорога учит, что из самой дурацкой ситуации всегда найдется выход. Или выезд.

До Улан-Удэ нас везли два коренных бурята. Их микроавтобус был до потолка забит клубникой, так что нам пришлось помучиться желудочными спазмами от одуряющего клубничного запаха. Буряты на все лады расхваливали свой край, где, по их словам, есть все – от медведей до черемши и кедровых орехов, но почему-то нет клубники, так что пирходится ее закупать в соседней Иркутской области. Будучи охотниками и собирателями, они поделились с нами рецептом запекания рыбы в газете и рассказали, что проводят в тайге целый месяц на сборе кедрача. Говорят, выходят очень неплохие деньги.

    Ночевали мы в палатке на горе над Улан-Удэ. Встав, как обычно, на рассвете, наблюдали, как над столицей Бурятии и над рекой Селенгой встает солнце. Картина была вдохновляющая, чего нельзя было сказать о трассе, когда мы туда спустились: тишь, да гладь, да Божья благодать. Ни единой машины в нашу сторону. Пораскинув мозгами, мы отправились в город, где нас в очередной раз запутали местные жители. В общем, потеряв почти все утро, мы, наконец, выбрались на правильную трассу. Немного воспрянув духом, пошли к местным жителям просить воды. В первом доме нам не открыли, во втором молодой парень, едва удерживая одуревшую от лая собаку (здесь в каждом доме по такой жучке), сказал:
    - Воды и бани не жалко. Всегда встретим путников. – И добавил, обращаясь к Мише. – Я ведь такой же, как и ты, пастух.
    Деревенские мужики, пришедшие на лай и гам, были пьяны в мясо, несмотря на утро. Так что, напившись холодной воды от пуза и наполнив бутылки, я и Миша-пастух двинулись подальше от гостеприимных местных жителей. Но этому дню было суждено стать днем тотального невезения – в прямом и переносном смысле.

К вечеру мы проехали всего 120 км, стыдно даже вспомнить. При этом замучились, расстроились, нарвались на непрошеного «хелпера» в одном городке. Сей хелпер, будучи гаишником, но не при исполнении, решил помочь нам застопить машину и делал это, бросаясь под колеса любого проходящего мимо транспорта. Еле уехали от него. Одна радость была в этот день – ночевали на реке, отмылись, постирались, отдохнули. А наутро проснулись оттого, что кто-то рвал зубами нашу палатку. Одного взгляда наружу оказалось достаточно, чтобы понять: наш дом стоит ровно на коровьей тропе. Буренка поимела на завтрак кусок нашего тента, а мы поимели веселое утро.

    Но в этот день дела наши пошли в гору. Места кругом были необыкновенно красивые, хотя пожары изрядно попортили общий таежно-зеленый колорит. С грехом пополам, но мы все-таки добрались до Хилка, что в 300 км от Читы. Последний на этом отрезке водитель, остановившись, спросил нас (не впервые уже здесь):
    - А сколько дадите?
    - Да мы автостопом. Всю страну, считайте, бесплатно проехали.
    Смотрит на нас как на больных и говорит:
    - Нет, ребята, здесь такого нет.
    Потом идет, открывает дверь своего микроавтобуса и сажает нас внутрь… По-моему, даже поучаствовав в автостопе, он так и остался убежден, что автостопа не существует.

    Мы, наслушавшись от местных жителей, что автостоп тут никакой (кругом зоны и военные части, поэтому большинство «автостопщиков» - это дезертиры или беглые зэки), побрели в близлежащий лесок ставить палатку. С обеих сторон от дороги – выжженные леса, Читинская область не видела дождя в течение двух месяцев. Один из водителей рассказал нам, что 70% полей были списаны как полностью сгоревшие. Нестерпимо воняло гарью, иссушенная трава хрустела под ногами как гренки. Я даже сходила посмотреть, нет ли хоть вокруг открытого огня.
    - Одно хорошо, - сказал Миша. – Палатка просохнет.
    Да, да, вы угадали. Этой, именно этой ночью, над Читинской областью, наконец, пролился долгожданный дождь.

    Сказав в не очень приличных выражениях, что мы думаем по этому поводу, решили не испытывать больше автостопную судьбу и идти на железную дорогу. В Хилке народ оказался таким же пуганым, как и на трассе. Местные старушки, у которых мы просили воды, в страхе прикрывались руками и, бормоча «мне ничего не нужно», скрывались за воротами. Мы попросили мужика, выгнавшего свою тойоту (а что же еще? – после Урала начинается страна Тойотия) из гаража подбросить нас до вокзала.
    - А вы кто?
    - Мы автостопщики из Питера.
    - Ну, раз автостопщики, значит, пешком должны.
    Мы спорить не стали, ибо Читинская область все равно не укладывалась ни в какие логические рамки. Спасибо мужику, он все-таки довез нас до станции. Позавтракав в местном кафе, мы направились прямиком к начальнику станции.

