Татьяна Козырева (Москва) "ЧУДЕСНЫЕ ИСТОРИИ"

ТAТЬЯНA ЯШНИКОВА АКА RATTY (Козырева Татьяна Сергеевна.) - биография

ratty77@mail.ru

Эта история была написана в 1999 году и нуждается в пояснении.

Летом того года я работала в США по программе Camp Ame-rica. До окончания срока не доработала 10 дней. По условиям договора, компания имела право уволить работника без права восстановления по трём причинам: употребление наркотиков, насилие или сексуальное приставание к детям, и ссора с начальством. Нетрудно догадаться, что ко мне относилась третья причина. Любых начальников я в упор не вижу, а они этого не любят. Я полагала, что так близко к окончанию срока можно уже борзеть, и оказалась неправа.

Виза моя была «терминирована», и в течение двух суток с момента увольнения я должна была покинуть страну, если срочно не легализуюсь. Способ столь быстрой легализации был один: брак с гражданином Штатов. Выйти замуж мне не удалось, но страну я не покинула, рассудив, что приехала не работать тут, а путешествовать, в загране моём никаких новых пометок нет, покатаюсь до окончания визы в паспорте, а там что-нибудь придумаю. Дату вылета я уже сменила на месяц вперёд, узнав, что фирма-посредник нас обманула, «подарочный» месяц для российских студентов действителен. И менять дату ещё раз из-за дурацких разногласий с лагерным начальством я не собиралась. Всё, чем я рискую – откажут в визе при следующей попытке. «Чёрный» штамп Штатов в паспорте – плохо для прочих поездок, но через пять лет всё равно паспорт будет другой.

Знакомые русские аспиранты из Кремниевой Долины навели справки и выяснили, что знает о терминации визы только INS (immigration & naturalization service, служба иммиграции), с полицией она никак не связана, нужно только не совершать уголовных преступлений, и никто в стране ничего не узнает обо мне плохого. INS же может выяснить, когда я покинула страну, только одним способом: получить от меня при выезде бумажку, именуемую «формой I-94», со штампом таможни. Половина этой бумажки со штампом о въезде уже отправилась к ним. Мне нужно на выезде как-нибудь заморочить паспортистов, чтобы не отдать вторую половинку. И тогда никто не сможет доказать, когда именно я выехала. Штампы аэропортов в паспорте ничего не значат. А если заподозрят, что я выехала гораздо позже, я могу показать квитанции о квартплате со своей подписью и штампом сберкассы – это для них веское доказательство, что я была дома.

Здесь вы узнаете, как мне удалось не отдать бумажку I-94.

А дома ветеран «визовых войн» Алексей Воров дал мне совет: когда снова захочу в США, обращаться в их посольство ни в коем случае не в России, а в какой-нибудь нейтральной стране типа Дании или Швеции, и там как бы ненароком показать оставшийся корешок со словами: «А вот у меня завалялась какая-то ваша бумага, она вам нужна?» Тогда мне поверят, что я честная, и в визе не откажут.

Прошло 11 лет, я сменила фамилию, и пока на визу США не подавалась.

Дело было до теракта 11 сентября. Я привезла фотографии и магнитик с изображением башен-близнецов, он висит на моём холодильнике. Но бомбы в самолёте отчаянно боялись и тогда. Интересно, как бы развивались события сейчас…

Перед отлётом мне нужно было забрать кучу моих вещей, хранившихся у доброго драйвера. В Штаты я прилетела с одним рюкзаком, а за время работы обзавелась массой халявы, так что на выходе мест багажа стало пять. Одно осталось у русских в Калифорнии, привезли потом с оказией. После увольнения, найдя интернет, я отписалась солдату Марку, который подвозил меня раньше и предлагал вписку в Нью-Джерси. Он радостно вписал меня со всем шмотьём. Доехала я на дальнобойщиках, которые договаривались по рации и передавали с рук на руки меня с коробками. За те несколько дней, что я гостила у солдата дома, его угораздило в меня влюбиться. Я уехала путешествовать, а он доставал меня заботой и ревностью на расстоянии. Потом у него в мозгах произошёл поворот, он влюбился в другую девушку, и, как это часто бывает, решил, что я плохая и от моих шмоток надо избавиться. Дал мне неделю сроку, а я в это время находилась на другом побережье в Калифорнии. Я смогла разрулить проблему дистанционно: писала и звонила всем подряд, и один отзывчивый драйвер мексиканского происхождения по имени Эл вызвался мне помочь. Забрал барахло от Марка и хранил у себя на севере штата Нью-Йорк. А я, свинья такая, не успела его отблагодарить.

Деньги я отчаянно экономила на всём – потому что, как говорили сами американцы, «у нас всё либо слишком дорого, либо бесплатно». В результате, пропутешествовав три месяца, я привезла домой тысячу долларов, из которых 600 оптимистично вложила в издание книги «Уроки автостопа» с моей статьёй, не слишком поредактированной Шаниным. Моя часть тиража продавалась 10 лет. Желая избавиться от неё, я и развивала свой маленький книжный бизнес. Теперь, в честь юбилея, я наконец издаю три собственных книги.

А вот и сама история. Отчаянная и несколько сумбурная – как и я сама в то время.

На утрясание всех дел в Нью-Йорке у меня было два с половиной дня – времени дофига. Но первый день – пятницу – я угрохала на I-net и ожидание пропавшего Олега, у которого должен был быть стикер к авиабилету с подтверждением изменения даты. Ночевать пришлось у Олега в общаге, запершись в ванной. Нашёлся он в субботу утром и поведал, что конверт со стикером doorman* отправил обратно на фирму, т.к. фамилия на конверте была не Олегова. Я в панике позвонила на фирму (что можно было сделать еще вчера, но я наивно полагала, что с меня сдерут деньги за дополнительную услугу), и выяснилось, что в Манхэттене есть walk-in** офис, открытый по субботам, и там мне за две минуты и бесплатно приклеили новый стикер, да еще и выдали подробную инструкцию, как себя вести в аэропорту.

На радостях я пошла на 16-й пирс кататься на корабликах – грех было не использовать последнюю халяву от Camp Americ’и. Купоны были на две поездки, во время второй со мной познакомился болгарин, бывший тут по той же программе. Он жил в хостеле, и там у них имелся круглосуточный I-net. Библиотека уже закрывалась, а домой надо было сообщить, когда меня встречать. Я расслабилась, не спеша добралась до хостела... а I-net оказался платный: $1 за 4 минуты! Делать нечего, пришлось раскошелиться, да еще и машины у них устроены по-идиотски, пока сообразишь, что к чему, доллары капают. Посмотрела за окно – что-то стало слишком темно. Почесала репу и решила за шмотками ехать завтра с ранья, болгарин вписывал. Так кончился второй день.

Надо бы позвонить хранителю шмоток. Платить за long distance call* не хотелось, попёрлась в Олегову общагу. Выяснилось, что с телефона на последнем этаже таки можно звонить куда угодно, но только на том конце начал вещать автоответчик, как встрял злобный doorman:

- Я вам сколько раз говорил: с этого телефона звонить НЕЛЬЗЯ!!!

Разбираться с ним желания не было. Тихонько спустилась на первый этаж к автоматам, вяло попробовала поаскать мелочь – та же фигня: не дают, даже мой доллар разменять не хотят. Извлекла коллекционные монетки, дозвонилась, оставила сообщение, что завтра с утра приеду за шмотками.

