СТАРТ. МОСКВА - ТБИЛИСИ

    Дорога в Индию начинается с Каширского шоссе, от метро "Домодедовская". Все
мы ехали до Еревана порознь. Мы с Вовкой Шарлаевым вышли на трассу
31-го января, холодным метельным утром.

    Попрощались - до встречи в Ереване! - и уехали по одиночке.

    Первый день был трудным и холодным, и из него ничего не запомнилось.
Только ветер и зима - так началось путешествие в южные страны.
За день я проехал километров шестьсот и заночевал в недостроенном
доме в городе Павловске.

    Наутро 1 февраля меня подобрала легковушка с правым рулем. Водитель
Анатолий оказался очень интересным субъектом. Больше всего в жизни
он любил деньги. Поэтому и рассказывал он в основном о бизнесе, а
я своими вопросами подогревал его рассказ.

    - А много пришлось перепробовать, прежде чем вы нашли свой бизнес?
- спросил я.

    - Много, ой, много... Первый бизнес был такой - я воровал.
У государства. Что воровал? масло. Десять миллионов выходило за ночь.
Увозил целый "Камаз" масла и сдавал, куда можно было без проблем
сдать. Потом накрыли меня, угрозыск. Все, что заработал, пришлось
отдать... Потом занимался машинами. Потом магазин открыл. Но здесь
это невыгодно. У вас в Москве за день выручка десять, двадцать может
быть миллионов. У нас - пятьсот тысяч, миллион. Да и то, если
миллион - хорошо, удачный день. Закрыл магазин. Пошел работать
на государство и перепробовал работ пятнадцать. Всюду все одно. Работаешь,
а денег государство не платит. Есть у нас предприятия, что годами
не платят, годами! Потому не стал больше на государство работать.

    - Потом, - продолжал Анатолий, - чем только не занимался.
Водку гнал (вместо "гнал" он употребил какой-то специфический
термин, который я забыл). Нет, не промышленно, подпольно. Это у вас,
в Москве, левую везде продают с ларьков. Здесь ее продают с дома.
Этот бизнес, водка, да и наркота, у нас очень выгодный. Наркотой занимался
тоже. Потом заложили меня, платить пришлось, двадцать миллионов, и
этот бизнес пришлось закрыть... Да, очень много пришлось перепробовать,
при том, что мне теперь 24 года. У вас, в Москве, трудно начать свой
бизнес: стартовый капитал нужен. Солидный капитал. А я, когда начинал,
никакого капитала, одни долги были. Столько всего перепробовал, пока
нашел свое дело. А что потом? Дом куплю. Один есть уже, второй надо.
Говорят, цена на недвижимость будет расти. Машину продам. Сколько
можно на одной и той же ездить? Другую куплю. А так, кататься, путешествия,
автостоп - я этого не понимаю. А где ночуешь? Как в палатке? Не
представляю. Я даже в машине не могу своей ночевать. Так и еду, пока
не встречу гостиницу. В палатке? да еще зимой? не представляю!

    Да, не все водители мечтают стать автостопщиками. Каждому свое! Через
несколько часов я расстался с бизнесменом Анатолием и попал в машину
к другому водителю, пожилому ростовчанину, который тоже решил поделиться
со мной своими мыслями:

    - Я тебе вот так честно и скажу. Когда вот после того, как этого
Павла Шеремета в Белоруссии, в Минске посадили под следствие -
помнишь? другая женщина, из ОРТ, поехала к нему в Минск. Потом ее
спросили, в передаче: зачем вы ездили в Минск? Она говорит, слушай:
чтобы пожать руку Павлу Шеремету! - Только для этого? - Только
для этого! - Так вот и сказала на весь телевизор... А я на это
тебе скажу, - продолжал водитель, - что в тот же Минск, или
в любой другой город если бы меня послали за казенный счет, то я не
только Павлу Шеремету, но и своему злейшему врагу пожал бы руку, если
бы мне эту поездку так, на халяву бы, оплатили!