    Железная дорога – признак прогресса
    Поскольку терять нам было нечего, Миша, войдя в кабинет начальника станции, произнес примерно следующее:
    - Здравствуйте, мы автостопщики из Питера. Добираемся во Владивосток. Дорога здесь совсем глухая, машин мало, берут плохо. Помогите, пожалуйста, уехать на товарняке.
    Ошалевший начальник и еще какие-то железнодорожники за многокнопочными пультами оторопело молчали с минуту, и, наконец, какая-то женщина нарушила тишину:
    - А что вы едите?

    В общем, так мы оказались в нашем первом товарном поезде. Задняя кабина локомотива стала нашим домом. Боевой дух был восстановлен, пока мы проезжали выжженные засухой читинские леса. Этот локомотив стал одним из девяти. Мало-помалу мы приближались к нашей цели по железке, по-прежнему ничего не тратя на транспорт. Проблемы с дождем случались регулярно. Именно тогда, когда мы уходили со станций за хлебом и водой, или когда ждали смены бригад, ливни и мелкие мерзкие дождички поливали нас с особой старательностью. Проблемы с охраной случились лишь однажды, на станции Чернышевск. Человек При Исполнении велел нам убираться от товарняков куда подальше, но мы не расстроились и уехали оттуда бесплатно на пассажирском поезде. Добрейший бригадир, прощаясь с нами на следующей узловой станции, сказал:
    - Будете книгу писать, вспомните меня.
    Обещание выполняем с удовольствием.

    И все было хорошо, но от сидения в неудобных кабинах и невозможности растянуться в полный рост все-таки устаешь. И мы решили сделать перерыв в «поездостопе», заночевав в палатке в Могоче. Про дождь можно и не говорить, он просто был. Но утром, поспав в горизонтальном положении несколько часов, мы чувствовали себя людьми.     Уже по привычке уселись в удобном месте ждать бригад, когда проходивший мимо автоматчик, расспросив нас, кто мы и что, попросил Мишу сбегать за водкой.
    - А то день рожденья вчера был, а сегодня болею…
    Я же отправилась в будку к дежурному по парку, коим оказалась милая девушка Люба. Люба напоила чаем меня, а потом и пришедшего с водкой Мишу. Она также рассказала, что Могоча живет одной железной дорогой и потерять работу здесь – это голодная смерть; что вокруг все воруют лес и везут его в Китай и Японию; что мы спали на реке Амаза; что в Могоче много метисов, потому что раньше китайцы мыли золото, а потом осели, и теперь здесь полно каких-нибудь Иванов Лисуэней. В заключение нашего приятного знакомства, Люба сама отвела нас к нашему следующему товарняку.

В Амурской области дела пошли совсем хорошо, мы нигде не висели, машинисты брали нас охотно, а если отказывали, то только потому, что задняя кабина была уже занята охранниками или другой бригадой. В последнем из наших товарняков мне даже удалось проехать часть пути в передней кабине, где машинист Евгений и его помощник травили железнодорожные байки в обмен на мои автостопные впечатления. Словом, 27 июля мы прибыли в Облучье, где, судя по карте, начиналась нормальная дорога.

Эх, только дожить бы
Казалось, трудности позади. Бестрассовый кусок пройден быстро и довольно безболезненно. Впереди – какая-то жалкая тысяча километров автостопом. Да что там! Можно сказать, приехали.

    Мы зачем-то решили начать последний рывок как белые люди, на поезде, даже купив билеты, правда, не до Биробиджана, а по минимуму - всего на несколько станций.     Надеялись договориться с проводником. Наивная чукотская молодежь. Проводники, насмерть напуганные ревизорами, отказались везти нас дальше означенной в билетах станции, а ревизор сказала:
    - Я же не могу проводникам сказать, чтобы они вас везли. Давайте на попутках. Сейчас каждый кустик ночевать пустит.
    С таким вот напутствием мы вылезли на глухой станции Известковая, что в Еврейском АО, где то в 7.30 утра. Даже хлеба не купить. Огорченные, мы поплелись к трассе, не особо рассчитывая на быстрый уезд. Но именно когда ты ни на что не надеешься, все получается как нельзя лучше.

Этот день был полон замечательных встреч. В Биробиджан мы быстро уехали на служебной газели, водитель которой вез бухгалтера в налоговую инспекцию. Оба они – и водитель Сергей, и бухгалтер Наталья - оказались необыкновенно культурными и интеллигентными людьми, не говоря уже о том, что к нам они отнеслись с такой теплотой, которой вообще трудно ожидать от посторонних людей. Сергей отвез нас в коммунистическую столовую, где цены были как в старые добрые времена: 2.10, 3.40 и т.д. От голода и радости мы проглотили все, что смогли, включая большое количество булочек, и все-таки потратили всего полтинник на двоих. Он также оставил нам свой адрес и пригласил на обратном пути заехать к нему.