Ранья не получилось. Спали мы в dormitory** на восемь человек: четыре «мамонта» (двухэтажных кровати). Памятуя о стукаческих наклонностях америкосов, болгарин отговорил меня спать на полу и вписал к себе в постель, типа, мы любовники. Полночи ему доказывала, что не надо переигрывать. Кстати, непонятно, как неприспособленные западные люди могут спать в таких условиях: всю ночь кто-то шуршит пакетами, гремит замком, хлопает дверью, скрипит кроватями. Восемь человек в одной комнате. И за это еще и платят! Короче, проснулась я в полдевятого, пока умылась, туда-сюда. В метро заблудилась некстати. И понимаю, тормоз этакий, что даже с учетом перехода на зимнее время до вылета мне остается восемь часов. Дорога в один конец занимает три часа минимум.

Выбора нет: покупаю телефонную карточку за $5, меньше не бывает. Дозваниваюсь: мужик дома, но встретить меня на полпути не может, ждёт сантехника. Договорились, что он подбросит шмотки на truck stop* в 10 минутах езды от его дома.

С табличкой с номером трассы стоплю прямо в городе: не та ветка метро, слишком рано кончилась. Как уже доказано, духи трассы любят психов. Не прошло и пяти минут, как Chevy van** вывозит меня аж до первой toll booth***. Дают какое-то пирожное. Это хорошо, у меня вся еда кончилась. Там позиции никакой, надо метров 200 пройти прямо по highway, иначе совсем большой крюк. Навстречу едет мент, притормаживает, что-то кричит. К счастью, нас разделяет бетонная стенка, как на МКАДе. Развожу руками, рысью чешу по обочине. В руке табличка “Albany”, обращена к потоку. Мало ли, а вдруг.

Сработало. Стопится Nissanчик, я даже думала: не мне. Молоденький негритёнок едет в Олбани, столицу штата, навестить больного папу. Разговор не клеится: я на нервах. А погода классная – золотая осень.

- До твоего выхода с хайвэя, - говорит, - еще минут 40, не могу. Но можешь позвонить по сотовому.

Высадилась на выходе, перебегаю на вход. Не берут. Рано или поздно возьмут, но поздно мне нельзя. Перемещаюсь на запретную зону, но там машин больше и скорости умеренные. Через пять минут со входа появляется мент. Стукнул кто-то.

Берёт мой паспорт, звонит куда-то. Ладно, пусть criminal records**** проверят. INS уже не боюсь, не до того. Объясняю менту свою сущность, втолковываю: если я вовремя не попаду на самолёт, стану нелегалкой, и меня все равно арестуют, вот и голосую, где нельзя. А без шмоток улететь не могу, там travel cheques*****. Терять мне, типа, нечего. Мент сжалился, довёз до следующего выхода, высадил, отлично понимая, что я сейчас опять займусь нарушением закона. Я набираюсь наглости и прошу его застопить мне машину.

- Тут уж ничем помочь не могу, - говорит. - Totally illegal*.

Бог с ним. Мне еще четыре выхода миновать надо. Голосую на идиотской позиции перед toll booth, где меня мент поставил. Ура, через 10 минут из коцанного «Кадиллака» мне машут и стопятся уже в неположенном, но единственно возможном месте. Парочка времён Керуака, как бы классно пообщались, но не сезон. Они вошли в моё положение и довезли куда надо. Уф. Без пяти два. Самолет улетает в шесть. Минус регистрация.

Эла на стоянке нет. Бегу к автомату. Дома тоже нет. В пути или...? Обегаю truck’и в поисках ride** в сторону Нью-Йорка. Ни души. Тут появляется мой Эл с коробками. Ура! Вымылся, приоделся – а мне слова сказать некогда. Блин, хрен ли я в этом хостеле застревала?

Сгрузил коробки, уехал. Дура я, надо было попросить сгрузить у входа на highway, все равно на стоянке никого нет. Перетаскиваю свои четыре места багажа по очереди. В процессе рядом стопится пацан на новеньком пикапчике, едет в аэропорт Олбани. Собирает по пути мои коробки. Можно, говорит, регистрироваться за 10 минут до вылета. Но это внутренние рейсы, а насчёт международных не знает.

Стою у выхода с service area*** со всеми своими манатками. Без пяти три. Ровно в три стопится раздолбанный van с мексиканской семьей. Едут в Манхэттен! По-английски еле волокут, но поняли, куда мне. Что спешу, понять не могут никак. Едут ровно 60 миль в час. При том, что speed limit *- 75. Только бы не сломались!

Не сломались, но решили покушать. Вразвалочку пошли в «Макдоналдс». Предлагают мне поесть, но я не в состоянии, а как оказалось, зря. Надеюсь, на борту покормят. Ха, где тот борт... Когда поедем? Через 10 минут. Проходит 20, 25. Неторопливо жуют, потягивают пиво. Рву на себе волосы - им пофиг. Искать другую машину уже поздно.

Едем дальше. Я в тоске. Они оживлённо переговариваются с сыном: пацан лучше всех понимает по-английски. И вот он с ангельской улыбочкой вопрошает:

- Тебе в аэропорт Кеннеди, да? Ты спешишь, правда? А сколько ты нам заплатишь, если мы тебя туда отвезём?

Ругаться сил нет. Ядовито отвечаю, что надо было раньше чесаться, а теперь я уже опоздала, плакали их денежки.

Отвезли-таки в Бруклин, высадили у метро, прямая ветка до аэропорта. Пытаюсь проникнуть в метро: там крутящаяся решётка на входе. У меня в запасе где-то подобранная просроченная магнитная карточка. Подбегает услужливый служащий, проводит свою карточку и перемещает мой багаж внутрь.

- Теперь ты свою проведи, - говорит. Автомат пищит, но решётка не крутится. Пробую опять.

Между поездами большие перерывы, как водится. Шмотки перетаскиваю в два приёма, никто и не думает помочь.

Короче, когда добралась до своего терминала, самолёт уже час был в воздухе. Красиво. Всяко я опаздывала, вот теперь и на самолёт тоже. Костя Савва в последнем письме напутствовал: «Смотри не опоздай на самолёт». Как в воду глядел.

Но я ведь в Америке, а здесь клиент всегда прав. Как вы помните, дату вылета я поменяла, а стикер представлял собой маленькую бумажку с логотипом фирмы STA Travel, на которой от руки чёрной ручкой была написана дата. Недолго думая, я её чёрной же ручкой и переправила с 10.31 на 11.01 (у них пишут сначала месяц, потом число). Типа, клерк ошибся. Самолёты, говорят, по осени пустые летают – какая им разница, какое число, авось посадят. Думала позвонить по внутреннему телефону и спросить о наличии мест, но поленилась. Вот и хорошо, потому что практика показала, что только «Аэрофлот» пустой летает. «Дельта» вся забита. Но я пребывала в блаженном неведении.