    Вечером (мороз был минус пятнадцать) я оказался на повороте на Краснодар.
Отошел метров на двести от поста ГАИ, углубился в лес и поставил палатку,
ибо темно уже было и ехать не хотелось, а хотелось спать. Только я
нагрел своим телом пуховый спальник производства А.Ворова, как послышался
скрип тормозов, шаги, кто-то подошел к палатке с фонариком и матом.
"А ну вылезай-собирайся! ты тут подохнешь, а мне отвечай!"
Оказалось - гаишники решили совершить акт милосердия. Мысленно
проклиная гаишников, я вылез, собрал рюкзак, понукаемый ругательствами,
и вернулся на пост ГАИ, где мне тут же застопили машину до следующего
поста (до поворота на Тихорецкую). Там я, шпионски озираясь, прошел
по замерзшему шоссе уже метров шестьсот, и, убедившись, что никакой
гаишник меня уже не застукает, вновь углубился в лесопосадки и отправился
в мир сна.

    На другое утро, а было весьма даже холодно! - я уже употреблял
кипяток рядом с автостанцией города Кропоткин. В этот день я двигался
очень медленно и дотянул только до Нальчика. Поскольку была совершенно
конкретная зима, я решил не продолжать движение, а провести операцию
"Интеллигентный бомж". Забрался в одну из многоэтажек на последний
этаж и там, на лестничной клетке, среди дверей квартир, разложил спальник
и устроился на ночлег. Когда люди, возвращающиеся домой с работы,
проходили мимо меня, я говорил им "Здравствуйте".

    Вскоре "интеллигентный бомж" стал достопримечательностью всего
этажа, и местные жители, поначалу осторожно глядевшие в глазки, убедились
в моей безобидности и стали выносить мне чай, кофеты, жаркое, хлеб
и прочее продовольствие. Поблагодарив всех, я вернул пустые тарелки
хозяевам и спокойно заснул.

    Кстати, читатель, а вы как поступите, если у вас на лестничной клетке
расположится на ночлег какой-нибудь кабардинец? Милицию вызовите или
чайник поставите?

    ...В предрассветном тумане я стоял на повороте на Алагир. Примерно
шесть километров меня провез осетинский старичок в кепке и в усах,
несамоходный, как и его машина. Когда машина-старушка очередной раз
(вероятно, навсегда) заглохла и даже мое толкание не помогло ей завестись,
- старичок попытался вылезти из машины и потратил на это минуты
три. Когда старичок вылез и открыл капот, оказалось, что он знает
по-русски только ругательства. Впрочем, от моей помощи он отказался
и остался на дороге, высматривая в редких проезжающих машинах тащильный
трос.

    Другой водитель, на "Ниве", с ружьем на переднем сиденье,
положительно отнесся к автостопным путешествиям:

    - Кто как, а я одобряю. Хорошее дело. Я сам бывал в Москве, работал
там. И брат у меня в Москве, второй человек в Южном округе, вот и
куртка у меня оттуда, - и водитель гордо продемонстрировал мне
свою спину, на которой, как у дворника, красными буквами на синем
фоне было написано: МОСКВА, ЮЖНЫЙ АДМИНИСТРАТИВНЫЙ ОКРУГ.

    С ним я доехал до Ардона, а потом, с другим москволюбом, прочившим
Лужкова в президенты, - до следующей деревни. Мужик из деревни
возил на машине своих детей в школу, находящуюся в Ардоне (в деревне
была только девятилетка). А в институт поступать он повезет детей
еще дальше, в любимую столицу.

    Следующая машина, в которой ехали муж с женой, довезла меня до Алагира.
Супруги винили во всех экономических бедах многочисленных беженцев.

    - Вот наш город, беженцы все загадили, сколько!.. Пансионаты,
санатории, и даже дома, что были недостроены, - все им отдали.
Пока они не вернутся в свои земли, не может быть и речи о нормализации
жизни!

    Пройдя Алагир, я обнаружил автобус на Цхинвал.

    - Куда едешь? - спрашивает толстый, в толстом тулупе водитель-осетин.
    - Далеко, в Индию.
    - Я как водитель тебя спрашиваю!
    - Сейчас - в Цхинвал.
    - Хорошо. Рюкзак в багажник. Садись, Индия!

    Желающих сесть в автобус достаточно много. Вот салон автобуса уже
переполнен людьми и мешками. Опоздавшая к посадке бабка безуспешно
штурмует переднюю дверь.

    - Пустите пенсионерку! Расселись, спекулянты!

