Валентина Федотова "САГА О ПУТЕШЕСТВИИ АВТОСТОПОМ В АБХАЗИЮ"

САГА О ПУТЕШЕСТВИИ АВТОСТОПОМ В АБХАЗИЮ

    …а про ваши путешествия я всегда говорил, что у вас с крышей не в порядке.
Аргументирую.
    Ну кто поедет автостопом на юг России в наше время – это первый признак (вызов врача необходим).
    Кто поедет конкретно в Абхазию – там беспредел же полный – это второй признак (можно готовиться к госпитализации).
    Ну и наконец – там же наше море, зеленое и вонючее, в котором плавают наши люди, белые, но как правило не менее вонючие – это все      просто ужасно – третий признак (с мигалкой и барабанами вас размещают рядом с поэтом Бездомным, передавайте ему привет).

    Вот так, в основном, провожали нас в добрый путь друзья.
    - Ну вы экстремисты… В смысле, экстремалы. А! Да кто вас знает, кем вы вернетесь! Если вернетесь…
    - Это Абхазия, не Чечня.
    - Да какая разница!

В общем, мы должны были искоренить все эти предрассудки, и сделать это можно было только одним способом – поехать, проверить, вернуться и рассказать.

Поехали
В прошлом году, когда мы ездили автостопом во Владивосток, мы вышли из дома в неправильный день, и нас всю дорогу преследовали дожди. В этом году мы не просчитались: небо над трассой Питер-Москва было ясное и многообещающее. До Москвы мы добрались за 12 часов (сдали норматив питерской Лиги автостопа ?) и всего на двух машинах: шестерка до Малой Вишеры, а оттуда уазик-буханка прямо до Москвы. Переночевали у друзей, живущих очень удобно на Домодедовской, а с утра отправились за МКАД. По дороге нашли 7 с лишним рублей.
- В Москве, что ли, мелочь за деньги не считают?

На федеральной трассе М4 сразу застопили волгу, драйвер рассказал нам душераздирающую историю своей первой любви и довез до Каширы, откуда мы сразу же уехали на девятке до Богородицка. Там на посту нас забрал волгоградский дальнобойщик на мерседесе, направлявшийся в Ростов. Неудобство заключалось в том, что пассажирское место в грузовиках-иномарках одно, так что Мише приходилось прятаться перед каждым постом ДПС. Драйвер был пацанского типа, много матерился, постоянно менял радиостанции и все время звонил по мобильнику. С ним мы проехали Воронеж, а вечером, когда он встал на стоянку где-то в 300 км от Ростова, ушли в придорожный лес на ночевку. Трудность заключалась в том, что мы не взяли с собой палатку, а взяли только тент и спальники. Но оказалось, что спать можно и так. Я нашла кучу сена, на которой мы разложили тент, а на нем – спальники. Сперва нас нервировали шорохи и прочие лесные звуки, но потом мы все-таки уснули, благо не было дождя, да и ночь была теплой.

На трассу вышли часов в шесть утра, только-только начинало светать. Минут через пятнадцать остановилась шестерка с краснодарскими номерами. Правда, мужик ехал только до Ростова. И слава Богу! Все триста километров, что мы с ним проехали, мы оба сидели, вжавшись в сиденья и ожидая, что либо машина вот-вот развалится от неадекватной скорости, либо мы все-таки не успеем вернуться на свою полосу при обгоне и влетим в лоб грузовику. В общем, вылезая на объездной у Ростова, мы чувствовали большую благодарность и еще большее облегчение. Далее произошло в некотором смысле чудо: мы застопили питерский джип «опель фронтера», на котором к вечеру домчались прямо до Туапсе. Драйвер Андрей был веселый и адекватный, с ним было приятно и ехать, и общаться. Причем, выяснилось, что он искал попутчиков аж от самого Питера. Ему единственному из семи водителей мы сказали, куда на самом деле едем.