Барахло моё лежало на тележке. По идее, за неё надо платить, иначе не заберёшь её с места парковки – колесо заблокировано. Но можно подождать, пока у кого-то телега освободится и её ещё на место не отгонят. Что я и сделала. Никакой камеры хранения не надо – бродишь себе с тележкой. Так и обследовала территорию, нашла, где кормят. Видимо, у них во всех аэропортах так: кормушки уже в зоне, надо весь багаж выгружать, просвечивать, проходить через звенелку и опять загружать. Всё самостоятельно, мужики в форме стоят и ухом не моргнут. Эмансипация, блин! Раскошелилась на Burger King – это типа McDonalds’а. Тут хрен кто угостит, пришлось проявлять самостоятельность. Даже приятное что-то в этом есть.

Усталость почувствовалась. Стала выяснять, где тут можно поспать. Посылали в разные терминалы, так и шкандыбала со своей телегой. В дальнем конце строящегося 4-го терминала, за длиннющим забором, нашёлся зал ожидания, где можно легально спать. Народ корячился сидя в креслах, а я расстелила спальник на столике для багажа, отгородившись от всех телегой. По залу дефилировали security – комфорт и безопасность. Рекомендую.

Наутро провела рекогносцировку местности – ничего интересного. Попросила липкую ленту в камере хранения, обмотала свои коробки, чтобы совсем не развалились. Видок у них получился отпадный. Обналичила travel cheques. Меня пугали страшными процентами – фигня. В 1-м терминале есть окошко American Express, там обналичка бесплатная, но не больше $500 за раз. А в других местах, в любом пункте обмена валюты, берут 50 центов за один чек, но тоже выдают не больше $500 в одном месте.

Пообщалась с народом, летевшим «Аэрофлотом» в Питер. Самолёты пустые. Дождалась своего рейса. Подхожу к стойке регистрации багажа – а там суета и ругань. Оказывается, именно сегодня у них компьютер заглючил, и билетов продали больше, чем мест! Ой-ой-ой, стрём-то какой! Подаю мужику свой билет и держу в карманах две фиги.

- Как же так, дяденька? Мне домой! У меня виза кончается!!

- Тут ошибка, турагентство вам дату изменило, но в нашем компьютере это не отмечено.

Я изображаю крайнюю степень растерянности и возмущения, он меня утешает:

- Не волнуйтесь, мы вас и багаж поставим на stand-by*, ждите у gate’а**, вас вызовут. Если на этом рейсе места будут, багаж погрузят, и пройдёте на посадку. Если нет, выдадим вам ваучер на отель, спуститесь за багажом и полетите ближайшим рейсом.

И приклеивает на мои три места багажа большие зелёные ярлыки “stand-by”. Четвёртое, маленький рюкзак, сказали взять как ручную кладь, иначе доплачивать надо много. Я начинаю радоваться, но вида подавать нельзя. Товарищи по несчастью объясняют:

- Если такое случается, вы живёте в отеле, питаетесь и перемещаетесь за счёт авиакомпании и летите ближайшим рейсом, как только места будут.

Ваучер выдают на $75 в день. Лучше бы налом давали! Ну ладно, думаю, пошикую за счет «Дельты».

Иду к своему gate’у, жду. Меня не вызывают. Народ получает свои ваучеры и отваливает. На табло высвечивают следующий рейс – Женева. Подтягиваются швейцарцы. Самолёт выруливает на взлёт. Я подхожу к стойке и осведомляюсь: что за фигня?

И тут они вдруг начинают ужасно суетиться, потрясать моими бумажками и чертыхаться. Выясняется: меня перепутали с другой девушкой с фамилией на -ова (трудно им с русскими разобраться), летит она и мой багаж! Своего у неё не было.

- Да ладно, - говорю, - полежит мое барахло в Шереметьеве, никуда не денется.

Летит багаж без хозяина, а вдруг там бомба! Русская, тем более. У этой «Дельты», говорили, вчера самолёт в океан упал, все погибли, а тут новая проблема.

Швейцарцы подходят к стойке с целью регистрации, персонал на них орёт:

- Женева, сядьте!! Ваша регистрация ещё не началась! Отойдите, Женева!!

Приличные люди возмущаются, а тут я им объясняю:

- Успокойтесь, господа, это всё из-за меня, такие дела.

Они сочувствуют, а я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не заржать.

Забегали разные высокие чины, вертя в руках мои бумажки. Форму I-94 я предусмотрительно из паспорта отстеплила и заныкала. Никто и не вспомнил.

- Сейчас мы вернём самолёт, - говорят. На табло гаснет «Женева» и появляется «Москва». Швейцарцы прикалываются:

Я корчу важную рожу. Но выясняется, что самолёт уже взлетел, а коридоры все рассчитаны, вернуть никак не удастся. Эх, обломался аэростоп!

- Мы вас пошлём как можно скорее, - говорят высокие чины.

Следующий прямой рейс на Москву через сутки. Подводят меня к стойке с надписью «Париж». Во, думаю, кайф! Но нет, мест не нашлось оттуда. Полетите, говорят, через Мюнхен. Ладно, тоже неплохо. Изображаю озабоченность:

- Мне же нельзя в страну Шенгена без визы! Вы мне оформите транзитную визу?

Поискали в сетях, обломали: на территории аэропорта можно находиться без визы. Жалко. Ну ничего, всё равно прикол. Выдали мне кучу посадочных талонов. Лечу через полтора часа «Дельтой» в Мюнхен, оттуда через два часа «Аэрофлотом» в Москву. Эх, родной «Аэрофлот» sky miles* не начисляет.

Жрать хочется. На борту кормить будут, но это когда ещё. По такому случаю иду в тот же Burger King, оставляю ещё пятёрку. Кроме этих двух раз, я за всё время пребывания в Америке потратила на еду $1,5. Хороша ты, жизнь хитчхайкерская! Любила меня страна Америка, вернусь туда непременно.

Наблюдала контраст между авиакомпаниями. В «Боинге» три ряда кресел по три в каждом, свободных мест нет. Салон «Ту» заполнен от силы на четверть, отродясь такого не видела. Инструкцию по технике безопасности показывают на мониторах везде, кроме «Аэрофлота» – там бедный персонал каждый раз корячится с кислородными масками перед скучающей публикой. Милые стюардессы «Дельты» выдают каждый раз новые журналы, подушки, покрывала в пакетиках, чтобы дремать было не прохладно. Наши журналы из толстой обёрточной бумаги измяты и обляпаны поколениями пассажиров, страницы аж склеились. Стюардессы хмурые (особенно бросается в глаза после американских улыбок до ушей), после посадки собирают наушники, подозрительно глядя, не заныкал ли кто от них пакетик. Кресла жёсткие, откидываются не все. Напитки доливают до половины стаканчика, курица непрожарена, рис недоварен. Летайте самолётами Delta Airlines! Это немного дороже и глючнее, зато наберёте свои мили и будете летать бесплатно. Все америкосы так делают, они уже успели много sky miles набрать.

Аэропорт города Мюнхена – это, конечно, не исторический центр, но тоже кусочек Германии. Большие кружки с пивом – небось, не двухпроцентным. Объявление по громкой связи «чего-то там nach Moskau» вызывает неприятную дрожь – неужели все-таки есть генетическая память? В duty free цены заметно ниже – то ли еще будет! Открытые флаконы духов на пробу – я побрызгалась “Madame Rochas”, а совки и не оценили. А хорошее было сочетание с несвежей майкой «Школа автостопа»!