    - Спекулянты ездят, а пенсионеры пускай дома сидят! Не от хорошей
жизни спекулянтами стали! - отвечают ей более удачливые жители
автобуса.

    Трасса Алагир-Бурон. Мы поднимаемся в горы. Ветер сдул весь снег
до малейшей снежинки. Маленький поселок после Алагира: здесь в советские
годы был какой-то рудник. Сейчас - ветер, зима, серые двухэжтажные
дома, обломки плаката "РЕШЕНИЯ КПСС - ...". Ленин однорук.

    На границе России пассажиры неохотно вылазят из автобуса, держа крепко
свои паспорта (как бы не сдуло), затем резво прыгают обратно.

    Автобус проползает по обледенелому, слабо освещенному Рокскому тоннелю.
В тоннеле стоят большие синие бочки. Табличка: "продается спирт
с гарантией". В тоннеле - сталактиты льда.

    Выехали из тоннеля - ах! Все в снегу! Все горы, здания, машины,
спирт покрыты толстым, в полметра или более, слоем мягкого, жирного,
влажного снега. Ветра нет. Все абсолютно белое, куда не посмотри.
Кое-где из-под снега виднеются синие пятнышки. Это - бочки со
спиртом. Здесь уже почти год идет "спиртовая война" -
российская таможня не пропускает осетинский спирт, и его накопилось
здесь, на границе, неимоверное количество, порядка 50000 тонн.

    Автобус, как плуг, взрезал белую целину дороги и вскоре остановился
посреди абсолютно белого мира. Водитель в тулупе протискивается по
салону, высматривает пассажиров, еще не успевших заплатить за проезд.

    - Эй! Двадцать пять тысяч! Индия!

    - Дорого - давайте за двадцать!

    - Ага, давай химичить, давай фокус бросать здесь! Как на такой
дороге сказать можно подешевле?!

    Пришлось заплатить. Другие пассажиры тоже рассчитались, и автобус
тронулся. Но вскоре вновь остановился - у свежепокрашенных домиков-будок
с надписью: "Республика Южная Осетия. Таможня."

    Люди в форме вошли в автобус, осмотрели пассажиров, у некоторых проверили
паспорта. Вычислив "иностранца", потребовали с меня деньги
(столько же, сколько стоил автобус - 25 новых рублей). Оказалось,
что недавно власти Южной Осетии ввели "пограничный налог"
на въезд. От уплаты освобождаются только граждане Южной и Северной
Осетий.

    - Наша страна теперь отдельный, от Грузии, от России совсем отдельный,
теперь у нас приказ такой! - объяснил пограничник. - Пока
не заплатишь, автобус не пойдет!

    С помощью длинного языка и некоторых пассажиров, вставших на мою защиту,
оплаты все же удалось избежать.

    - По многочисленным просьбам трудящихся... (таможенник заглянул
в мой паспорт) - Кротов едет бес-платно! - Мне вернули паспорт,
и автобус продолжил путь в сторону Цхинвали.

- Вы тут путешествуете, а им надо своих детей кормить! - объяснили
пассажиры.

    Позже выяснилось, что и другие наши автостопщики, ехавшие через Осетию,
от уплаты налога уклонились, а многие проезжали в машинах с осетинскими
номерами и даже не были остановлены.

    Вечером третьего февраля я оказался в Тбилиси.

    Письмо первое.

    Грузия, Тбилиси, 4.02.98

    Уважаемые 1) отец, 2) мать, 3) Ксюша!

    Сегодня - пятый день пути.

    Ощущения: сначала было холодно, пурга, снег, в Тихорецке тоже
было холодно: -15 С по сообщениям водителей и гаишников. Ночевать
же вполне можно; только утром противно собирать палатку: металлические
колышки прилипают к пальцам. Надо было брать пластмассовые колышки.
На трассе везли умеренно хорошо. На четвертый день прибыл в Тбилиси,
на дорогу от Москвы сюда ушло 50 часов ходового времени (летом было
44 часа).