Четкого плана относительно того, куда и как дальше, мы не имели. По нашим данным, граница с Абхазией закрывалась в 9 вечера, так что мы решили подобраться как можно ближе, чтобы завтра перейти ее рано утром. Добрались до Сочи на электричке, прекрасной своими работающими и чистыми туалетами, оттуда в Адлер на маршрутке, и по дороге выяснили, что граница теперь работает круглосуточно. Решение было принято моментально: едем. Мы купили ж/д билеты на обратную дорогу (все-таки будет уже октябрь, а мы совсем не готовы к автостопу в условиях холода) и поехали в Псоу.

Пограничный переход разделен на два отдельных коридора – для машин и для пешеходов. Естественно, сначала мы оказались у машинного коридора, куда нас не пустили. А надо сказать, ночь уже стояла кромешная, натурально-южная, к тому же, если трасса до Адлера была нам хорошо известна из прошлых поездок на Кавказ, то в Псоу ни один из нас не был. На пешеходный переход нас послали куда-то обратно во тьму. Мы включили фонарик и пошли в указанном направлении. Из-за угла, из темного переулка, вынырнули двое каких-то темных парней: «Сюда, сюда, вам сюда…» Как ни жутко нам было, идти пришлось туда, куда они показывали. Но засады не было, и нам действительно надо было «сюда». Через пять минут, в течение которых был виден только кусок дороги, освещаемый нашим фонариком, мы прибыли к правильному коридору. Пограничный переход затянут сеткой и тускло освещен фонарями. Людей никого, только эхо наших шагов и собаки, которым глубоко наплевать на границы. Сам процесс прохождения границы оказался на редкость простым: мы показали наши российские паспорта, нам сказали «до свиданья», и мы пошагали на Абхазскую территорию по такому же коридору.

Здесь начался экстрим. Мы оказались в чужой стране, не имея ни малейшего представления, куда идти, в полной темноте, в прямом и переносном смысле. На крошечном освещенном пятачке, забитом микроавтобусами (в основном, «рафиками», о существовании которых мы давно забыли), тусовались небритые мужики, многие из которых были не вполне трезвы. Попытки выяснить, не идет ли в Пицунду что-нибудь рейсовое, оказались смехотворными. Было ясно, что рейсовое ничего не идет, а денег на такси у нас все равно не было. Ночевать вблизи нетрезвых и небритых мужиков тоже перспектива была не особо заманчивая, поэтому мы отправились стопить дальше. До трассы, которую в этой тьме египетской мы ни за что не нашли бы сами, нас подбросил один из мужиков – на удивление бритый и трезвый. На трассе был пост ДПС, и местные гаишники по собственной инициативе застопили нам газель, в которой уже ехало немало абхазских женщин и тюков. Всю дорогу до Пицундских ворот (минут 40) мы сидели между женщинами, беспрестанно болтающими по-абхазски, и тюками, и гадали каждый про себя, о чем они говорят и туда ли мы вообще едем. Около полуночи нас высадили на повороте на Пицунду. Мы по-прежнему не имели понятия, где находимся, и ничего не видели вокруг.

    Однако, и выбора особого у нас не было. Пытаться ехать дальше или ночевать на трассе – это выбором не назовешь. Мы включили фонарик, направили его на наши желтые футболки и стали стопить. Машин, конечно, было… да и не было их почти. Но мы уехали! Судя потому, что водитель не стал смеяться над нами, когда мы попросились в сторону Пицунды, нас привезли на правильный поворот. Правда, доехали мы не до Пицунды, а до поста где-то в 5 км от трассы, но это было значительное достижение, так как пост был освещен. Единственный «постовой» мирно спал на заднем сиденье машины. С поста нас забрала первая же машина, в которой ехали – уникальный для стопа случай – две девушки! Девушки гнали по крайне извилистой дороге 120 км/ч (напомню, тьма кромешная), при этом слушали что-то забористое восточное и постоянно курили.      Уникальные девушки привезли нас в центр Пицунды и показали дорогу на Рыбзавод, нашу конечную цель. Все еще слегка ошалевшие, мы в очередной раз уже этой ночью отправились во тьму. До поселка оставалось 5 км, час ходьбы. На машины мы особо не рассчитывали, их и на главной-то трассе было раз-два и обчелся. Но, все же, заслышав приближающийся гул мотора, развернулись, и Миша поднял руку. Стоит ли говорить, что машина остановилась. Более того, драйвер знал тех людей, к которым мы направлялись, и привез нас прямо к воротам их дома. Иначе мы все-таки ночевали бы на дороге: найти этот дом по одному только адресу в ночи было абсолютно нереально.     Наш водитель Левон зашел вместе с нами во двор и зычным голосом закричал:
    - Ле-е-ва!
    Однако хозяин, тоже дядя Левон, не проснулся. Пришлось нам поискать хозяев этого большого дома методом тыка, разбудив попутно несколько ни в чем не повинных отдыхающих. Так или иначе, главное мы совершили: доехали до человеческой постели, хоть и в ночи.