Затем нас подвозили ребята-студенты исторического факультета, мои коллеги. Мы мило побеседовали об археологии и разных видах травки, произрастающих в этой местности дикоросом.

    А на посту ГАИ в нескольких километрах от Биробиджана на совершенно пустой трассе мы мгновенно застопили джип ниссан. Водитель оказался человеком примечательным. Сахалинский пенсионер, он собирался в Оренбург, но, доехав до Облучья и посмотрев на трассу, плюнул и поехал обратно на Сахалин. К нам он отнесся, мягко говоря, критически. Если совсем честно, в выражениях наш драйвер совершенно не стеснялся, всю дорогу приговаривая:
    - Ну, дураки, ну, больные! Я хренею с вас, дорогая редакция… Путешественники хреновы!
    И т.д. и более крепкими словечками.

    Он также обложил матом «нашего» Путина; Москву с ее рыбными квотами; американцев, качающих на Сахалине нефть; японцев, отбирающих рыбу у России; китайцев, заселяющих российский Дальний Восток. Признался, что никогда никого не подвозит, и что сам не понимает, почему нас подобрал. Мало-помалу, однако, он проникался к нам необъяснимой симпатией. В итоге, накормив нас селедкой, хлебом, молоком, он подарил лично мне два сникерса, а потом всерьез задумался, не довезти ли ему нас прямо до Владивостока.
    - Жалко бросать вас.
    Мы сумели убедить его, что, проехав всю страну, сможем как-нибудь добраться до нашей конечной цели, поэтому расстались за Хабаровском. На прощание наш веселый драйвер вручил нам две банки тушенки и денег. Видно было, что ему действительно жалко с нами расставаться.

Совершенно случайно, а не по злой воле нашего сахалинского драйвера, мы оказались не на том выезде из города, куда нам надо было. Но удача была с нами: мы застопили японский грузовичок, водитель которого мало того, что увез нас на правильный выезд (куда он вовсе и не собирался), так еще и провел экскурсию по центру Хабаровска. Город выглядел чудесно, а драйвер наш то и дело нахваливал местную администрацию за заботу о столице края. По традиции, мы поговорили о том, что здесь почти нет русских машин. Задумчиво глядя в окно на стоящую на светофоре «семерку», он сказал:
- Да нет, вон смотрите – «нива»…

В этот день мы уехали на сто км от Хабаровска, перевыполнив таким образом план. Заночевали в дубовой роще. На Дальнем Востоке очень красивые дубы. Там даже тайга дубовая. Хоть какая-то перемена после вечных придорожных берез.

По нашим расчетам, нам оставалось два дня пути. Всего два дня до намеченной цели! Настрой был такой, что машины должны были останавливаться, едва завидев сияние наших глаз. Но вскоре мы поняли, что «гоп!» кричать рановато. Дальний Восток – территория совершенно особая, не похожая на все остальные регионы России. С Большой Землей она связана только железной дорогой, это во многом обуславливает ее автономность. Здесь свой менталитет, своя терминология, свои резоны, свои связи и - правильно – свой подход к автостопщикам. Чтобы понять его, нам потребовалось немного времени.

Владивосток – место, откуда в Сибирь в огромных количествах гонят подержанные японские машины. Вокруг этого явления крутится жизнь трассы, в том числе и криминальная. Методы бандитов меняются, но смысл остается прежним – собрать с перегонщиков денег. Об этом охотно пишут в прессе и рассказывают страшилки по телевизору. В последнее время ситуация на дорогах, по собственному признанию драйверов, улучшилась, но по привычке они опасаются неизвестных личностей, голосующих на трассе. Так что наша «неуездность» была вполне объяснима. Нас просто боялись!

Когда мы крепко зависли на трассе, стало ясно, что надо принимать меры. Мы достали одну из наших карт и на обратной стороне написали: «ПОДВЕЗИТЕ АВТОСТОП!» Долго спорили, что именно надо написать, а в итоге вышла такая вот, грамматически неправильная, но очень эффективная фраза. С позиции, где мы провисели два часа, уехали через десять минут! До конца дня «волшебное табло» было нашей палочкой-выручалочкой.

Самым примечательным драйвером этого дня следует признать молодого грузина, мастера художественной ковки и истово верующего христианина-евангелиста. Обычно я не ведусь на чужой пыл, но вера этого человека была так сильна и искренна, что даже я прониклась уважением. Он не пытался затащить нас в свою церковь (спасибо ему), просто рассказывал о своей жизни: о том, как уехал из Грузии во время войны, как занялся кузнечным делом и нашел себя. Его ли молитвами, или с помощью нашего «табла» в этот день мы еще успели прокатиться на Land Cruiser’е до отворотки на Лесозаводск, сварить и съесть гречневую кашу с сахалинской тушенкой в кленовой роще, после чего мирно уснули, уверенные, что завтра доберемся без хлопот до Владивостока.

