Андаманские острова

    Пропутешествовав весь июль в Южной Индии я выдохся. Пришло время, наконец,
спрятаться от людей, шума, пыли, сорокоградусной жары. Решил прятаться в
джунглях. Проблема состояла в том, что джунгли для индийцев такая же диковина,
как и для европейцев. От густых тропических лесов в долине Ганга, где когда-то
проповедовал Будда, не осталось и следа. Там теперь одна гигантская деревня.
Джунгли в сегодняшней Индии - это узкая полоска по западному побережью, немного
на Востоке в Ассаме и маленькие клочки в предгорьях Гат и Гималаев.

    Есть еще Андаманские острова, затерявшиеся в водах Индийского океана где-то
посередине между Индостаном и Индокитаем. О флоре и фауне этих островов я слышал
много и совершенно восхитительные вещи. Рассказывали, что там девственные
джунгли, орхидеи, необитаемые острова; настоящая глушь, найти человека знакомого
с западной культурой, а тем более с английским языком большая проблема; зимой и
летом, ночью и днем температура держится около 27 градусов, - лучше и не
придумаешь.

    Одно оставалось непонятным, как попасть на острова? В Путтапарти я обошел
десяток турагенств и услышал десять же разных мнений о том, из какого города
ходят корабли на Андаманы, пускают туда туристов или не пускают, нужно
специальное разрешение или нет. Всезнайство - одна из особенностей индийского
характера. Чем меньше индиец знает о том, что спрашивают, тем более убедительно
и бескомпромиссно посылает тебя в ненужном направлении. Меня даже уверяли, что
корабли на Андаманы отправляются из порта Кочин, т.е. с западного берега, с
другой стороны Индостана; и снисходительно посмеивались, когда я усомнился в
столь невероятных рейсах.

    Здравый смысл подсказывал, что Мадрас самый ближайший и самый крупный к островам
порт. С трудом мне удалось отыскать портовую кассу в Мадрасе. Выяснилось, что
действительно существует морское сообщение с Андаманами, большой трехпалубный
лайнер отправляется на острова раз в неделю. Я прыгал от радости. Но мой пыл
сразу же остудил полусонный охранник порта, сказавший, что для посещения
островов иностранцами существует жесткий лимит, и посоветовал обращаться в
иммиграционный офис за специальным разрешением (пермитом).

    Пришлось два дня таскаться по сумасшедшему городу, от этого офиса в порт и
обратно. Одни говорили: "Давай пермит!", другие: "Да идите к черту! Не выдаем мы
никаких пермитов, мы вообще такого слова не знаем". Кончилось тем, что я уже
вымотанный и обессиленный сдал в портовую кассу ксерокопию паспорта и две
фотографии, купил билет, а пермит обещали оформить уже на островах. Сделали мне,
можно сказать, послабление, по случаю сезона дождей и практически полного
отсутствия туристов на островах.

    Открытое море

    Сам билет и посадка на корабль выглядели, как пропуск на секретный ядерный
объект в Иране. На билет приклеили мою фотографию, приклепали ее степлером,
затем заклеили крест на крест скочем.

    Прежде чем ступить на трап нужно пройти три кордона, окруженных колючей
проволокой и людьми с автоматами. Полицейские прощупывают каждый сантиметр
багажа, задают дурацкие вопросы, усердно сверяют фотографию с моим лицом и
ставят печати на билет. Больше всего меня позабавил штамп "Non-islander" ("Не
островитянин") под моим фото.

    "Почему Вы не летите самолетом?", - удивленно спрашивали меня на последнем
кордоне. Что такое самолет? "Тот, кто никогда не был в открытом море - жизни не
видал!" - не знаю откуда всплыло в моей памяти. Меня охватил восторг. Я проведу
три дня в открытом море! Мечта идиота.

    Оказавшись посреди океана, я долго ходил по палубе кругами и смотрел во все
стороны: нет берега - и все тут! Простор и покой, повышенная влажность,
расплывающийся в мареве блин блеклого солнца и ощущение полной гармонии с миром.
    Так спокойно стало на душе.