    Вы спросите, зачем вообще мы поперлись в какой-то непонятный поселок – Рыбзавод, он же Лдзаа, он же Лидзава. Ответ в Интернете. Если пытаться найти в сети жилье в Абхазии, то непременно нарвешься на эту страничку. Дому там спеты такие дифирамбы, что у нас просто не оставалось выбора. Все, кто уже жил там, когда мы приехали, и все, кто приехал при нас, оказались тоже "от Интернета". И, честно говоря, разочарованы мы не были: дешево (80 рэ) и прекрасно. При свете дня выяснилось, что:
    - красивый белый дом стоит практически на берегу горной речки;
    - у хозяев - дяди Левы и тети Груни - можно покупать настоящее парное молоко только что из-под коровы и домашний сулугуни, а также дивный мед;
    - море действительно в пяти минутах ходьбы;
    - в доме обитают два восхитительных кота - Петька и Чернышка;
    - есть душ с горячей водой.

В первый день мы, понятно, устроили себе отходняк/отдохняк. Исследовали местные магазины (2) и пляж. В "центральном" магазине объявление: "Ув. отдыхающие! Желающие получить массаж, обращаться к продавщице. Массажистка." Базар смешной: одна тетка торгует какой-то ботвой втридорога. Пляж - мелкая галька, почти песок, и чистейшее море, какого мы никогда не видели ни в Крыму, ни на русском Кавказе.

Вообще, в Абхазии мы планировали вести себя прилично - ездить на общественном транспорте и т.д. Но когда собрались в Пицунду на автобусе (4 рэ), автобус сломался, и мы были вынуждены прибегнуть к автостопу. С тех пор мы не пытались противиться судьбе и за все время в Абхазии не заплатили за транспорт ни копейки.

АВТОСТОП В АБХАЗИИ
Абхазия - рай автостопщика. Если абхазская машина едет относительно пустая, она остановится и заберет вас. Причем, правила стопа - выбирать позицию там, где медленно едут, например, - хоть и играют здесь роль, но перестают быть смертельно важными. Подавляющее большинство автомобилей - это шестерки, за ними следуют волги и копейки. Иномарки - изрядная редкость, если, конечно, не считать трехэтажные джипы с московскими номерами, но они, скорее всего, не отреагируют на стопщиков. "Отдыхающие" драйверы подвозили нас всего дважды. Остальные отзывчивые водители все были местные.

    На трассе мы не висели, уезжали в течение 10 минут с любой, даже самой неприглядной позиции. Справедливости ради надо сказать, что у нас был один неудачный день, но в этом мы сами были виноваты, точнее наш настрой. Опять же, справедливости ради надо сказать, что некоторые машины мы бы предпочли вычеркнуть из списка подвозивших нас. А именно:
    - шестерку с четырьмя парнями, которые пытались развести нас на сто рублей на бензин (но не развели, и мы мирно расстались там, где нам надо было выйти);
    - пятерку с двумя непонятными мужиками, которые проявляли нездоровый интерес к нашей питерской недвижимости (каковой, заверили мы их, у нас почти и нет). Опять же мужики хоть и не понравились нам, но ничего плохого не сделали.
    - микроавтобус форд транзит, водитель которого оказался в стельку пьяным. Это было действительно неприятно: мужик давил на педаль газа изо всех сил и при этом смотрел исключительно в свой мобильный телефон, лишь изредка поглядывая на дорогу и выруливая в последний момент из-под колес встречного транспорта. Самое удивительное, что, когда он притормозил у ДПС и что-то сказал гаишнику своим очевидно пьяным голосом, тот совершенно на него не отреагировал. Мы вылезли из безумного микроавтобуса при первой же возможности, но, чтобы отделаться от приставучего драйвера, Мише пришлось проявить чудеса твердости и дипломатичности.