Наутро «волшебное табло» волшебным образом перестало работать. От мысли, что этот день будет не последним автостопным днем, нам становилось не по себе. Первая машина увезла нас всего километров на 5, и там, где нас высадили, позиция была, мягко говоря, незавидная. Мы отправились вперед по трассе и вскоре застопили «урал», в кабине которого уже было двое мужиков. Мужики этим не смутились и с радостью согласились подвезти нас. В тесноте – не в обиде, решили мы и полезли в грузовик: Миша, потом рюкзак, второй рюкзак и, наконец, я. Закрывая дверь, я упиралась рукой в железную перекладину, чтобы не вывалиться из кабины. И только закрыв дверь, я поняла, что большой палец моей левой руки остался между дверью и кабиной. Машина большая, хорошая, железная, без всяких там ненужных резиновых прокладок, зато с отличным слоем грязи. В общем, я была уверена, что палец себе раздробила, боль была такая дикая, что я всю дорогу тихонько выла в свой рюкзак, наскоро замотав кровавый палец платком.

Мужики провезли нас довольно далеко, но высадили в таком месте, где населенных пунктов не наблюдалось вообще. Я же не могла думать ни о чем, кроме дикой боли, которая мистическим образом дошла уже до локтя. Тогда Миша, не в силах смотреть, как меня колбасит, вытащил еще одну карту и нарисовал на ней: НУЖНА МЕД. ПОМОЩЬ. С этим новым «волшебным таблом» он голосовал и на нашей стороне трассы, и на противоположной, но только минут через 15 нашелся «наш» молчаливый драйвер, не сказавший ни слова за всю дорогу, но отвезший в ближайший город до самой больницы. Спасибо ему за это – большое и человеческое.

В больнице города Кировский мне совершенно бесплатно оказали всю необходимую помощь, сделали рентген, перевязку, уверили, что кость цела, и дали инструкции, как дальше лечиться. Я выдвинула теорию, что вся эта история произошла исключительно для того, чтобы мы хоть как-то уехали с глухой позиции, на которой застряли с утра. Так это или нет, но к трем часам дня мы проехали всего 40 км. Простояв час без всякого толку на выезде из Кировского, мы решили пройти немного назад в город и совершенно случайно застопили очередную тойоту аж до самого Уссурийска.

На посту ДПС за Уссурийском наблюдался дикий поток машин в сторону Владивостока, но большинство водителей, даже притормаживавших посмотреть, что за табличка у нас в руках, все-таки проезжало мимо, стыдливо отводя глаза. Всего каких-то 70 км… Конечно, «наша» машина в итоге пришла – и какая! Японский аналог «мерса» - тойота «Марк II». Водитель азербайджанец включил свой понтовый кондиционер, выдал нам бананов и спросил, куда нам надо во Владивостоке. Мы решили заехать для начала в Артем, пригород Владика, где живет еще одна моя родственница, и наш драйвер без лишних слов отвез нас прямо туда, хотя ему самому можно было доехать до места и более коротким путем.

В Артеме мы только переночевали, а наутро отправились во Владивосток. На 110 машине, минивэне Тойота (какая неожиданность!) мы въехали в город, который был конечной целью нашего путешествия. Пять недель, 110 машин, 9 товарных поездов и 2 пассажирских. Мы сделали это.

Владивосток
Во Владике мы пробыли неделю. Три дня погода стояла привычная – дождь, а иногда даже не дождь, а просто умопомрачительная влажность: вроде с неба ничего не льет, а вся одежда через пару минут становится абсолютно мокрой. Слава, хозяин нашей вписки, сказал, что скоро здесь вообще надо будет покупать жабры. Морось эта препятствовала и осмотру города: все было как в тумане. Самое смешное, что при таком количестве конденсированной влаги в воздухе, холодную воду жителям города отпускали строго по часам: чуть-чуть утром и чуть-чуть вечером (а в Артеме, напротив, не было горячей воды). Но все эти мелкие неприятности казались такой ерундой… По сравнению с мировой революцией и пройденными 10 тысячами км. (И кстати, раз уж заговорили о коммунальном хозяйстве Дальнего Востока, местные жители нас уверили, что, хотя поднятый в прессе ажиотаж и небезоснователен, но все же масштабы проблемы сильно преувеличиваются.)

Мы наслаждались жизнью, шарахаясь по китайскому рынку и поедая в огромных количествах дешевые фрукты и корейские разносолы. Все остальное во Владике дорого. Сходили в Океанариум, поглазели на живого аллигатора, заваленного юанями и рублями, просто болтались по городу без всякой определенной цели. В этом и состоял отдых – никуда не стремиться какое-то время, не спешить, просто гулять и знать, что сегодня будем спать в сухости.