    В Алагире, когда проезжал его, выявилась старинная крепость -
правда, с очень низкими стенами, 2.5 метра высотой, с зубцами; в этой
крепости стоит храм. В городе 1-, 5- и 9-этажные дома, а все санатории
и пансионаты заселены беженцами из Южной Осетии. В Алагире был увиден
типично кавказский памятник В.И.Ленину - его постаментом служит
пирамидальная башня из камней (не кирпичей), как все древние башни,
только повыше. А сам В.И.Л. маленький. В городе есть автобус; билетера
я не увидел. На здании обшарпанного вида висел плакат (видимо, старый):

   "ЛУЧШЕ ГОР МОГУТ БЫТЬ ТОЛЬКО ГОРЫ".

    Яблоки были дешевы в Южной Осетии - они стоили почти нисколько;
в Тбилиси фрукты дороже. Кстати, в Цхинвали обнаружил ж.д. вокзал.
Полуразрушенный. Поездов там не имеется.

    Вписка в Тбилиси у меня накрылась, так как Гела, еще в Москве
предлагавший мне ночлег, отсутствует в городе. Несмотря на полученные
от разных грузин вчера 3 (три) предложения переночевать у них, я отказался
(зная, что грузинский ночлег будет сопряжен с длинными беседами и
застольями) и отправился спать на чердак одного из домов. Ночью в
городе нет электричества, его дают только на несколько часов по вечерам
(18-24 ч), так что днем и вскипятить что-либо трудно. Лифты в домах
не работают. Я поднялся пешком на чердак 9-этажки и при помощи фонарика
нашел удобную каморку - бывшее машинное отделение лифта. Заперся,
занавесил выбитое окно тентом и лег спать. Ночью были привидения,
вернее одно, оно пыталось ко мне проникнуть, светило фонарем, стучало
и ходило по крыше - как мне показалось, всю ночь. Так как оно
не разговаривало (я пробовал окликнуть его), сущность его осталась
неясной. Наутро следов привидения я не нашел.

    Весь вымок, ходя по жарко-весеннему Тбилиси: +5 С, снега нет.
Зимой в Грузии очень трудно. Как симптом, появилось много (как в Ереване)
обменных пунктов, необычно размножились нищие, базары длиной в 1 км:
торговцев на них больше, чем покупателей.

    Но это еще хорошо по сравнению с Южной Осетией. Там - крайняя
разруха. Например, в Тбилиси хотя бы магазины полные (как у нас в
1993 году - все есть, покупателей нет). А в Цхинвали, по-моему,
больше ста магазинов - и все пустые! Типичный ассортимент:

    1) свечки,

    2) женские сапоги 43 размера.

    Все.

    Коммерческие ларьки: ассортимент из 5-6 наименований. Если 10
- это уже изобилие. Цены выше, чем в Москве. Почтамт выглядит,
как в войну; хуже Карабаха. Снега там очень много. Все в снегу. Под
снегом - спирт, спирт, спирт, бочки спирта, тонны спирта, что
еще с 1997 года пытаются вывезти в Россию спиртовые торговцы.

    После белой Осетии февральская Грузия предстала передо мной неожиданно
бесснежной, цвета прошлогодней травы и весеннего ветра, бедной и гостеприимной
страной. В окнах многоэтажных домов торчат кондиционеры (для лета)
и трубы печек-буржуек (для зимы). Работает метро. На одной из главных
улиц, в полуразрушенном трехэтажном доме восстановили первый этаж
- там работает казино.

    ...Нашел почту - спешу отправить. До встречи в следующем
письме!

    Письмо второе.

    Армения, Ереван, 5.02.98.

    Уважаемые господа родители!

    Вчера, хорошо побродив с 25-кг. рюкзаком по узким кривым улочкам
Тбилиси (наснимал почти целую пленку старого города), я решил не оставаться
на вторую ночь в Грузии и к вечеру отправился на трассу. Сперва мне
попался автобус до Марнеули, отказавшийся ехать в Марнеули потому,
что я был единственным его пассажиром, а гонять автобус из-за одного
меня водителю не хотелось, хотя я мог даже заплатить; другой автобус
все же довез меня до Марнеули. В этом городке удивительный человек
с рюкзаком, т.е. я, собрал вокруг себя целую толпу любопытных, человек
двадцать, которые сильно затормозили мое движение. После Марнеули,
четверо грузин провезли меня десять километров, откуда, с безымянной
автозаправки, я поймал машину в Садахло, где и появился в поздний,
темный час. Кстати, дорогу до этого пограничного городка не чинили,
видимо, с советских времен.