Вот, пожалуй, и все автостопные приключения. Остальные драйверы (а их очень много) были как один радушны, доброжелательны и приветливы. Правда, небольшое количество алкоголя в крови драйвера хоть и считается незаконным, но практикуется постоянно. Как сказал нам один из подвозивших абхазов:
- Шесть стаканов вина - это не выпивка. Это дегустация.

Надо также учитывать, что в Абхазии, как, впрочем, и вообще на Кавказе, царит особенный стиль вождения, включающий презрение к поворотникам, завышенный скоростной ценз, постоянное бибиканье по поводу и без оного, бессмысленные зачастую обгонялки, игнорирование знаков и парковку посреди проезжей части. Причем, насколько мы могли заметить, общественный транспорт водится по тем же принципам. С этим просто нужно смириться, потому что ничего другого с этим сделать нельзя. Уповайте на то, что местные драйверы действительно знают каждую колдобину и не забудут перед ней притормозить.

Благо, в Абхазии все колдобины выучить несложно - дорог немного. Основная трасса есть продолжение краснодарской М27 и идет вдоль побережья до самой границы с Грузией. От нее отходят дороги в прибрежные города и горные села, так что заблудиться практически невозможно.

Рейсовый транспорт нерегулярен и подвержен поломкам из-за старости, поэтому и сами местные нередко выходят на трассу автостопить. Правда, делают они это загадочно: выходят на грамотную позицию и просто стоят там, часто почти посреди дороги, рук не поднимают, на проезжающие машины не реагируют. Ждут - то ли знакомых, то ли добровольных благодетелей. Самое удивительное, что при таком неэффективном способе все они со временем рассасываются и разъезжаются. Наибольшее скопление местных стопщиков мы наблюдали в Сухуме и на отворотке на Гудауту.

В то время, когда мы там были, абхазские водители испытывали трудности с бензином. Можно было нередко наблюдать очереди к бензовозам, каковые есть местный вариант АЗС. Нормальные заправки в Абхазии можно пересчитать по пальцам. Цены на бензин даже чуть ниже, чем в России.

Абхазские гаишники не сильно отличаются от наших: есть всякие. И те, которые не прочь содрать денег, особенно с отдыхающих (доходит даже до "хоть подарок оставьте", когда придраться не к чему); и те, кто тщательно проверяет документы и долго мурыжит, но денег не требует; и те, кто докапывается из удовольствия докопаться (один водитель рассказывал, что когда у него потребовали давно отмененное CO, а он сказал, что лучше бы уж к непристегнутости придрались, гаишники взяли его совет на вооружение и с тех пор останавливают и проверяют ремни каждый раз, когда он едет мимо). К нам на постах ДПС никто и никогда враждебности не проявлял.

При том, что автостоп в Абхазии супер и мега, мы бы не рекомендовали практиковать его девушкам в одиночку и даже вдвоем. Все-таки, Кавказ славится горячей кровью своих мужчин, и даже я, совершенно не длинноногая и не блондинка, пользовалась там ненормально повышенным вниманием. Приставать, понятно, никто не пытался, но глазами сверлили, и предложения Мише типа "оставляй здесь жену, а то у нас женщин не хватает" делались хоть и в шутку, но регулярно. Поэтому пришлось сменить короткую юбку на жаркие брюки и пытаться выглядеть как можно неприметнее. Однако, если девушка с мужем (или парнем, которого можно выдать за мужа), то посягать на нее никто не будет. И кстати, с женщин-водителей абхазские гаишники не берут денег - не позволяет гордость. :)

БЛИЖЕ К НАРОДУ
Наше самое большое впечатление от Абхазии - это люди, извините за банальность. Люди не испорченные, как на нашем Кавказе, вниманием туристов, по-прежнему гостеприимные и дружелюбные. Не буду голословной, расскажу.