Владивосток оказался (и это было предсказуемо) городом машин. Вся жизнь здесь крутится вокруг них. Если у нас на каждом углу ларьки с пивом, то там на каждом углу авторынки, автостоянки, автосервисы и прочие авто-заведения. Количество машин не поддается описанию, причем подавляющее большинство – белые тойоты всевозможных годов выпуска и модификаций. Даже милиция, скорая помощь и прочие службы передвигаются на японских машинах с правым рулем. В автошколах никто даже не пытается учиться водить традиционные у нас шестерки, сразу садятся на правое сиденье – ибо руль там. И вообще, верх оригинальности во Владивостоке – это купить новую «девятку» или (это уж совсем эпатаж) «десятку».

Чем больше становится машин во Владике, тем меньше светофоров. Пешеходом там быть страшно, да, впрочем, и за руль нас тоже что-то не тянуло: сопки, куча нерегулируемых перекрестков, отсутствие разметки, да еще надо как-то с правого сиденья разглядеть, что там слева на встречке. В общем, раньше мы думали, что в Питере слишком много автомобилей. Побродив неделю по улицам Владивостока, осознали, что это заблуждение.

    Побывали мы и на знаменитом авторынке, который зовется в народе «Зеленый угол». На экскурсии. Найти что-либо в этом крайне бессистемном и поистине грандиозном авто-секонд-хэнде – тут нужна сноровка и наметанный глаз. Мы, открыв рты, бродили в тумане между уходящими в бесконечность рядами невиданных на европейской части машин и как дети радовались, когда узнавали среди «карибов» и «кальдин» какую-нибудь более привычную нам «короллу». А когда мы с неподдельным интересом разглядывали японские мопеды, продавец, расхваливая нам одну модель за другой, сказал:
    - Берите, в городе очень удобно.
    - Да, только до нашего города ехать 10 тысяч км.
    - Как так?
    - Да мы в Питере живем.
    - Вы не видите, что ли, - вмешался хозяин нашей вписки Слава, - это же дети Конюхова! Он сам сейчас в кругосветке, а они автостопом вот к нам отправились.
    - Да ладно, - недоверчиво протянул продавец.
    - Да посмотрите на него, - и Славка махнул рукой в сторону изрядно заросшего Миши, - одно лицо!

Так мы стали детьми Конюхова. И, как положено детям великого путешественника, решили не ограничиваться городом и, едва погода сменила гнев на милость, то есть дождь на солнце, отправились на Острова. Острова – это сакральное место для жителей Владивостока. Достаточно было взглянуть на количество народа, осаждавшего паромы, чтобы осознать их популярность. Их несколько, там есть постоянные поселения, но по большей части острова эти выполняют роль местного курорта. В самом Владике особо не покупаешься – все-таки порт, другое дело – поросшие реликтовым лесом и окруженные прекрасным чистым морем острова. Мы попали на остров Попова и целые сутки провели в блаженном состоянии, валяясь на пляже, купаясь до умопомрачения и наблюдая Млечный путь.

Дорога домой
После такого мега-отдыха можно было отправляться и в обратную дорогу. Мы хорошо подготовились к ней: купили на китайском рынке две желтые футболки по 40 рублей за штуку и подружились с родственником наших хозяев, который приехал из Красноярска покупать машину. Так и вышло, что мы застопили машину, не отходя, как говорится, от кассы, то есть не выходя из дому.

6 августа в 7 утра мы выехали из Владивостока с Игорем на его «тойоте кариб». Приключения начались на следующий день, ибо мы достигли того участка, где понятие «трасса» становится чем-то крайне абстрактным, ибо «трассы» как таковой между Биробиджаном и Читой практически нет. Утро началось с дождя (что нового в этом мире?) и картины маслом: огромные непроходимые ямы на «федералке», где вязнут даже камазы. Местный тракторист зарабатывал деньги тем, что вытягивал из грязи здоровые джипы и небольшие грузовики. У нас машина хоть и полноприводная, но шансов никаких. Пришлось объезжать это безобразие по местным проселкам. Плутали весь день, да и проселки эти по большей части напоминали стиральные доски, кое-где «разбавленные» изрядными колдобинами и внушительных габаритов булыжниками. Вечером Миша сменил Игоря за рулем, но двигались мы по-прежнему с бешеной скоростью 20 км/ч, иначе было никак. Зайцам и лисам даже не надо было напрягаться, чтобы проскочить через дорогу перед машиной.

Колеса фортуны
Этой ночью мы первый раз пробили колесо. А когда залезли в багажник за запаской, оказалось, что она пятидырная, а колеса у нас – на четыре дырки. Пришлось Игорю на попутке ехать с пробитым колесом до ближайшего шиномонтажа. Но отремонтированное колесо через пять км спустило снова. Операцию повторили.