    "Базарный" переход в Армению, около которого я оказался
вскоре, был уже закрыт. Переход представляет собой узкий пешеходный
мост между двумя поселками - Садахло (Грузия) и Баграташен (Армения).
По обе стороны моста днем имеются два больших базара. Автомобильный
переход, работающий круглосуточно, находится в нескольких километрах
от пешеходного. Несмотря на поздний час, начальник грузинской таможни
(он-то меня, как оказалось, и подвозил) распорядился открыть железные
ворота, и меня перевели через мост к армянским воротам, где и оставили. Армяне
сперва не хотели меня пускать, ссылаясь на поздний час и на то, что
мой паспорт, мол, не такой, как у людей. Восемнадцатилетние парни,
работавшие на базарном переходе, никогда не видели странного советского
загранпаспорта. Вскоре меня все же пустили, я прошел в будку таможни,
мы разговорились, и меня уже не хотели выпускать, предлагая остаться
на ночлег.

    Оставаться ночевать в этой будке я не хотел, ибо многие другие
армяне, несущие неподалеку свою воинскую службу, стали появляться
в будке, прося открыть рюкзак, показать его содержимое ("товар")
и прося в подарок открытки с видами г.Москвы, коих мне пришлось раздарить
около пятнадцати.

    Пограничный поселок Армении, Баграташен, оказался очень маленьким,
провинциальным. Люди здесь живут только за счет торговли друг с другом.
По-моему, никто ничего не производит: ни здесь, ни в Садахло, а зарабатывают
тем, что ходят по мосту туда-сюда, каждый раз платя пограничникам
мзду (по слухам, 20 долларов) за каждый проход. С другой стороны,
некоторые армяне ездят в Баграташен прибарахлиться дешевыми товарами,
полученными из Грузии; а некоторые грузины, напротив, ездят со схожей
целью в Садахло. В обоих приграничных поселках плохо с электричеством,
но в Садахло оно вообще появляется редко, а в Баграташене - почти
каждый день.

    Встретив меня в Баграташене, некий ночной армянин решил позвать
меня на ночлег и минут десять ходил, одержимый этой затеей, пока вдруг
не вспомнил, что у него этой же ночью должно быть "свыдание с
дэвушкой". Он исчез в каком-то переулке, а я вышел на трассу и
даже проехал двадцать километров на заблудшей ночной машине.

    Заночевал я на берегу реки. Было тепло и сыро. В шесть утра вновь
выбрался на трассу и при помощи фонарика (было еще темно) остановил
"рафик", везущий утренних рабочих в городок Алаверди.

    - А я смотрю: что за изображение стоит? думал, дьяволы! -
поделился своими наблюдениями водитель "рафика".

    Из Алаверди, через Спитак, я добрался до Еревана. Спитак, Ереван
и вся дорога оказались вновь неожиданно холодными, в горах лежал снег,
холодно было даже в машине. Здесь, в Ереване, днем 0 градусов, ночью
- посмотрим.

    Кстати, пока я ехал, в Армении, по слухам, произошел государственный
переворот. Бывший президент Армении Л.Тер-Петросян подал, якобы, в
отставку со всем правительством впридачу. Все водители по дороге пророчили,
что это война, но внешних проявлений я не заметил. Курс армянского
драма достаточно стабилен, курс доллара с осени сохранился на прежнем
уровне (500 драм), а рубль даже немного подешевел; цены сходны с летними.
Хлеб те же 110 драм, автобус 40 драм. Фруктов, однако, совсем мало.
Некоторые нищие сидят прямо на замерзших мостовых, подстелив картонные
коробки.

    Настроение хорошее. В посольство пока не ходил. Буду ждать -
сколько народу будет на завтрашней встрече? Как бы не застрял кто-нибудь?
Дороги-то - ой-ой-ой!

    Армения, Ереван, 6.02.98.