Прилетаем в Шереметьево – родина встречает сломанным эскалатором. Температура на улице 42F – теплынь, упаковываться совсем не надо, а я боялась. Сколько же это в Цельсиях?.. Подаю паспорт на контроль, тётка спрашивает:

Я начинаю шпарить по-английски, мол, ошибочка вышла, из Нью-Йорка летела через Мюнхен, потому что... Тетка выслушивает мою тираду и интересуется:

Таможенники заставляют переписать декларацию: типа, никаких денег не ввожу. Удивляюсь, но им виднее. Указываю, что 3 (три) места багажа следуют отдельно. Один таможенник отводит меня в сторону:

- У нас к вам есть предложение. Вы полгода были за рубежом...

Разочаровываю: меньше. Сама бы пригнала тачку без растаможки, если бы полгода.

Барахло моё обнаружилось в целости и сохранности, коробки даже упаковали в большие пластиковые мешки, пломб на всё понавешали. Вскрыла в присутствии кого положено: всё на месте. Кроме поясного ремня от рюкзака. Так уж и быть, не буду из-за него судиться с «Дельтой», она мне и без того удовольствие доставила. А если в России потеряли, то и бесполезно.

Я была такая весёлая – всему персоналу настроение подняла. Мне разрешили позвонить, и скоро за мной приехали родственники. Психовали, конечно: вчера встречали, самолет прилетел, а меня нету. А что делать, если в аэропортах Inter-нет! Не всё у буржуев предусмотрено.

Дома... Ну, это уже совсем другая история. Счастье – это после долгих странствий вернуться к себе домой. Насладиться, пообщаться, соскучиться – и опять рвать когти.

Вот так кончилось очередное большое приключение. Даст Бог, не последнее.

Это текст электронного письма четверым мужикам, имевшим отношение к приключению.

Вчера со мной приключилась ещё одна чудесная история.

В июле, за два дня до Китая, у меня в электричке свистнули электронный органайзер Casio PV-S660. Кто-то отследил, куда я его засунула, и в давке спёр. Вот когда понимаешь, что синхронизироваться надо каждый день! :-((( Подавать в розыск было неразумно: там фигурировали кредиты на суммы, сравнимые со стоимостью квартиры в Москве... С указанием фамилий, которые тут же легко находятся в контактах. А информации о владельце не было – мне оно не надо. Пришлось забить – тем более, завтра уезжать.

А без органайзера – как без рук, особенно в экспедиции. Я позвонила своему экс'у, специалисту по КПК, он любезно нашёл на интернет-барахолках два подходящих для меня предложения. Один мужик свой палм уже продал, а со вторым мы никак не могли пересечься. Я перед отъездом бегала как угорелая, и мы смогли встретиться на Казанском вокзале за 10 минут до отхода поезда (ехала поездом, т.к. виза протухала). Софт, крэдл и инструкцию забрал провожающий, а саму машинку, Palm М105, я изучала уже в поезде. Поначалу тыкала в экран разогнутой скрепкой, а родной стилос обнаружила только по прочтении зашитой инструкции, иначе бы без поллитры не нашла. :-)

Посреди Китая обнаружилась весьма неприятная штука: при смене батареек эта сволочь потеряла память и забыла русский язык. Так умерла идея написать книжку хотя бы про крайнюю поездку. :-( А написано, блин, было много. :-/

Впоследствии я опытным путём определила, что батарейки нужно менять по очереди, чтобы хоть одна всё время была в гнезде. Ни в какой инструкции про такой возможный глюк упоминания не было.

Дома я столкнулась со множественным геморроем. Русификатор не устанавливался без серийного номера (пришлось контактировать с продавцом), новые программы не хотели ставиться, одна валила другую. Две очень нужные программы Mail и Expence отсутствовали напрочь. А интернета у меня на тот момент было крайне мало, даже к собственному компу доступ нерегулярный. В конце концов я плюнула и использовала «умную» машину только как калькулятор. А мой старый органайзер ни разу не создавал мне проблемы... Он немного умел, зато никогда не подводил. :*

Сохранившиеся данные с Casio оказалось тоже непросто выцепить. Пока я была в Китае, моим большим компом пользовался Казанцев, и этот маньяк-эконом всю мою инфу оставил исключительно в архивах. Casio backup, как выяснилось, был сделан ещё до него в особом формате для КПК, и чтоб его прочесть, надо было ковыряться в софте от Casio, который давно снесли за ненадобностью. Короче, срочно понадобившиеся телефоны питерских магазинов я добывала из инета. Там было, разумеется, далеко не всё.

Этой добычей я занималась не далее как вчера, извергая очередную порцию отзывов о разработчиках разных КПК и их близких родственниках. И тут..! Буквально через два часа мне на трубу позвонил некий незнакомый Руслан и сообщил, что два дня назад купил на радиорынке органайзер... видимо, украденный... в котором содержались все данные прежнего владельца. Покопавшись в них, он пропёрся от «неординарности личности и недюжинного литературного таланта» и принял решение во что бы то ни стало вернуть ценную информацию хозяйке. Особенно его очаровали черновики писем моему последнему мужику. Типа ах, как освещены вечные темы. Хотел даже в интернет выложить – анонимно, ессно. Нашел, блин, Шекспира, блин.

Пробовал разные телефоны из адресной книги, но нашёл меня через совершенно левого мужика, с которым я познакомилась этим летом в Анапе, на почве того, что это город нашего детства. Его детство, правда, было намного раньше моего. Запись «в 50-х те же лагеря, знает Менделя» заинтриговала Руслана, он позвонил по московскому телефону и заполучил номер моего мобильника. :-))) Лагеря имелись в виду пионерские, а Мендель – это Минделевич, главный редактор газеты «Вольный ветер».

Я тут же предложила поменять PV на Palm, чему новый знакомый не очень-то обрадовался: он в компах шарит и понимает, какой это подарочек. Но зато не голая машина, а в полном комплекте: с софтом, крэдлом и инструкцией на русском. За этим я срочно сгоняла к папе в Люблино.

В тот же вечер мы встретились у журфака Универа, там Русланова жена сдавала зачёт. По разговору я поняла, что общаюсь с интеллигентным человеком, не с «братком». Но на всякий случай все возможные ценности оставила на вписке, а также слила бабло в банк: у меня как раз на кармане двести тонн рублей было. ;-) Так я воссоединилась со своей любимой машинкой. Глупенькой, но безотказной. Все мои данные оказались совершенно нетронутыми!!! Ну, и подарила поклоннику литературного таланта книжки, как водится. Уж какие есть.

Диск с софтом и переходной шнур у меня сохранились. Руки не дошли выкинуть.

Сабж этого письма, так сказать, навеян одним из его адресатов. Думаю, он поймёт.*

История имела некоторый резонанс. Тот самый экс, который любезно нашёл мне в интернете глючный палм, и письма которому столь очаровали Руслана, ответил:

«Кстати, тот Палм, с которым мы в Сибирь ездили, у меня спёрли карманники в Симферополе у вокзала при посадке в маршрутку. :-) Красиво работают – мне понравилось. Думал даже позже вернуться на то же место – понаблюдать за ними – похоже, у них там гнездо. Но не получилось.»

Примерно через год после воссоединения с любимой машинкой я раскокала ей экран. Потому что крышечка, в отличие от данных, в процессе кражи-перепродажи была утеряна. Глубина повреждения со временем возрастала: сначала при нажатии на экран отображались не те буквы, потом промахов становилось всё больше, и в конце концов один угол экрана полностью потерял чувствительность. После замены батареек машинка требует калибровки экрана, а она стала невозможной.