    Решил прогуляться по кораблю. Толкнул дверь и чуть не убил сразу двоих человек.
    На полу, лестницах, проходах, - всюду сидели люди. Ступить было некуда. Первая
мысль - "зайцы" или те, кому не досталось билета. Но присмотревшись, разобрал,
что все они играют в карты. Один солидного вида индус с маленькими усиками
предложил мне присоединиться. Проиграть в карты последние штаны, да еще и в
Индии, такого даже в страшном сне не приснится. Но совсем проигнорировать такое
любезное приглашение было неуважительно. Сделал встречный ход, вытащив из сумки
карманные шахматы. Индус их долго вертел в руках, а потом сообразил: "Chess!"
(шахматы, значит). Но развел руками, признавшись, что играть в шахматы не умеет.
    Стал спрашивать остальных… Откликнулись два японца, такие же путешественники,
как я. Вот вам и Индия! Ни шахмат, ни йогов, ни джунглей, ни слонов. Наверное,
такую сказку об этой стране придумали сами европейцы.

    Следует сказать, что наш корабль был никакой не круизный лайнер, а самый
настоящий народный, общественный транспорт. Есть тут, конечно, каюты 1-го
класса, но большинство пассажиров размещены в так называемом Bunk-классе, т.е.
койка-место в огромных трюмах. Три дня плавания всего за 25$ с иностранца и 10$
c островитянина. С уверенностью могу сказать, что сегодня это чуть ли ни
единственный народный корабль в мире совершающий плавания на такие расстояния.
    После гибели "Титаника" трансокеанские и сопоставимые с ними путешествия
прекратились.

    С закатом солнца корабль погрузился в абсолютную темноту. Вода почернела. Плывем
по Млечному пути, указывающему нам своей световой дорожкой на воде путь в
бездну. Совершенно сюрреалистическая картина! И вдруг начался рассвет(???…)

    Огромный малиновый шар медленно всплывал из морской пучины. "Хорошие дела, -
подумалось мне, - неужели в Индийском океане ночь длится всего лишь пол часа?"
    Солнце поднималось все выше, становилось меньше, светило все тусклее, пока не
превратилось в обыкновенную луну.

    В недрах корабля меня ждали не менее сильные впечатления. Я спустился в свой
трюм, открыл дверь и остолбенел прямо на пороге. По полу плавали детские
игрушки, пластиковые бутылки, какие-то огрызки, а два индуса, подвернув свои
длинные юбки, спокойно разговаривали, стоя по щиколотку в воде. Я подумал, что
судно идет ко дну, и стал уже глазами искать аварийный выход. Но все оказалось
куда прозаичнее и противнее. Многие не выдерживали качки, их выворачивало в
душевых и туалетах; отверстия для стока воды были уже давно забиты, а люди все
продолжали мыть руки в раковинах и пользоваться душем. Кроме того, в одном месте
сорвало кран... И при этом все спокойны, никто не мечется в панике, не хватает
спас-жилеты. Тут меня зло взяло. Индусы! Все им по барабану! Им хоть и корабль
утопить - велика потеря, все равно ведь заново родишься.

    На третий день плавания на горизонте показался первый остров и кто-то, как в
старых фильмах о пиратах, воскликнул "Земляяяя!!!" Во всяком случае, я так
истолковал этот вопль. Мимо проплывали острова самой различной формы и размеров,
покрытые лесами и не знавшие ноги человека.

    Согласно индусской мифологии, название Андаман происходит от имени бога-обезьяны
Ханумана. Однако вплоть до конца XVIII века здесь проживали аборигены, и только
с приходом англичан острова были нанесены на карту мира. Сейчас Андаманы - это
заповедник, около сотни островов, большинство из которых по сей день остаются
необитаемыми.


    Порт-Блэр

    К вечеру мы добрались до столицы Андаманских островов - Порт-Блэра. Вопреки
ожиданиям город встречал нас разноцветными огнями и длинной световой дорожкой
водно-спортивного центра, - все признаки цивилизации. Вот это да! Я полагал
увидеть непроходимые джунгли, а здесь самый настоящий город, большой и
современный город.

    Выбирать где остановиться было некогда, и, уповая на название, мы отправились в
Central Lodge. Вид этого заведения ошеломил всех: деревянный обшарпанный дом,
выдвижные двери, открывая которые можно хорошо "накачаться", ободранный стол и в
полуметре от него жесткая кровать. Правда, есть свет и такой нужный вентилятор
на потолке. Мне к таким условиям не привыкать, а вот мои попутчики из Японии
открыли рты. Когда же из под кровати показался таракан величиной с дюжею мышь,
они хотели бежать. Но куда бежать-то посреди ночи?

    Выяснилось, что спать в Central Lodge можно и даже хорошо, если только натянуть
противомоскитную сетку и спрятать все съестное в рюкзак. Как я понял позже, это
место - одно из лучших в городе: вдалеке от шума дорог, окружено цветущим садом,
где растут кокосовые пальмы, бананы, папайя, а ветки лимона свешиваются прямо в
окно, так что плоды можно срывать не выходя из комнаты.