Пожилая пара, в доме которой мы жили, - армяне. Дядя Лева днем постоянно лежит под своим неработающим УАЗиком, а вечером засиживается допоздна со своими же жильцами за бутылкой (или, точнее, за трехлитровой банкой) домашнего вина. Тетя Груня занимается хозяйством - коровами, пчелами, курами, котами, стиркой, уборкой. Если в дом к ней приезжают люди (а дом способен вместить до 30 человек), то тетя Груня не просто сдает им комнаты, она берет за них ответственность. Например, она может не пустить жильцов вечером в какую-нибудь дальнюю поездку, если уже поздно, а вечером, с наступлением темноты, дежурит у ворот в ожидании последних припозднившихся отдыхающих. Атмосфера в доме царит такая, что даже мы, с нашей тягой к бродяжничеству, вечером никуда не хотели идти - так было уютно и хорошо теплой южной ночью сидеть на большом, освещенном дворе, дуться в нарды и болтать с тетей Груней. Тетя Груня призналась, что чем дальше, тем ей грустнее, ведь в октябре уже почти никто не приезжает, а она любит, когда народу много, чтобы шумно, весело, с танцами... Танцев, положим, в наши две недели не было, но душевно было все равно.

    В селе Лыхны есть чайная фабрика, где мы, будучи большими любителями всевозможных чаев, намеревались купить местного сорта. Фабрика эта поначалу показалась нам мертвой: проходной нет, один цех почти полностью разрушен, впереди - ржавый до последней гайки грузовик, из кузова которого вываливались на удивление свежие ветки чая.     Осторожно обойдя грузовик, мы увидели огромное, едва крытое пространство и стол, за которым пять или шесть мужиков дулись в домино. Как мы потом поняли, это было начальство фабрики.
    - Здравствуйте, - сказали мы вежливо. - Мы хотели бы купить у вас чаю.
    Мужики обернулись и посмотрели на нас так, словно мы были зеленого цвета или с рыбьими головами. Спустя несколько секунд один из них пробурчал что-то типа "сейчас", и мужики вернулись к забиванию козла. Мы неуверенно переминались с ноги на ногу, но вскоре нас передали какому-то работнику, не занятому домино. И он повел нас по цехам.

    Такого мы никогда не видели: огромные чаны, перемалывающие чайные листья (и на всех них - одна девушка-оператор); посреди следующего цеха огромная куча чая, сваленного прямо на полу, хотя в полумраке нам сначала показалось, что это навоз; и дальше - сушильные аппараты и бесконечные ряды мешков. Работников почти нет, руководство дуется в домино, девушка следит за первым цехом, а наш сопровождающий – за всем остальным. Чем дальше, тем более одуряющим становился запах.
    - Это что, - сказал наш проводник. - Вот в мае - это запах. Смотрите - это высший сорт... Но я вам получше дам.
    И нам совершенно бесплатно насыпали мешок чая, который едва влез в наш рюкзак…

В Абхазии есть форелевое хозяйство, куда мы тоже стремились попасть. И попали непосредственно с работником, который, кроме того, что привез прямо к бассейнам с рыбой, еще и рассказал массу всего интересного про черноморского лосося, про форель, про корма и прочее. Налюбовавшись на форель, мы поднялись к истоку Черной речки, куда выпускают подросшую молодь, провели какое-то время среди самшитового леса, камней и бурной воды, и почувствовали, что не прочь употребить форель в пищу. Ресторан находился ниже по течению той же речки. Как и все другие абхазские кафе, это было сделано по национальной «технологии» - из прутьев, с открытым очагом. Такая кухня называется «апацха». Мы пришли, поздоровались и заказали то, что нам было по карману: мамалыгу, фасоль по-абхазски и одну порцию форели. Каково же было наше изумление, когда повар сменил игравшую Ингрид на что-то кавказское, а на подносе нам принесли все, что мы заказали, вот только форели было аж четыре рыбины. Повар лично подошел и пожелал нам приятного аппетита. Ничего вкуснее в жизни мы не ели, и нигде еще нам не готовили две порции вместо заказанной одной.