    Встретились сегодня в заснеженном парке напротив иранского посольства
следующие господа:

    1-2). Наши бородатые "гонцы" - Алексей Журавский
(Полковник) и Паша Марутенков. Они приехали только вчера, в четверг
5 февраля, ехали целых 8.5 дней! Так, за первый день они доехали только
от Москвы до Новомосковска (Тульской обл.), затем, двигаясь медленно,
попали на Украину, затем, в Грузии, тоже заехали не туда, сев на электричку
в сторону Боржоми; в Армении их опять занесло - они попали на
армяно-азербайджанскую границу, где и ночевали в блиндаже (им даже
дали пострелять из Калашникова). К чести блуждающих "гонцов"
извещу, что наши анкеты они сдали, и во вторник 10 февраля мы можем
приходить за визой.

    3) Вовка из Питера,

    4-5) Г-да Данила Африн и Олег Матвеев. У Олега в городе Гори
(родина незабвенного И.В.Сталина) украли рюкзак, в коем, по своему
обычаю, он хранил паспорт.

    Ирония судьбы состоит в том, что в этом рюкзаке хранились и другие
вещи. Олег - единственный из нас всех, кто не поленился сделать
медицинскую страховку на весь срок поездки, заплатив 28$. Так вот,
страховой полис тоже украли. Юмор еще и в том, что Олег - единственный
из нас всех, купивший еще в Москве дорогостоящие таблетки от малярии,
кои всем показывал, хвастаясь своей предусмотрительностью. Таблетки
тоже были в рюкзаке.

    Шестым прибывшим был я. А вот не встретили мы следующих господ:
1) Руслана (он заболел еще перед стартом, но обещал быстро выздороветь
и догнать нас), 2-3) Макса с Леной (тормозят), 4) Диму Назарова, который
собирался выйти из дома только 2 февраля, да еще и не утром, 5) питерского
человека С.Смирнова.

    Итого нас должно быть одиннадцать человек, включая Пашу (нашего
"гонца"), который не поедет в Индию (у него нет загранпаспорта).
Постараемся обрести отсутствующих завтра, в день 7 февраля 1998 г.

    Все прибывшие сыты, здоровы, не замерзшие. В Ереване сегодня
всюду сыро, прохладно, дешево. Письмо из Армении в Москву стоит 200
драм. Спешу отправить его. До встречи в следующем письме!

    Письмо третье.

    Армения, Ереван, 9.02.98.

    Добрый день, товарищи родители! Продолжаю сообщать о ходе нашего
путешествия.

    Ночь с субботы на воскресенье мы с Вовкой ночевали в недостроенном
доме. Неделеко от иранского посольства мы нашли высотный дом-недострой
и решили переночевать в нем, думая, что он пустой. Подошли к дому,
пробираясь между ям, труб и куч строительного мусора по протоптанной
в снегу тропинке. Оказалось - дом не просто жилой, а прямо-таки
набит людьми. Дом был недостроен и заброшен лет семь назад, а вскоре
успешно заселен разного рода беженцами и пострадавшими от землетресения
и войны. Внутри весь дом полон строительного мусора. Цемент, брошеные
носилки, всюду гуляет ветер. С крыши, где тает снег, и далее с 16-го
этажа на первый ручьями бежит вода между лестниц, образуя на первом
этаже настоящий ливень. Странно, но работает один лифт. Мы ходили
по дому, пытаясь найти хоть одну пустую квартиру. Тщетно! На лестничных
площадках, продуваемых ветром (многие окна никогда не стеклились),
сушится белье. Люди смотрят на нас удивленно. Пока искали чердак,
нас позвали в гости в квартиру на четырнадцатом этаже.

    Квартира. Трехкомнатная, но одна комната не используется -
в нее свалили щебень, застывший цемент и другой мусор. В стенах щели,
ни штукатурки, ни обоев нет, грязный паркет, в квартире ходят обутыми.
Стекла в главной комнате есть, сквозь щели в рамах дует воздух. Посреди
комнаты - железная печь с дровами (по всему Кавказу дым от таких
печек), черная труба идет через всю комнату и выходит в окно. Обстановка:
пара табуретов, диван и столик со старым черно-белым телевизором.
Телевизору лет двадцать, изображение ужасное, но хозяин, его дети
и соседи смотрят его почти непрерывно. На другой стене - старый
ковер и иконы-тряпочки. Под потолком болтается одна голая лампа.