Часть новых данных, как уж водится, нигде больше сохранена не была. Бомжевала я в то время, а специально ставить софт на чужие компы с целью синхронизации – запарно. Я погрустила, засунула любимую машинку в дальний ящик, а никакой замены ей не нашла. Потому что не производят больше простых наладонников. Совсем. Навязывают потребителям кучу ненужных функций, чтобы разводить на бабло.

Прошло пять лет. Муж Юра, большой специалист по компьютерной технике, взялся попробовать восстановить данные. В качестве подарка на 8 марта. Батарейки к тому времени давно сели в ноль и были выкинуты во избежание протекания. Порывшись в интернете, Юра нашёл, что флэш-память в моей штучке есть. Выковырял то, что могло быть её носителем, и передал ещё более крутым спецам на АвтоВАЗе, где он в своё время работал сисадмином. И что-то там они колдуют, колдуют... Когда я спрашивала, есть ли результаты, Юра загружал меня специальной терминологией. В декабре сообщил, что уже ведёт целый журнал добычи информации из несчастного наладонника – и зачем-то прислал этот журнал мне на почту. В общем, как это часто бывает у инфантильных эгоцентристов, он подарил мне на 8 марта игрушку для себя.

«А мне на день рожденья муж подарил удочки»…

Егор Пагирев, координатор АВП, жил с мамой в пятиэтажной панельной «хрущобе» на улице Ивана Сусанина. Егор, как фанат Костромы, этим очень гордился. Потом он женился, и стало в двухкомнатной квартирке жить трое, не считая котов и кошек. Их никто не считал, их было просто много. Егор и молодая жена Лена любили тусовки и вписки, но жилищные условия ограничивали их гостеприимство.

Пришел «хрущобе» срок идти под снос. Семью расселили: супругам и матери дали по «однушке» в соседних домах (мечта большинства молодых семей!) на улице Весенней. Тоже красиво, и недалеко от старого дома. Было это в конце ноября 2003 года.

А старый дом остался пока стоять. Тут в нём стали заводиться бомжующие личности. Сергей Житомирский (по прописке – харьковский, а по фамилии – Житомирский) мгновенно появился с постоянным спутником – одноклассником Стасиком. Два года собиравшийся, но так и не улетевший в Южную Америку Грил с многочисленной промальпинистской снарягой. Высокооплачиваемый психолог-консультант Вадим Назаренко на радостях, что не надо снимать жильё. Самоходная женщина Нотка… В этих ободранных стенах происходили знаменательные пьянки: наши бомжи приглашали других бомжей (не менее интеллигентных, с высшим образованием, с ноутбуками и мобильными телефонами). Побывал там и знаменитый пешеход Владимир Несин.

Однажды вечером в дверь стали ломиться менты по наводке рабочих, постепенно разрушавших дом. Открыл им Вадим и притворился Егором Пагиревым. Памятуя, что лучший вид защиты – нападение, он стал на ментов наезжать, не пуская их дальше порога:

- Вы что себе позволяете?! Это наша квартира, мы пока в ней живём, вы не имеете права вторгаться в частное жилище без ордера! Напугали мою жену, а она беременна, что если она теперь урода родит?!

Менты застеснялись и ретировались, бормоча что-то о том, что пора бы уже перестать здесь жить. Очень пригодились профессиональные навыки, ибо ни беременной, ни вовсе никакой жены внутри не было, а была куча бомжей…

На всякий случай, уходя на работу, сквоттеры забирали с собой ценные вещи. И правильно: вскоре все двери оказались выбитыми. В тот же день в доме отключили электроэнергию. Потом в выбитые двери стали заходить некие люди, рабочие и не только, и снимать старую сантехнику. Заглушек никаких они, конечно, не ставили, и из многих квартир стала хлестать вода, горячая и холодная. На лестничных пролётах живописной разноцветной бахромой наросли сосульки, а в прихожей пагиревской квартиры вспучился паркет, образовав горб высотой полметра, увенчанный цветной наледью. В подъездах стояла нестерпимая вонь от разлагающихся в горячей воде останков цивилизации. На этой стадии деградации в доме оставался единственный жилец – Житомирский, остальные исчезли вместе с электричеством. От горя у Сергея открылся поэтический дар. Посреди разрухи он кропал вирши на верном ноутбуке по принципу «что вижу, о том пою» и посылал их приятелям по электронной почте.

Однако вскоре отключили и воду, а вместе с ней отопление. Морозы в ту пору стояли градусов пятнадцать. Последний жилец покинул гибнущее здание на третий день нового года. Снесли дом лишь через месяц.

Сергей ночевал у Стаса на работе и периодически приходил в гости к Лене и Егору. Его пытливый ум в сочетании с извращённой фантазией жадно искали вписку.

Молодые супруги жили на последнем, 17-м этаже типового дома серии П-44Т. Над ними располагался высокий чердак, а рядом, дверь в дверь, – трехкомнатная квартира. Житомир долго вынашивал планы проникновения на чердак, но все они были затруднительны в реализации. Зато обитатели «однушки» обратили особое внимание на «трёшку». А именно на то, что в ней никто не появляется. Для контроля залепили жвачкой личинку замка и кнопку дверного звонка. Подождали две недели. Пломбы никто не нарушил.

Застеклённая лоджия «однушки» имела сообщение с соседней лоджией через большую дыру в бетонной перегородке. То ли это строители сэкономили, то ли у архитекторов странные понятия о противопожарной безопасности. Дыра с рваными краями располагалась под самым потолком. Заглянули в неё на всякий случай – и обнаружили у соседей приоткрытую форточку. Тоже, видно, пожарная безопасность, или чтобы пустая квартира не завонялась. Как бы там ни было, Житомир полез.

С обитаемой стороны это оказалось просто – стремянку подставили, а вот с обратной – посложнее. Серёга не был спелеологом, и ему пришлось попотеть. Он пробовал лезть головой вперёд, но быстро осознал, что падать на голову не хочет. Вперёд ногами получилось легко на первом этапе, но трудно на втором, когда нужно было проникнуть в форточку с совершенно пустой лоджии…

Но жажда халявной вписки преодолела все преграды. Сергей спрыгнул на пол, обследовал необитаемую площадь и вышел через дверь. Замок в ней тут же заменил Саша Казанцев. Конечно, и Саша, и новый замок возникли не вдруг, а давно ожидали счастливой минуты. Соучастников преступления было несколько.

«Трёха» оказалась полностью отделанной: сантехника, обои, паркет, межкомнатные двери. Можно сказать, под ключ. Только чей? Куплена она кем-то или ждет бесплатных очередников? Этим вопросом наши бомжи решили озаботиться позднее.

А у Сергея на днях был день рождения. Лена торжественно преподнесла ему ключ от трёхкомнатной квартиры. Именинник был тронут: никогда еще он не получал на день рождения таких дорогих подарков!

Через два дня у Кротова собралась очередная тусовка. Казанцев между делом спросил меня, где я сейчас вписываюсь. Узнав, что как раз нигде, он под строжайшим секретом сообщил, что открыта новая вписка путём проникновения через форточку. Я как-то пропустила прикол мимо ушей: вечно эти бомжи извращаются, а уж Саша-то извращенец известный. Но когда он на следующий день позвонил мне на мобильник, чего почти никогда не делал, попросил сколько-нибудь мебели для интерьера и предложил сегодня же отвезти меня со шмотками на новую вписку – я немедленно стала собирать вещи.