    В остальном же Порт-Блэр мне не понравился. Типичный индийский городишко, со
всеми вытекающими отсюда последствиями: толпы народа, шум, пыль. По дорогам,
больше напоминающим американские горки ездят мотоциклы, рикши, велосипеды.
Правда, запахи здесь куда приятнее, чем на Индостане, и совсем нет нищих.
Островитяне живут по индийским меркам "шоколадно".

    Я сел на велосипед и покатил осматривать окрестности. После потрясения
испытанного от "девственных джунглей" полных народа, пляж Corbyn's Cove Beach
просто вдохнул в меня жизнь. Этот берег, наверное, самое идиллическое место, что
я видел в жизни. Тихая лагуна, окруженная кокосовыми пальмами, чистейшая
лазурная вода и белый песок. Пальмы растут прямо на пляже и служат хорошим
укрытием от солнца. От того, что при виде всего этого ничего другого, кроме
рекламы "Баунти" на ум не приходит, сам собой погружаешься в "райское
наслаждение".

    Из кокосового леса потихоньку стали появляться люди. Путешественники со всего
мира: Европы, Японии, Австралии. Никто ни о чем особенно разговаривать не хотел.
Все разбрелись по лагуне, наслаждаясь этим раем. В трехстах метрах от берега
начинаются коралловые рифы, не бог весть какие красивые, но есть там небольшой
островок, на котором так сладко можно отдохнуть после ныряния. Вообще-то он
специально и предназначен для дайвинга во время туристического сезона. Но
помешанные на сексе японские пары использовали остров не по назначению. И никак
их оттуда не сгонишь. Хотим, говорят, и все тут.


    Остров пассионарности

    Тоска по безлюдным, или хотя бы без англо-говорящим джунглям становилась все
сильнее. Менеджер Central Lodge очень обиделся, когда я ему рассказал о своей
мечте. Свои несколько десятков английских слов он считал главным достижением в
жизни. "Хочешь в лес к дикарям? - презрительно сказал он, - езжай на Хейвлок.
Там дикая глушь нет ни телевизора, ни кроватей; там тебе не с кем будет ни чая
выпить, ни поговорить. Смотри только, чтоб они тебя не съели".

    Между населенными островами Андаман почти каждый день ходят вполне приличные
посудины. Выглядят они примерно как баркас из фильма "Белое солнце пустыни".
Билет до Хейвлока стоит 15 рупий (т.е. 10 руб.). И это за 5 - 6 часов плавания!
Такого не ожидал даже от Индии.

    На Хейвлок добрались без приключений. Используя мимику, жесты и скудные познания
тамильского языка я выяснил, что лучшее место на острове - деревня №7, и автобус
туда как раз скоро отправляется. Асфальт и автобусное сообщение в "дикой глуши"
сразу показались мне подозрительными.

    Первым человеком, встретившим меня в деревне, оказалась маленькая пучеглазая
девочка. "Hallо" - совершенно неожиданно вымолвила она. "Намасте!" - ответил я
ей и пошел дальше. "Hallo! Hallo!! Hallo!!!" - слышалось сзади. Когда я подходил
к хижине, девочка уже орала во всю глотку. Ее отец был еще разговорчивее, на
английском языке он даже излагал глубокие мысли относительно пассионарности
белой расы. За два доллара в день он выделил мне небольшую хижину, сложенную из
бамбука и листьев пальмы, противомоскитную сетку и обеспечил трехразовым
питанием.

    Деревню со всех сторон окружали джунгли. Я бросил вещи в хижину и зашел в лес.
Лианы свешиваются над тропой, непонятно, что в какую сторону растет. Настоящий
зеленый океан. Кажется, что кто-то, огораживая от случайных глаз запретную
страну, специально насадил вокруг столько растительности. Обезьяны заметили меня
и подняли крик. Я ответил им тем же, запрыгнул на лиану и, войдя во вкус, стал
раскачиваться, как на качелях. Лес буквально дышал влагой, диковинные ароматы
сменяли один другой. Вдалеке я заметил странный фиолетовый цветок, подошел
поближе - цветок зашевелился, затем большая часть его отделилась и улетела...

    В один миг небо почернело. Вода хлынула сплошным потоком, именно как из ведра.
Стало не по себе: я уже далеко зашел в глубь леса, а тропическими ливнями меня
пугали еще в Москве. Стоял как вкопанный на тропе, не зная, что делать.