    Во второй приезд в Сухум мы решили отыскать средневековый Беслетский мост. Местные жители, как и во всех других местах, назвали нам совершенно левые расстояния. Вместо 2 км мы отшагали больше 5, а моста так и не нашли. Мы уже давно ушли из города, вышли в поселок, где большинство домов было брошено, люди исчезли, и бродили только неприкаянные свиньи. В общем, в какой-то момент мы решили идти назад в Сухум. И тут – машина, в которой двое мужиков. Конечно, они остановились.
    - Вот, - говорим, усевшись на заднее сиденье, - хотели найти мост, а он так и не нашелся.
    - Как? Вы так и не увидели моста царицы Тамары?
    Драйвер тут же развернул машину и поехал туда, куда не дошли мы. Оказалось, нам не хватило терпения на последние 300 метров. Мужики привезли нас в ореховую рощу, которая у абхазов считается священной, рассказали легенду, по которой мост был сооружен за один день с помощью камней и яичных желтков, подождали, пока мы насмотримся и наснимаем его, и только потом увезли нас в Сухум.

Это наиболее показательные примеры. А сколько было всего другого: мужики, добывшие нам хлеб из-под прилавка, когда мы уже готовились голодать вечер, музейные работники, пускавшие нас в музеи бесплатно, торговцы на рынках, делавшие нам порой скидку за автостоп или накидывавшие что-нибудь сверху… (Правда, на рынках мы и так не покупали ничего за первоначально названную цену. Как и везде на востоке, торговаться в Абхазии просто необходимо: первая цена называется «на дурака», и чем дольше на нее не соглашаться, тем больше тебя уважают, и тем дешевле ты в итоге купишь.) Барменша в Пицунде, которая дала нам, совершенно незнакомым людям, стольник и попросила купить хлеба и сахара, а потом угощала дивным свежесваренным кофе; бабуля в храме, отдавшая нам свечки почти бесплатно, когда не нашлось сдачи со ста рублей… Не было ни одного водителя, не пожелавшего нам приятного отдыха и счастливого пути. И куда бы мы ни ехали, у нас всегда оставалось ощущение, что относятся к нам не как к туристам, а как к желанным гостям.

ДАНЬ ПУТЕВОДИТЕЛЬСТВУ
Неизбежные достопримечательности Абхазии можно без труда найти в сети, но про некоторые все же расскажем. Страна совсем маленькая, и достопримечательности ее, в основном, природные. В этом смысле вся она сплошной заповедник: прекрасное море, не менее прекрасные горы, покрытые густым, очень старым лесом, чистейшие горные реки и озера, гигантские эвкалипты, окаймляющие дорогу. Пицундскую реликтовую сосновую рощу, Новоафонскую пещеру, сухумский Ботанический сад и обезьяний питомник можно отнести сюда же. Культурные достопримечательности – картинные галереи и т.д. - практически отсутствуют. Правда, не за картинными галереями мы и ехали в Абхазию из Петербурга.

Самое знаменитое природное сокровище Абхазии – это, конечно, Рица, высокогорное озеро. Населенных пунктов по дороге на Рицу почти нет, поэтому все пророчили нам провал автостопа в этом направлении: мол, местных нет, а экскурсионный транспорт не везет. Как всегда, практика показала, что невозможного нет. До Голубого озера – первой туристической остановки на пути к Рице – мы доехали с местным мужиком, владельцем какого-то ресторана, поэтому даже не заплатили обязательные 100 рэ с человека. На Голубом озере к нам привязался молодой парень с какими-то невнятными вопросами насчет наркотиков. В частности, он потребовал наши документы, не предъявив своих (типа, оставил ксиву в машине), но наша вежливость и твердость победили: Ренато, обладающий внешностью мачо, отпустил нас с миром. Хотя, может это была не вежливость и твердость, а просто выглядели мы так, что было ясно: с этих взять нечего.

А дальше нас забрала экскурсионная газель, с которой мы и проехали до самой Рицы, посмотрев по дороге Юпштарское ущелье, обрыв «Прощай, Родина» и Молочный водопад. Если ехать еще выше в горы, то там уже альпийские луга и источник минеральной воды Ауадхара, бьющий прямо из-под земли. Но мы не поехали. Мы вспомнили, что недалеко от нормальной Рицы есть Малая Рица. Недалеко – это почти полтора часа по старому, темному лесу, в гору. Мы ни встретили ни на тропке, ни на самой Малой Рице ни одного человека: туристы и рестораны остались внизу, а мы поднялись туда, где только горы и вода нереального голубого цвета – красота неземная. Малая Рица – озеро полностью автономное, питающееся снежными лавинами, а вода в нем такая же чистая и холодная, как и в других абхазских водоемах.