Поздним вечером (точнее, в начале ночи), когда клиенты для «бомбёжки» кончились, а пробки рассосались, Саша подал «Москвича» в Люблино под погрузку. Кроме личных вещей, я взяла два стула и две маленьких табуретки, складной столик, кучу грязной посуды и моющие средства к ней, таз, швабру, газовую горелку, настольную лампу и трёхрожковую люстру. Жить так жить! Наличие машины значительно облегчает быт бомжей.

Саша предложил до кучи взять Сэнди. Радуясь, что ответственность за решение можно спихнуть, я осуществила столь долго подавляемое желание воссоединиться с любимым зверем. Понятно, что Саша тоже реализует давнюю мечту – ему, страстному любителю кошек, хозяева многочисленных вписок и съёмных квартир всегда запрещали держать животных. Сколько же в мире больных людей!

Итак, под покровом ночи мы заселили сквот. Первым делом меня обрадовало цивильное состояние подъезда. Жильцы в новостройках приличные, нескоро его загадить смогут. А уж какой цивильной должна быть квартира…

Пустили вперёд кота: хоть и с запозданием, но соблюли традицию. В квартире было темно и пыльно. Строительная пыль мощным слоем покрывала все возможные поверхности. До нашего приезда Саша успел вымыть кухню с прихожей и повесить в кухне лампочку. Там он и собирался обитать – по привычке. А три комнаты оставались тундрой.

Я приняла душ в немытой ванне (там пришлось включить в розетку настольную лампу, потому что патроны в ванной и туалете оказались нестандартными) и завалилась на кухне, блаженно созерцая огни города с последнего этажа. Вот и сбылась мечта – новостройка, высокий этаж и любимый зверь со мной! Интересно, надолго ли?

Наутро я отправилась осваивать тундру. Долго и со смаком выбирала себе комнату. Ближайшая к кухне – самая маленькая, с лоджией и двустворчатой стеклянной дверью. Следующая – побольше, там просто окно, и вид из него великолепный. Последняя – самая большая, длинная, окном на другую сторону, её лоджия и граничит с пагиревской. Она мне не понравилась: слишком огромная, и хотя вид оттуда ещё более потрясающий, изнутри просматривается плохо, для обзора надо выходить на лоджию, а она холодная. Кстати сказать, батареи везде с регуляторами обогрева, они стояли далеко не на максимуме, но я разгуливала по дому в одном халатике.

После долгих колебаний (ах, приятные раздумья!) я выбрала всё же самую маленькую, рассудив, что при росте числа жильцов меня уплотнение коснётся в последнюю очередь. И точно – за всё время нашего проживания соседей не появилось у меня одной.

На всякий случай я вымыла полы в двух комнатах. Затем попросила Сашу в маленькой повесить люстру. Он подсоединил провода как-то загадочно: если нажать одну клавишу выключателя, загорались две лампочки из трёх, но тускло, если другую – ничего, а если обе – одна, но ярко. Такого света хватало, а тусклого – нет. Люстру эту мы впоследствии использовали для просушки больших постиранных вещей, ибо двери вымыть от пыли никто не удосужился.

В бочке мёда была одна ложка дёгтя: где-то между ванной и туалетом протекала труба, и очень быстро на полу набегала лужа. Протечь к соседям ни в коем случае нельзя! Приходилось постоянно перекрывать воду. Счётчики на горячую и холодную воду были установлены в сортире, и они довольно быстро сдвинулись с нулей. Мы время от времени задумывались: заставят ли нас хозяева квартиры платить за воду и свет? Какие набегут счета к тому моменту, когда они появятся?

Коту купили кило развесного «Китекэта», а также ему доставались наши ништяки. Как-то раз я попробовала развести сублимированный плавленый сыр и сметану от «Гала-галы», но перебухала воды, и получилось невкусно. Я оставила стаканы с бурдой на подоконнике – авось вода испарится. Не испарилась, зато Сэнди регулярно засовывал в стаканы лапу (голова не пролезала) и лакомился. Съел почти всё.

У Егора с Леной больше не было кошек: одну оставила себе мама, а остальных раздали. Поэтому они с удовольствием приглашали Сэнди в гости, только под присмотром, чтоб чего-нибудь не пометил. Кошак блаженствовал в гостях, катаясь по мягкому дивану, но часто скучал «дома»: там его в отсутствие людей выставляли в пустую прихожую. Он сразу просёк, как пользоваться ванной (папа никогда не убирал за котами, и они решили для себя, что единственно приемлемый туалет – это ванна), изредка посещал специализированный кошачий туалет, но всё же не упускал шанса пометить новую территорию. Спал Сэнди обычно со мной, но утром я тоже его выставляла на всякий случай.

Некоторое время в огромной квартире жило всего два человека. Первооткрыватель сквота почему-то не спешил заселяться в новообретённое жилье. Мы с Сашей часто ходили в гости к Лене с Егором, но так, чтоб не надоесть. Там можно было готовить на плите, стирать в машине и немного выходить в Интернет. Телефона в новом доме пока не было, зато была выделенная линия – жильцам старого фонда это кажется странным. Ещё у них можно было распивать чаи на кухне, глазея в окно на восхитительную панораму, особенно по вечерам, и читать бесчисленные газеты с анекдотами. Чтобы не напрягать соседей, я предпочитала кипятить воду «дома» на корейской горелке, привезенной с Камчатки, а продукты хранить на своей холодной лоджии.

Я заметила, что квартира Лены и Егора отделана точно так же, как наша: обои и линолеум тех же расцветок, стандартные двери и сантехника. Это укрепило меня в подозрении, что наша «трёха» предназначена для очередников. Первая волна заселения из двух «хрущоб» прошла, следующий дом по улице Ивана Сусанина планировали сносить через два месяца.

Цивильность обстановки вызвала у меня приступ хозяйственности, и я навела чистоту в доме, а также перемыла гору вещей, изгаженных папой. Привезла подвесной шкаф от ИКЕА и повесила его в своей комнате на трубу отопления. Для пущего уюта присобачила на стену пейзаж с горным озером. Здесь как нигде лучше чувствовалась мудрость древних: живи сейчас, ибо каждый твой день может оказаться последним.

Недели через полторы появились соседи – Сергей со Стасиком. Последнего я увидела впервые, и он произвёл на меня благоприятное впечатление. Компаньоны поселились в разных комнатах. Житомир на правах открывателя вписки захватил самую большую комнату. Он не поленился притащить с долгопрудненской помойки три коробки от компьютерных кресел, из двух сделал стол для ноутбука, накрыв его красивой скатертью, а из третьей – стильный низкий обеденный столик. Люди обедали за ним, полулёжа на пенках. Позже он раздобыл где-то поблизости три старых диванных подушки и соорудил себе кровать. Мы обживались в нашей новостройке.