    Подо мной образовывалась река, и я начал медленно уходить в разжижающуюся землю.
К моему счастью, длилось это всего минут двадцать. Затем дождь также резко
прекратился. Я отчистил свои кеды от грязи, вытащил из ног штук десять пиявок и,
истекая кровью, побрел в деревню.

    В ходе ознакомительной прогулки по деревне, кроме тростниковых хижин, я
обнаружил настоящее футбольное поле с весьма качественным газоном, большими
воротами и вначале принял его за мираж. "Мистер, приходи вечером, играть будем",
- пригласил меня сидевший на поле парень. "Во сколько?" - спрашиваю. "Услышишь"
- коротко ответил тот.

    Часов в шесть со стороны поля стали доноситься нечеловеческие крики. Я пошел на
звук. Увиденное мною действо представляло собой смесь плохо управляемого буйства
с гигантским побоищем. Во время игры футболисты орут так, что распугивают даже
обезьян в джунглях.

    Играют босиком, а ударную ногу заматывают тряпкой. За отсутствием координации
футболисты пролетают мимо мяча, головой в землю, ногами вперед; слышится глухой
стук костей, а пятки при ударе задирают выше головы. Чего-чего, а гибкости
андаманским футболистам не занимать. Один раз видел, как местный Марадона ударил
через себя… себе по лбу. Упал, а соплеменники пробежались по нему табуном.

    Место, где я поселился, внешне выглядит как обычная индийская деревня. Но стоит
только пожить в ней немного, как становится ясно: здесь что-то не ладно. В
четыре утра меня будил ненавистный еще с деревенских каникул петух, в пять -
аборигены начинали топить печи, и деревню заволакивал запах горящей тропической
древесины, больше похожий на благовония.

    Два часа я лежу, как обкуренный. Выхожу на улицу в семь: дети в школьной форме
радостно шагают по дороге, тут же мужичок в тамильской клетчатой юбке
расслаивает лиану, из одного дома выходит рыбак, а из другого выезжает
крестьянин на упряжке мулов.

    По деревне бегают самые обычные дворняжки. Но это только маскировка. В первую же
ночь они стянули у меня целую ветку бананов. "Это еще чего! - предостерегал меня
хозяин. - Прячь носки. Как увидят носки - делают охотничью стойку. Мы носков не
носим, их завезли сюда туристы. Им очень понравилось".

    На Хейвлоке я по-хорошему расслабился, отдыхал вволю. Пускай тут живет много
народа, в том числе и англо-говорящих, есть асфальт и пассажирские автобусы, все
равно здесь невероятно чисто, воду можно пить прямо из колонки без опасности
отравиться, живут люди искренние и довольные собой.

    Ну а тропические ливни? Не знаю, то ли нам слишком страшно рисуют сезон дождей,
то ли здесь на Андаманах этот сезон такой условный, но за все время я ни разу не
заметил, чтобы дождь начинал действовать мне на нервы, как это часто бывает
московской осенью.

    Ливни сильные, но непродолжительные. Я приспособился использовать их в качестве
душа - мылся прямо под открытым небом.

    При близком знакомстве оказалось, что островитяне - народ хоть и дружелюбный, но
не упускают возможности и поиздеваться над "белым" человеком. Когда, раздобыв
кокос, я долго и мучительно ковырял его мачете, силясь снять кожуру, добрый
деревенский мальчик стоял в стороне и с улыбкой наблюдал за мной минут
пятнадцать. После этого он молча подошел ко мне и в три приема открыл орех. "А
сколько будет семью восемь, знаешь?" - спросил я его. Ответа не последовало.
"То-то же, нечего зубы скалить!"

    На Хейвлоке растет около двадцати сортов кокосов. Маленькие величиной с
теннисный мяч и здоровые, которые больше двух штук в руках не унесешь; самых
разных цветов и оттенков: зеленые, желтые, коричневые, полосатые.

    Андаманские кокосы считаются одними из лучших в мире. В молодом кокосе много
сока (молока, по-нашему), который полезен для пищеварения. Но больше одного
ореха не могут выпить даже островитяне, - сразу появляется рвотный рефлекс.

    Мякоть в молодом кокоса - это небольшая прослойка бесцветной слизи, которую едят
специально отколотой от кожуры щепкой. В зрелом орехе почти нет сока, а много
мякоти, твердой и необычайно вкусной. Но для того, чтобы до нее добраться, нужно
снять кожуру (как говорят в Индии, "открыть орех"). И тогда только появится на
свет коричневое волосатое создание, которое лежит у нас на прилавках.