Другой пласт абхазских достопримечательностей – это археологические и архитектурные памятники. К последним, прежде всего, относятся старые храмы (IX-XII вв.)– в Лыхны, например, или в самой Пицунде. В Сухуме есть остатки римской крепости, но на самом деле это всего лишь глыбы камней, беспорядочно валяющиеся вдоль набережной. Самое интересное – это то, что осталось от старинного Абхазского царства: развалины дворца владетельных абхазских князей в Лыхны, древней столице края, и Анакопия – руины города на Иверской горе над Новым Афоном. Место удивительной красоты и энергетики, где среди руин дворцов и укреплений есть даже действующая церковь под открытым небом в стенах древнего храма, а из археологических находок составлен один большой алтарь. С горы открывается умопомрачительный вид на море и Новоафонский монастырь. Еще мы читали, что в Сухуме есть остатки Великой Абхазской стены, но их мы так и не обнаружили…

ТАК СТРЕЛЯЮТ ИЛИ НЕТ?
Критический вопрос, мучивший наших друзей - вернемся ли мы живыми? - отпал как-то сам собой сразу после ночного автостопа в Абхазии. Просто есть места, куда не надо соваться, например, пресловутое Кадорское ущелье. В остальном, Абхазия, наверное, более безопасна, чем наш, скажем, Сочи. Конечно, и там есть дурная бездельничающая молодежь, но лично мы с такой молодежью не сталкивались. Даже страшные истории про грабежи и убийства, которые нам рассказывала тетя Груня, не смогли вселить в нас чувство незащищенности, да и историй оказалось всего две, просто тетя Груня с завидным упорством рассказывала их каждому жильцу отдельно.

    Чтобы было понятно, опишу вкратце политическую ситуацию. Абхазия формально считается частью Грузии. Неформально это независимая непризнанная республика. Фактически же это чуть ли не Россия: граница почти не ощутима, деньги русские, язык межнационального общения (а также рекламы, объявлений и прочего) - русский. Многие имеют двойное гражданство и нашу прописку. Быть русским в Абхазии не стыдно, скорее наоборот. Мы спрашивали местных жителей напрямую:
    - Так вы хотите в состав России?
    И нам отвечали:
    - Мы не просто хотим. Мы горим желанием.
    Или:
    - У нас тут говорят - если Россия не хочет Абхазию, то надо объявить России войну, чтобы она взяла нас в плен.
    Мы встретили только одного драйвера, настроенного в отношении России пессимистично. Его позиция сводилась к тому, что абхазам все равно ничего не достанется, а все рублевые места займут русские.

В целом же, все возлагали большие надежды на политическое сотрудничество с РФ, следствием которого должен стать приток туристов, а значит - денег, которых больше там взять неоткуда. Русские политики проявляют к Абхазии с ее безграничными курортными возможностями живой интерес. Достаточно вспомнить вояж г-на Жириновского и г-на Лужкова после знаменитого заявления Саакашвили. Нам рассказывали, что усохший было поток отдыхающих после сего вояжа восстановился до прежних объемов.

Так уж вышло, что мы покинули гостеприимный Абхазский край за два дня до первых в его истории альтернативных президентских выборов. Предвыборная борьба была нешуточная, агитационные листовки можно было обнаружить в самых неожиданных местах, не говоря уже об огромных рекламных плакатах и растяжках с лозунгами. А видели бы вы, с каким энтузиазмом говорили об этих выборах люди, как ждали их, буквально надеясь, что с выборами начнется новая эпоха. Выборы были постоянной темой разговоров. Когда мы ехали в Сухум, а по трассе шло стадо овец, водитель нашей волги пошутил:
- На выборы идут.

Особенно круто была развернута предвыборная кампания Рауля Хаджимбы. Мы долго умилялись фотографии, где упомянутый кандидат был изображен с В.В. Путиным, причем, Путин выглядел этаким мудрым папой, объясняющим, что такое хорошо и что такое плохо, а Хаджимба - провинившимся школьником.