Разговоры на кухне часто заходили о том, что мы будем делать, когда появятся законные хозяева. По первоначальной версии мы должны были сказать, что сняли эту квартиру задёшево (даже придумали сумму - $200) у какого-то левого мужика. А дёшево сдал потому, что квартира якобы под продажу, поэтому нельзя привозить мебель, и выселить могут в любой момент. У нас, типа, были подозрения, но мы польстились на дешевизну. Позже версию модифицировали: мужика видел только один из нас (чтобы не путаться в показаниях), а познакомился с ним случайно, заходя в гости к Егору. Отрицать наше давнее знакомство с соседями не надо. Житомир, сильно опасающийся московской милиции, настаивал на том, что на допросах ни в коем случае нельзя разойтись в показаниях, а то случится ужасное. Что именно, он не знал и доставал меня, чтобы я скорее проконсультировалась с моим кузеном-юристом. А я не заморачивалась, полагая, что гораздо важнее будет правильно вести себя с хозяевами, чтобы до милиции дело не дошло.

Единственным видевшим мифического арендодателя решили назначить Казанцева, как самого хитрого, прошедшего египетские застенки и способного врать с честным лицом. Кому-то пришла в голову гениальная идея сказать, что квартиру сняли у Сергея Пастухова и дать его питерский адрес. Для тех, кто не в курсе: это известный вор, он путешествовал автостопом и «крысил» (воровал вещи со вписок) во многих городах. А когда о его безобразиях узнало слишком много людей, он перестал появляться. Если менты его найдут, это принесет великую пользу прогрессивному человечеству.

Я, конечно, хвасталась некоторым своим знакомым, которые не пересекались с автостопной тусовкой и не могли проболтаться сплетникам типа тёти Ша или Грила. Распространяться об этом в среде автостопщиков смерти подобно: многочисленные бомжи тут же нас спалят, а незаинтересованным лицам можно. Добропорядочные обыватели дивились нашему нахальству и любопытствовали, чем же эта афёра может закончиться. Особенно мне понравилась формулировка «борзометр зашкалил».

В один прекрасный день я обнаружила вместо Казанцева его сестру Веру из Кирова, с которой мы были шапочно знакомы. Она приехала устраиваться на работу. Верушка тут же принялась стряпать различные блюда, чем сильно радовала чревоугодника Егора. Мужчины тоже приносили пользу: Саша установил свет в ванной и туалете, Стас починил подтекающий бачок. К сожалению, не полностью: труба текла ещё в одном месте, но теперь мы перекрывали холодную воду только на ночь.

Однажды, сидя на кухонном подоконнике, кот увидал в соседнем окне кошку. С тех пор он часто орал на разные голоса, вызывая громкое недовольство Житомира и тихое – Стасика. Остальные жильцы все равно любили Сэнди. А я стала еще больше недолюбливать Житомира. Особенно после того как он маркером нарисовал на рыжем коте синие продольные полоски, утверждая, что сделал из него бурундучка.

Я уехала в Питер по делам и вскоре получила SMS-ку от Лены, что якобы все жильцы хотят выписать кота, потому что их беспокоит запах. Вернувшись, я выяснила, что «все» – это Житомир и Стас, а запаха никакого нет. Тремя голосами против двух кот был оставлен.

А еще я узнала, что в мое отсутствие случился неприятный казус. На очередной кротовской тусовке какой-то враг пустил слух о сквоте рядом с домом Егора, и куча народу напросилась на вписку. Сам Егор пригласил только Костю Шулова из Питера и Вадика Назаренко, но вместе с ними притащились ещё четверо. Они громко базарили всю ночь, некий неидентифицированный москвич звонил приятелям по мобильнику и во весь голос хвастался, что находится в незаконно захваченной новостройке. Один из вписчиков был неимоверно вонюч, после него пришлось проветривать и выстуживать всю квартиру. Утром его спальник долго висел на двери и воздуха тоже не озонировал. Какие-то герлы дрыхли в моем спальнике (так им и надо, его как раз перед моим отъездом кот пометил) и пошарились в моих вещах. К счастью, ничего не спёрли, только половина шампуня пропала. Возможно, это пытался помыться вонючий чувак.

Назаренко отрицал свою ответственность за происшедшее: типа, он никого не приглашал. Шулов оправдывался тем, что он не выспался и потому не контролировал ситуацию. Выходит, никто не виноват, а shit happened. Придя домой, я застала выспавшегося Шулова и Житомира обсуждающими любимую тему: как отмазываться от ментов. Шулов, как обычно, сгущал краски и с серьёзным видом пугал передачей дела в ФСБ. Я попыталась поучаствовать в дискуссии, но быстро увяла: с этими любителями поиграть в Штирлицев мне было трудно.

Вадик Назаренко приходил в гости ещё раз. Рассказывал, что тётя Ша его уже поздравила с тем, что он засквотил квартиру: как всегда – слышала звон, да не знает, где он. Вадик всё отрицал и соврал, что квартиру снимает и может даже договор аренды показать. Но слух пополз, что было весьма досадно.

Вскоре в нашей новой квартире появился шестой жилец. Саша привез из Шилова Рязанской области свою девушку Надю. Такой у нас получился интернационал. Они снабдили кухню огромным матрасом, подванивающим кошачьим духом, а Верушку выселили. Она стала соседкой Стасика, потому что у них почти совпадал режим сна, а моего «совизма» она вынести не могла. Мы все оказались друг другу симпатичны и жили дружной семьёй, кроме вредного Житомира, который вечно был чем-то недоволен и громко гнал всякую пургу, другим неинтересную. Но Лене он почему-то нравился. Видимо, она обладала способностью видеть в нём позитивные качества, а другие не обладали.

Я наконец сподобилась позвонить кузену. Он, понятно, посмеялся и сразу успокоил, что никакой уголовной ответственности нам не грозит, поскольку не может быть кражи имущества, а порчи мы не допустим. Договор аренды показывать не надо – это статья за подделку документов. Если вызовут милицию, административную ответственность понесут те, на кого оформят протокол. Каждый из таких «попавших» должен будет уплатить штраф порядка нескольких тысяч, а конкретной суммы он, разумеется, не знает. Не платить получится только в случае, если мы предъявим «арендодателя» - а где ж нам его взять? Ещё нас обяжут уплатить за свет и воду, и новых хозяев тоже – так государство немного наживётся. И всё.

От такой новости сквоттеры воспрянули духом и опять стали решать, кого же назначить козлом отпущения. Вызвалась я, поскольку у Казанцева нет московской регистрации и с военкоматом, естественно, проблемы. Если всем скинуться на один штраф, получится вполне бюджетно. Но окончательного решения так и не приняли.

Тем временем Сэнди успел зайти в соседскую квартиру (улизнул в открытую дверь, а у соседей тоже оказалось открыто) и познакомиться там с двумя кошками! Соседи передали галантного кавалера с рук на руки нашим девушкам. Они и раньше видели нас выходящими из квартиры и входящими к Егору, но ограничивались «здрасьте». Кошак осознал реальную близость цели и стал орать круглосуточно и подолгу. Большинством голосов (Сашин и три женских) было решено привезти второго кота, чтобы создать компанию и переключить внимание.

Привезли еще парочку стульев и второго кота. Серый Эрни, младший сын Сэнди, всегда был трусишкой. От незнакомого Саши он прятался, а когда понял, что его хотят поймать, забивался на самые дальние и высокие шкафы, и его приходилось выковыривать шваброй. Поездку он перенёс относительно спокойно, но в новом доме вжался в угол и не шевелился, не узнавал папу, шипел на него и выл как собака. На горе нашим мужикам кошачье соло сменилось дуэтом.