    "Не удивляйтесь, дом новый, не успели еще обжиться, четыре
года всего, как переехали," - виновато улыбается хозяин, подкидывая
в печку дрова. Мы сушим, вернее, проветриваем вещи. По телевизору
идет боевик (на английском языке, с плохим русским переводом). Сюжет
фильма: русские террористы захватили самолет, в котором летел президент
и все правительство США. Американцы спасают своего президента, который
и сам вполне самоходен, бегает, стреляет и перепрыгивает из самолета
в самолет на полном ходу. Сосед (видимо, не у всех есть телевизор),
пришедший со своей табуреткой, и дети хозяина увлеченно смотрят фильм.
"А что делать? куда идти? работы нет, ничего нет," - объясняют
нам.

Нас решили накормить. Несмотря на наши протесты, откуда-то появился
кусочек мяса, который разрезается на кусочки и жарится на электроплитке.
Мясо напоминает жвачку, все долго и с умным видом его жуют, хотя съедобная
часть его не превышает 30%. За ужином рассказывают о жизни, о недавней
войне и об общей обстановке в Армении. Тут воспринимают Россию как
рай. Тер-Петросян подал в отставку, в Ереване ждут новой войны и смотрят
телевизор. Хорошо, что постоянно есть электричество (в отличие от
Грузии).

    Ночью в квартире 5 градусов тепла. Мы с Вовкой спим в спальниках;
хозяева под одеялами. Стены не держат тепло. Утром всем вставать не
хочется. Дети включают электроплитку (штепселя нет, есть два провода,
втыкаемые в стену) и над ней разогревают свои носки. Разогрели носки,
одеваются и включают телевизор. Топят печь. Зимой в Армении тяжелее,
чем летом.

    С тяжелым чувством мы покинули гостеприимных людей и весь недостроеный
дом и отправились на встречу напротив иранского посольства. Появились
Макс из Твери со своей напарницей Леной Крымской. От Москвы до Армавира
они ехали всего сутки, а дальше их скорость понизилась. Появился и
Хип - Сергей Смирнов. Остальных ждем. Гуляем по Еревану.

    В следующий раз заночевали на крыше другого 16-этажного дома.
Накануне была оттепель, мы (уже в новом комплекте: я + Макс) нашли
удобную крышу, поставили палатку, тент... Решили было: весна. Повесили
сушиться на проводах некоторые влажные вещи. Нашли дымовую трубу
(это, видимо, вентиляция, а дым - следствие того, что армяне отопливают
себя печками), поставили на нее ботинки - сушиться. Солнце и настроение
были по-настоящему весенними. Вечером спустились в дом за кипятком,
пили чай, а потом вернулись на крышу и легли спать. Тепло и сыро.

    Ночью приморозило, и замерзло все. Палатка обледенела и примерзла
к крыше. Нижняя часть пухового спальника, пропитавшись водой, превратилась
в кусок льда. Ботинки стали весить 2 кг каждый (было всего 1.3 кг),
и ноги туда не влезали. Единственно сохранившимися предметами были
мы с Максом. Встали в 8 утра. Солнце где-то всходило, но его не было
видно - только вершина белоснежного Арарата порозовела. Потом
уже целая половина Арарата покраснела, и наконец из-за противоположных
ему восточных гор встало солнце.

    С трудами отодрали палатку от обледенелой крыши. Втиснули ноги
в ботинки, медленно собрались и отправились в дом за чаем.

    Хозяева, приятные жители уютной квартиры четырьмя этажами ниже,
впустили нас. Мы долго отогревались изнутри и снаружи, нас угощали
чаем и печеньем, расспрашивали о жизни в Москве. Сам хозяин -
бывший турист, хорошо говорит по-русски, и наверное, предложил бы
нам остаться на вписку, если бы не обилие женщин и детей в квартире.
Отогревшись, в 9.00 мы обулись, попрощались и отправились в город.
Улицы были покрыты тонким слоем льда: последствие вчерашней оттепели.

    Макс сказал, что оценивает этот ночлег в минус одну звездочку.
Я придерживаюсь лучшего мнения.

    (У нас принята традиционная классификация ночлегов (вписок).
Вписка на ***** - место, где есть и еда, и кровать, и возможность
помыться. Вписка на **** - место, где есть только любые два из
трех упомянутых удобств. Трехзвездочная вписка обладает лишь одним:
или только помыться, или только поесть, или только кровать. На вписке
** приходится спать на полу, приходить со своей едой, и мыться негде.
Вписки * обладают еще и неблагоприятными особенностями: например,
там водятся вши или блохи. Ну, а "минус одна звездочка" -
изобретение Макса, показывающее его отношение к нецивильным видам
ночлега.)