Несмотря на все предосторожности, утром погибло другое заднее колесо. И то сказать: трасса в этих местах довольно ровная, закатанная, но засыпанная острым скальником, а резина у нас на машинке стояла мягкая городская, рассчитанная на буржуйские японские дороги. В этом-то месте и началась эпопея. Игорь уехал покупать новое колесо, а мы остались на трассе с машиной. Договорились, что если кто-нибудь из проезжающих водителей одолжит запаску, то мы поедем Игорю навстречу. Таковой добрый человек нашелся, и мы помчались за ним – 100 км/ч по этой жуткой дороге. Я сижу и с ужасом думаю, что будет, если мы порвем его колесо. Обошлось: порвали свое. Теперь наша ситуация такая: у нас нет двух задних колес, и даже если Игорь вернется с одной хорошей шиной, то уехать мы все равно никуда не сможем.

Миша отправился пешком в ближайший населенный пункт – Урушу - в надежде найти там шиномонтаж и купить если не колесо, то камеру. Вернулся он весь в пыли, со сбитыми в кровь ногами, без колеса, но хотя бы с хлебом. Ближайший шиномонтаж оказался аж в 100 км отсюда. Один из водителей-перегонщиков посоветовал нам найти на обочине старую резину (а на обочинах там и впрямь целые кучи резины, что неудивительно) и подложить ее к порванной камере. Пока я искала подходящий кусок, вернулся Игорь. Был уже ранний вечер. Новое колесо выглядело здорово, но трехколесная машина ничем не лучше двухколесной. И вообще, мы поняли, что в машине главное – это колеса. Если не работает двигатель, можно прицепить автомобиль к другой машине и ехать, но если нет колес… Как в нашем случае.

На наше счастье, один из проезжавших перегонщиков продал нам целую камеру и мы снова поставили «кариба» на ноги. С величайшими предосторожностями доехали до Ерофея Павловича (вы думаете, это местный колдун-шиномонтажник? Это поселок так называется), и, не желая больше испытывать судьбу, встали на ночевку.

    С утра, пока ожидали ребят, торгующих шинами и камерами, наблюдали, как строится великая федеральная трасса. Ровно там, где двое молодых парней установили самописный знак «Кофе. Пирожки. Шиномонтаж.», остановился камаз. Водитель вылез из машины и явно не в первый раз стал впаривать солярку со своего камаза всем проезжающим мимо перегонщикам. Нам объяснили, что здесь так поступают все: делают один рейс, дизель с другого продают налево, а у проверяющего (с которым, понятно, делятся) записывают два рейса. Когда мы уезжали, водитель камаза подошел к Игорю и сказал с тоской:
    - Мужики, продайте бутылку водки.
    Таким образом, основной товарооборот формируется на трассе из дизеля, водки и колес.

Добавьте сюда, что Читинская область – самый бедный, можно даже сказать, нищий регион из всех, которые мы проезжали. Нигде больше мы не видели столько попрошайничающих детей, которые просили не обязательно даже деньги, а просто поесть, и чуть не дрались за еду, которую мы им давали на заправках. Еще по дороге во Владивосток мы видели в Читинской области магазин, потрясший наше воображение. Огромное для сельского гастронома помещение под гордой вывеской «Магазин № 1» было сплошь уставлено витринами, полками и холодильниками – абсолютно пустыми. Ассортимент был такой: соль йодированная, ребра свежие, две решетки яиц. Все. Были еще ценники формата А4: сало несоленое, сало копченое, ножки свиные, голова свиная. Целый магазин торговал одной свиньей! В другой раз Миша пошел купить хлеба в такой же примерно сельский магазин и вверг продавщиц в неподдельное изумление тем, что расплатился наличными. Вообще же рассчеты ведутся там посредством записи в кредитную тетрадь. Двадцать первый век на дворе…

Весь день мы ехали по еще более ужасной дороге, поскольку места эти были обильно залиты накануне дождями. К вечеру оказались у Могочи, откуда, как нам рассказали знающие люди, есть две дороги. Пока мы размышляли, на какой из них у нас больше шансов остаться в живых и сохранить машину, подъехала очередная белая тойота-королла. Оказалось, парень тоже не знает, куда ехать, несмотря на то, что машины гоняет регулярно. Так мы познакомились с Андреем.

И мы поехали вместе. Темнело. Развилки плодились. Когда на очередном спуске мы увидели реку без признаков моста, я подумала: приплыли. Но Андрей, порассуждав о том, что надо бы, мол, выключить вентиляторы, нырнул прямо в реку и вынырнул уже на другом берегу. Потом камаз, тоже переплывший нашу речку, но с другой стороны, показал нам, где «брод». И мы тоже нырнули. Вода плескалась в лобовое стекло! На другом берегу бледный Игорь, отцепившись от руля, проговорил:
- Я, конечно, моряк, но чтобы на машине подводной лодкой работать…
Мы не знали, что это только первая речка. И вообще цветочки.