Мы договорились с Володей Коробовым, у которого я перед этим долго жила, перевезти на машине все оставшиеся вещи. Казанцев забрал растения в горшках, компьютер с монитором и еще кучу барахла, но в Люблино не повёз, потому что хотел спать, и сгрузил у нас. Зашуганный Эрни, спасаясь от преследования собственного отца (а тот вел себя исключительно корректно и лишь иногда мирно подходил обнюхаться), прятался в кактусах. Потом он прошмыгнул на лоджию и там обделался. Решили на следующий вечер срочно везти его обратно.

И тут настал час Х. Прожили мы с Сашей в сквоте месяц и неделю.

Прихожу «домой» в полшестого вечера – и вижу тётку, ковыряющуюся в нашем замке. Милая такая тётя лет сорока, русская, интеллигентная и ужасно расстроенная.

Раз уж я пришла, демонстративно звоню в дверь Егору. Никто не открывает. А тётя ко мне обращается:

- Можете себе представить – получила ордер, а замок никак открыть не могу! В начале февраля ордер получили, приходили, и легко открывалось, а сейчас никак!

- Вы не видели, тут никакие хулиганы с замком не баловались?

- Нет, - говорю, - ничего не знаю, я в гости пришла.

А сама думаю: что же делать? Дома никого нет, там вещи шестерых человек и коты. Которые пока молчат. Если тётка пойдет в ЖЭК, у меня максимум полчаса. И у Егора никто не открывает. Признаться, что ли? Вроде, тётя такая симпатичная.

- Так вы попробуйте в ЖЭК обратиться, - говорю.

Расстроенная тётя вынимает ключ (он в замок вошёл, но не поворачивался – дешёвые стандартные замки), садится в лифт и уезжает.

Я ныкаюсь поглубже, на лестницу между этажами, чтобы соседи не слышали, и срочно обзваниваю всех, у кого есть мобильники. У Казанцева и его женщин телефонов нет, вот задница. Дозваниваюсь Стасу, Сергей рядом с ним на работе. Потом выяснилось, что Житомир выслушал сообщение: вписка накрылась, надо вынести шмотки до утра – и начал собирать своё барахло по офису. Почти всё собрал, когда Стас заметил эти манипуляции и разъяснил, что накрылась другая вписка…

Егор, оказывается, был дома и подслушивал под дверью. Рассказал, что тётка звонила и жаловалась то ли мужу, то ли сыну (вдруг они придут замок ломать? – нет, это вряд ли), спрашивала у соседей, не видели ли они чего подозрительного – а они сказали, что никого не видели. Интересно, что за соседей она спрашивала? Слава Богу, не тех, к которым кот заходил!

Итак, мы можем расслабляться до завтрашнего утра. Но с самого ранья квартира должна быть свободна. Во сколько ЖЭК открывается? Не раньше восьми. Если не будем тормозить, никто и не узнает, что мы там жили. Вот свезло так свезло!

Одна за другой пришли девушки и получили грустное известие. Куда же им теперь? Егор по секрету шепнул, что завтра его жена уезжает в путешествие, и пока нам четверым можно пожить у него, а Житомиру со Стасом облом. Хорошо!

Мы потихоньку стали упаковываться. Саша узнал новость позже всех, но не ночью, как мы боялись, а ранним вечером. На нём мы вывезли все мои лишние шмотки и котов в Люблино. Так папа и не успел отдохнуть от кошачьего общества. Только компьютер я попросила Егора оставить на хранение, чтобы его папины тараканы не угробили, и подвесной шкаф переселился на пагиревскую кухню на радость девушкам.

С утра пораньше, в полвосьмого, мы повскакивали, открыли настежь две двери и оперативно перетаскали наши вещи к Егору. Я управилась быстрее всех. Кто не спрятался, я не виноват!

Дольше всех тормозил Житомир. Он не удосужился с вечера собраться, даже сейчас ему приспичило врубить музон на весь подъезд! Мы стали хватать и выносить его шмотки, несмотря на протестующие вопли.

Саша снял все лампочки, отключил рубильник, перекрыл воду. Я сдёрнула крючки со стен, закрыла форточки, кроме одной. Теперь только чистота отличала квартиру от первоначального состояния.

Все ушли к Егору, а Саша остался менять замок на старый. Мы решили, что так будет идеально: придёт тётя – и сможет открыть свою дверь. А вчера – мало ли, глюк случился. В прошлый раз на смену замка ушло минут десять. Но выходить придется опять через форточку: без ключа закрыть замок можно только изнутри.

Сидим на кухне, чай вскипел, а Саши нет и нет. Застрял он в форточке, что ли? Лена пошла в подъезд посмотреть. Возвращается с большими глазами:

Мы притихли, переглядываемся. Судьба всех зависит от того, что Казанцев скажет. А у всех проблемы с военкоматом, с пропиской – я одна чистенькая.

Минут через пять приходит. Через дверь. Сконфуженный такой.

- А что мне было делать? Они открыли дверь своим ключом, а я стою в прихожей, в одной руке личинка от замка, в другой отвёртка. Они на меня смотрят – тётка и дядька, муж наверное, – и говорят: вы из ЖЭКа? Я хотел сказать: да, но тут же понял – через секунду они догадаются, что ошиблись. Не похож я на работника ЖЭКа, да и что ему тут делать в девять утра? Вызова-то не было. А муж тоже приятный такой, не злой. Ну, я и сказал правду: у нас квартира однокомнатная, а у вас трёхкомнатная, мы тут пожили у вас немножко. И рассказал, какие есть глюки: с распределительным щитком и с сантехникой. Муж, пока слушал, всё хихикал. А жена серьёзно так оглядела всё и говорит: вы нам полы вымыли, спасибо…

Так состоялось знакомство с новыми приятными соседями. Правда, пока мы жили у Егора (Лена соскучилась и вернулась через полторы недели, и нас выписали), они с нами не общались. Оплаты по счетам не требовали. А потом поставили такую железную дверюгу!

Житомир не унимался, требовал от нас, живущих в доме, высматривать по вечерам тёмные окна и вычислять, каким квартирам они принадлежат, в надежде повторить подвиг. Но никто этим заниматься не стал.

* doorman – разновидность швейцара

** walk-in – офис, открытый для клиентов

* long distance call – междугородний звонок

** dormitory – общая спальня в дешевых отелях – хостелах

* truck stop – стоянка для фур

** Chevy van – фургон французской фирмы «Шевроле», которую америкосы фамильярно зовут «Шеви»

*** toll booth – платёжная станция, на наших дорогах теперь тоже встречается

**** criminal records – записи о возможных нарушениях закона (судимостях)

***** travel cheques – дорожные чеки, форма хранения денег, чтобы наличность не украли

* totally illegal – абсолютно незаконно

** ride – подвоз (автостопом)

*** service area – зона отдыха (парковка, заправка, кафешка)

* speed limit – ограничение скорости

* stand-by – в ожидание

** gate – выход (к самолётам)

* security problem – проблема безопасности

* sky miles – бонусная программа: чем больше миль налетаешь, тем меньше платишь

* Как важно быть Шекспиром

* Адресат – русский аспирант Стэнфорда, известный под ником Эрнест. Ник был изобретён под влиянием “The importance of being earnest” Оскара Уайльда.

* Сквот (англ. squat) – нелегально занятое помещение.