    Мы отправились в МИД Армении и посольство Нагорно-Карабахской
Республики, желая продвинуть науку, а заодно и разогреться ходьбою. В
посольстве НКР выяснилось, что гражданам России для посещения НКР
виза не нужна - хотя гэбисты в Степанакерте летом 1997 года утверждали
обратное. Кроме того, мы увидели интересную карту НКР (официальную
современную карту). Оказалось, что из освобожденных от азербайжданцев
районов в НКР входят только бывшие районы Нагорно-Карабахской АО и
еще два дополнительных района (Лачинский и какой-то другой). Помимо
этой территории, на карте были отмечены и другие "исторические
армянские земли" (их было довольно много). Что же до Кельбаджара,
Агдама, и других мест (подконтрольных армянам, и мы посещали их летом),
оказалось, что это - территория Азербайджана!! - даже с точки
зрения официальных лиц, сидящих в посольстве НКР.

    Мы были удивлены. Посольская тетушка сказала, что упомянутые
районы не входят в НКР, а составляют некую "зону безопасности".
Впрочем, она не советовала посещать эти районы, потому как там небезопасно.
Окончательно запутавшись, мы записали полученные разноречивые сведения
и отправились в город.

    Завершаю сие письмо в бане. Решили сходить в баню (это удовольствие
стоит здесь 700 драм). Мыться за эти деньги может сколько угодно людей,
но важно поместиться в один час и одну кабинку. Мы с Максом пошли
вдвоем - экономия 50%.

    Ждем своей очереди, употребляем мандарины (они здесь стоят 200-300
драм), я пишу письмо.

Крепко обнимаю вас всех и шлю привет из заснеженной, холодной,
дешевой, бедной и гостеприимной Армении.

    * * *

    День, когда мы мылись в бане, завершился впиской по-научному. Вообще-то
мытье в бане в зимнем Ереване - весьма сомнительное удовольствие.
Вода не весьма горячая, разбитое окно занавешено полиэтиленом, в котором
имеется отверстие. После мытья Макс еще больше желал попасть на теплую
вписку, которую я и обещал ему.

    Выйдя из бани, мы шли по улице Комитаса. Вечереет. "Как же ты
собираешься искать вписку?" - заинтересованно спрашивает Макс.
"Посмотрим," - отвечаю я. В ларьке покупаем шоколадку
(турецкого производства). "Не подскажете, где здесь можно переночевать?"
- спрашиваю у ларечника. Тот отвечает: пройдите дальше по улице,
там будет студенческий городок, общежития, называемые Зейтун, там
и разберетесь... Мы идем по Комитаса и ищем этот Зейтун. Вот навстречу
идут молодые люди. "Не подскажете, где тут общежития? нам переночевать
нужно." - "А вот они, эти общежития. В таком-то корпусе
есть сторож такой-то, обратитесь к нему." Вскоре мы подошли вплотную
к общагам.

    Десять огромных корпусов, не отапливаемых, кое-где с выбитыми стеклами,
производили гробовое впечатление. Вскорости в одном из корпусов мы
нашли сторожа. Этот старик сидел в единственном теплом помещении во
всем Зейтуне. Электрическая печь и радио превращали каморку сторожа
в райский уголок. Конечно, старик разрешил нам ночевать здесь. Однако
нашим появлением заинтересовались сначала общажные, а затем городские
проверяющие менты, которые почти друг за другом появлялись здесь,
смотрели наши документы и расспрашивали нас. Каждый следующий милиционер
сперва делал недовольное лицо, а затем благодушно прощал нас и удалялся.
Когда милиционеры кончились, старик угостил нас чаем и хлебом (попутно
он подрабатывал в общаге торговлей лавашем). Вскоре мы с Максом спали
в уютной каморке, помня, что наука всегда побеждает.

    Вы читаете книгу А. Кротова ©"В ИНДИЮ - ПО-НАУЧНОМУ" на сайте АВП.
  Оглавление книги, фотоальбом, zip-архив всей книги (203 кб.) e-mail веб-мастера.