Когда наш спутник чуть не слетел в обрыв с недостроенного моста (ни знаков, ни ограждений), мы поняли, что совершенно заблудились. Тем временем стемнело. Мы развернулись и вскоре выехали к поселку дорожников, где нам нарисовали план (3 поворота налево, у ржавой бочки направо, переплыть четыре ручья и т.п.), как выбраться на дорогу. Мы опять двинулись в темноту. Развилки, колдобины… И, чтобы мы не скучали, туман. Переплыли четыре реки. Судя по плану, спасительный конец этой внедорожной гонки в ночи должен был быть совсем рядом. На очередной развилке Андрей остановился, открыл окно и сказал, когда мы поравнялись с ним:
- Бля, выедем – надо будет водки выпить…

Но мы еще не выехали. Для полного счастья перед последней рекой (через которую перекинут понтонный мост – о счастье!) была бешеная грязь, в которой королла Андрея благополучно увязла. Минут 10 вытаскивали ее. Наш полноприводный кариб прошел относительно легко. Неужели все? Ехали какое-то время, но глушь такая, что водки здесь явно было не купить. И мы встали на ночевку, уверенные, что теперь-то уж все самое трудное позади.

Наутро, однако, оказалось, что, хотя после вчерашнего дайвинга мы ручьи и речки за преграды не считаем, у «федералки» в запасе есть еще для нас сюрпризы. Например, камни. Приходилось даже вылезать из машины и буквально руками расчищать от них дорогу. На одном из размытых объездов, спускаясь вниз, в глубокую мутную лужу, и вылезая из нее наверх, мы брюхом вывернули из грязи невидимый булыжник, после чего бедный «кариб» стал бешено вибрировать. На ближайшей эстакаде у дорожников выяснилось, что мы погнули задний кардан. Через несколько минут еще раз пробили колесо…

На покалеченной машинке третьи сутки по ухабам и колдобинам! Вот уж ударили автопробегом по бездорожью и разгильдяйству... Днем я уснула, а проснулась от радостных воплей: «Асфальт!» Прорвались! Отметили это дело вечером пикником именно на том месте под Хилком, где мы с Мишей решили бросать автостоп и идти на железку. Андрей с Игорем наконец выпили водки за прорыв, а мы объелись арбузом.
Дальше дело пошло быстрее, хотя кариб продолжало колбасить на скорости 80-90 км/ч. После Улан-Удэ, наевшись местного бурятского блюда с романтическим названием «позы» (большие, не закрытые до конца пельмени), встали на Селенге и отмыли машины, а то казалось, что по дороге едут просто два комка грязи. На Байкале еще два раза пробили колесо, что дало мне замечательную возможность поснимать Байкал не в дыму. В общем, поздним вечером 12 августа мы попрощались с Игорем и карибом под Красноярском и перетащили рюкзаки и себя в короллу Андрея.

Уже почти дома
Назавтра после обеда мы уже были в Кемерово, попрощались с Андреем, надели новые желтые футболки и встали на трассе испытывать их в деле. Футболки работали – вечером мы снова были на вписке в Академгородке.

На следующий день желтые футболки помогли нам поставить рекорд – 1300 км за день. Из четырех машин в этот день две оказались навороченными джипами. Один из них – митсубиси паджеро – имел московские номера и принадлежал работнику некой нефтяной компании. Водитель был настоящий пацан, ехал в тайгу поохотиться и заодно проверить, «как там ребята». На заднем сиденье у него валялось охотничье ружье, он ехал 180 км/ч и жаловался, что вороны не успевают отлетать от бампера. Мы попрощались с ним на посту на отворотке на Куйбышев.

Вскоре там остановилась иномарка, откуда вылез мужик и... попросил у нас интервью. Оказалось, это съемочная группа Новосибирского телевидения. Мы, само собой, интервью дали, после чего нам предложили постопить для видеоряда. Не успел Миша руку поднять, остановился еще один джип, на этот раз «форд эксплорер». Мы помахали рукой в камеру и красиво уселись в красивую машину. Видеоряд вышел что надо, а мы еще долго смеялись, что никто не поверит в его правдивость.

С бизнесменом Димой и его спутником Леней, возвращавшимися с Алтая, мы быстро нашли общий язык и с ветерком доехали аж до самой Тюмени. Дима оказался большим любителем Гумилева, Алтая и Питера, так что нам было о чем поговорить. Уже в ночи он вывез нас на пост, и с раннего утра мы уже были на позиции, готовые к новым подвигам.

Сразу застопили грузовик Man до Екатеринбурга. Драйвер Валера, везший на Урал аж два кузова «кириешек», накормил нас более чем обильным завтраком и всю дорогу травил веселые байки. Гвоздем программы стал его рассказ о том, как он, служа в Германии, едва не учинил международный скандал.