К сожалению, выборы прошли далеко не гладко, было много обвинений в злоупотреблениях, и президент непризнанной республики Абхазия до сих пор (31 октября) не выбран.

    ВОЙНА
    Репутация Абхазии как места, где стреляют, есть результат 1992-93 годов. То, что наша пресса называла тогда грузино-абхазским конфликтом, в Абхазии называют Отечественной войной. Следы этой войны повсюду: в Сухуме и Гаграх, где шли самые жестокие бои, огромное количество брошенных, разбитых домов; здание администрации (видимо, какой-то бывший обком партии) на главной площади столицы - жуткое зрелище, разрушенное, со следами снарядов, ни одного целого окна или двери... Покореженные машины, ржавая арматура остановленных заводов... Когда начались военные действия, Абхазию покинули греки, долгие годы жившие там, армяне, русские. Многие абхазы эмигрировали в Турцию. Но самое страшное - не дома. Самое страшное, что народ все еще живет с этим. Он все еще помнит, какой это был кошмар. Мы никогда не сталкивались с тем, что люди оперируют такими понятиями как "бои", "трофеи", "погиб на войне" в таком обыденном, незажившем ключе. Для них это недавняя реальность.     Одна подвозившая нас пожилая пара говорила, что им пришлось бежать из Сухума ночью, в чем были, а после начинать жизнь с нуля. Молодой парень без ноги рассказывал нам, когда машина проезжала ущелье неподалеку от столицы:
    - На сухумской стороне сидели грузины, на противоположной - мы.
    И так далее.
    - Да, здесь был рыбзавод, но война...
    - До войны там было такое хорошее кафе...
    - Во время войны, конечно, все пропало…
    В предвыборных листовках кандидатов обязательно указывалось, какую роль этот человек сыграл во время войны.

В Новом Афоне мы заходили в музей Отечественной войны: на стенах - портреты погибших в боях парней и даже девушек, цветы в вазах, на полках - книги, написанные о войне. На свое несчастье я взяла полистать сборник детских рассказов о том, как война коснулась их семей. У меня нет ни малейшего желания пересказывать эти ужасы, но это действительно страшно.

    29 сентября абхазы отмечали день победы. Некоторые достали свои автоматы и дали несколько очередей в воздух. Да, оружие в республике есть, и во многих домах, но беспредела при этом не наблюдается. АК используют в относительно мирных целях. Однажды у нас состоялся такой разговор с двумя абхазами:
    - Видите гору? Мы вчера на охоту туда ходили, косулю убили.
    - А вам нужно разрешение на охоту получать или еще какие-нибудь формальности?
    - Какое разрешение! Взял автомат - пошел в горы...

Понятно, что отношения с Грузией у Абхазии, мягко говоря, натянутые.
Но если люди там и хранят оружие, то не для того, чтобы затевать новую драку. Все без исключения хотят нормальной мирной жизни, война и так стоила этому маленькому народу большой крови. И мы, со своей стороны, увидели, что нам не только не угрожает опасность в лице местных жителей, но что местные жители стремятся защитить нас от гипотетических опасностей. Они хотят, чтобы мы вернулись и рассказали: в Абхазии НЕТ войны.

НЕОБХОДИМЫЙ POST SCRIPTUM
Предыдущий абзац был написан в конце октября. Теперь мы все время читаем в новостях о митингах, беспорядках и даже смертях в Абхазии. Два кандидата в президенты – Багапш и Хаджимба – не могут договориться, кому же руководить страной. В нашей прессе уже говорят о том, что там может разразиться гражданская война, ведь население Абхазии «вооружено до зубов». Мы не хотим в это верить. Мы действительно видели, что люди НЕ хотят войны. При том, что Абхазия такая маленькая, там живут люди самых разных национальностей, в том числе грузины, в стране есть христиане, мусульмане и язычники, и до сих пор это не мешало им всем мирно сосуществовать. Дай Бог, чтобы борьба за власть тоже этому не помешала.

18 ноября 2004

Размещается на сайте АВП, в разделе "Творчество самоходных женщин"