К вечеру, сменив три машины, мы добрались до Перми. Хотели попробовать проехать через Киров: по слухам, дорога там была. Наутро проверили - оказалось, что да, дорога есть, вот только никто по ней не ездит, так что нам пришлось повернуть назад и двинуться в сторону Ижевска.

В течение этого, в принципе, неудачного дня с нами произошло три замечательных вещи. Во-первых, в Воткинске, на родине Чайковского, мы удостоились трапезы с местными то ли бандитами, то ли милиционерами бандитской наружности. Зашли в кафе поесть, то есть, по отработанной уже технологии, попросили кипятка залить лапшу, и привлекли к себе внимание желтыми майками. Нас усадили за стол, накупили соков и шашлыка, закидали вопросами… Восхищаясь нашим авантюризмом, золотозубый и лысый хозяин стола в спортивном костюме все сокрушался, что «дела» не позволяют ему вот так же все бросить.

Во-вторых, мы впервые прокатились в закрытом кузове – на литовском грузовичке. Ощущения были разные: с одной стороны, прикольно, с другой – жутковато, ведь куда мы ехали, было совершенно непонятно. Ижевск мы благополучно проехали, не увидев ни единой улицы славной столицы Удмуртии.

В-третьих, вечером мы застопили бычок, который ехал аж в Шую Ивановской области. Оказалось, что в кузове валяются бракованные ивановские подушки и одеяла, и эту ночь мы спали в тепле и сухости под – правильно – шум проливного дождя. А на следующий день наш бычок мирно и не торопясь проехал Казань, Нижний, Чебоксары… К 9 вечера мы были у Шуи, где – естественно - шел дождь (тогда как весь день погода стояла чудесная по всей дороге).

18 августа стало последним днем нашей автостопной эпопеи. На 140-й машине (камаз) за всю дорогу и 30-й за дорогу назад мы приехали к родителям в Череповец, где собирались как следует отмыться и отъесться, после чего двинуть домой в Питер.

Total
Это все, конечно, здорово и интересно, скажут нам, но зачем? Какой во всем этом смысл – на это-то вопрос вы так и не ответили. И верно.

Можно привести сколько угодно ответов: хотели посмотреть страну не из окна вагона, хотели познакомиться с людьми, которые живут там, где мы всего лишь гости, хотели доказать себе, что сможем осилить столь нелегкую задачу, хотели... Мы многого хотели, а получили еще больше. И посмотрели, и познакомились, и доказали. И еще научились терпению, спокойствию и уверенности, которые всегда неотъемлемая часть везения; поняли, что люди относятся к тебе так, как ты того ожидаешь, поэтому на трассу надо выходить с железобетонной уверенностью, что водители – добрые; убедились, что в самых дурацких положениях можно рассчитывать на человеческое сочувствие и помощь; научились ценить маленькие радости жизни (возможность помыться или отсутсвие дождя, например); лично увидели, как велика, прекрасна и бестолкова наша страна... Я не стану продолжать, потому что всего не перечислишь. Этот опыт провел некую черту в нашей жизни – до и после «того» лета, говорим теперь мы. Нельзя сказать, что мы стали другими людьми, но можно с уверенностью говорить, что эти 20 тысяч км оставили совершенно особенный отпечаток на нас обоих.

Человеку никогда не сиделось на месте, он хотел видеть далекие страны своими глазами. Когда-то это было чрезвычайно сложно, теперь это до отвращения легко. Это уже давно общее место, что туризм теперь – индустрия: большинство людей ездят в дальние страны из тех же соображений, что покупают шмотки, машины, делают «евроремонт» и т.д. Мы никогда не были туристами в общепринятом смысле слова, но это автостопное путешествие стало, если хотите, нашим личным протестом против массовости и бессмысленности современного туризма. Отправляясь за тридевять земель с минимальным количеством денег и не рассчитывая на рейсовый транспорт, гостиницы и т.д., мы хотели вернуть первоначальный смысл самой идее путешествия. Смысл исследовательский и авантюрный, смысл, который предполагает, что ты отправляешься из дома на поиски неизведанного, навстречу приключениям (пусть не всегда приятным), трудностям, неожиданным встречам, что ты с искренним интересом едешь открывать (хотя бы и только для себя) новые земли, новые красоты, новых людей. При таком раскладе ты не знаешь, что ждет тебя впереди, и не можешь точно предполагать, когда снова окажешься на родине, зато потом, пройдя этот путь, чувствуешь каждой клеточкой тела радость возвращения домой.

Наверное, в этом и было дело. Когда мы планировали этот автостопный пробег по стране, мы не думали о высоком смысле и благородной цели сего мероприятия, просто очень хотели осуществить задуманное. Но, обсуждая маршрут, снаряжение или тактику, мы всегда говорили о предстоящем как о Путешествии, первом Настоящем Путешествии. И я очень надеюсь, оно не будет последним.

2003 г

Размещается на сайте АВП, в разделе "Творчество самоходных женщин"