    Здесь, как и на континенте дикорастущих пальм нет, кто-нибудь за ними да
ухаживает. Но никаких заборов и отметин на деревьях я не заметил, а если
проходящий мимо возьмет орех другой, никто возражать не станет. Так что ел я
андаманские кокосы, когда мне хотелось в свое удовольствие. Единственное, что
мешало - слабительное действие мякоти зрелого ореха. Много есть нельзя. Упорол
сразу два ореха, и все, - незабываемая ночь на унитазе обеспечена. Робинзон
Крузо почему-то об этом не писал.

    На острове обитает огромное количество птиц, самой разной окраски и размеров.
Каждое утро я ходил в лес слушать их пение. Надо сказать, песни тропических птиц
совсем непохожи на пение соловья, все больше какие-то заморские непонятные
интонации. Некоторые птицы, впрочем, просто орут, сбившись в стаи, так что
приходится затыкать уши.

    Змей на острове не так много, так что налазиться по джунглям можно вдоволь.
Встречаются и орхидеи, и мраморное дерево, и еще с пол сотни произрастающих
только на Андаманах растений. Есть и совершенно особые места, как например берег
возле моей деревни.

    Огромные тропические деревья здесь разрослись так кучно, что для мелкой
растительности не осталось ни места, ни солнца. Эта зеленовато-мрачная тишина
переносит прямо в тридевятое царство, где по заколдованному лесу на выручку
своей невесте спешит прекрасный принц.

    Этот лес действительно таил в себе загадку. Я сидел на бревне и задумчиво читал
Достоевского, как из леса вышли трое: европейского вида старушка в балахоне и
два по пояс голых парня в шароварах. Они окружили меня и затянули пафосную
песню. Поприветствовав таким образом гостя, трое рассказали, что они коммуна
хиппи.

    Старушка по прозвищу Спейс, одна из тех, кто в 70-ых годах предприняли массовое
переселение в индийскую провинцию Гоа. По ее словам, на Гоа уже не то, нет ни
свободы ни драйва. Поэтому она уже давно перебралась сюда; приобрела небольшой
домик, выращивает кокосы и папайю.

    За кальяном Спейс рассказывала о жизни первых хиппи Гоа, тонкостях ухаживания за
кокосовыми пальмами, и все жаловалась, что им здесь не дают выращивать
марихуану. За это обещали сразу выслать из страны. Зато ихней потребностью
злостно воспользовались аборигены, сами стали выращивать марихуану и продавать
им в тридорога.

    Коммуна, конечно, забавная, но с психикой у них явно не все в порядке. В моих
глазах они признали родного человека, по этому поводу устроили состязание в
доморощенной игре "толкание палки", после чего предложили слетать с ними на
звезду. Я отказался.

    Закат в тот вечер был просто фантастический. Над водой появился легкий пар.
Полное затишье. Мокрый воздух оседал на песке, заставляя его морщится. Так же
неожиданно налетел ветер. Туман рассеялся, а в небе с немыслимой скоростью
неслись последние остатки облаков. Оранжевый свет пробежался по джунглям,
разлился в море и, вспыхнув на горизонте, стал медленно погружаться в океан…

    А через каких-нибудь двадцать минут наступила кромешная тьма. Не видно ни тропы,
ни колючих лиан, ни змей, на которых можно наступить. Я стоял на месте, ожидая
пока взойдет луна, и думал: почему же так происходит? Логически размышляя,
сделал первое в своей жизни астрономические открытие. "В наших широтах, - пришел
я к выводу, - после заката еще долго светло, потому как солнце движется по
касательной к линии горизонта, оставляя таким образом свет на небе. Тут же,
почти на экваторе, солнце заходит перпендикулярно к линии горизонта, просто
ныряет вместе со всем своим светом за горизонт и быстро наступает темнота".

    Одного в своей теории я не учел: с наступлением ночи в джунглях появляются
москиты. Летают они бесшумно, кусают совершенно не больно и не заметно. Гулял
себе спокойно по бережку и радовался, что разгадал закон природы. Убедиться в
активной деятельности москитов только утром, когда посмотрел в зеркало. Все лицо
было в прыщах.

    Над моим лицом смеялась вся деревня. Но такое расположение духа сыграло мне на
руку. Туристу наконец-то разрешили вспахать рисовое поле. До это я получал
строгий отказ, обоснованный тем, что туристы принадлежат к другой касте.

    Мне вручили плуг с двумя мулами и я светясь от радости, по пояс в грязи ставил
эксперимент на счет пассионарности белой расы. Хоть мне и приходилось падать в
грязь лицом, лежа влачится за плугом и выезжать за пределы поля, зрители были
довольны. Теперь я стал таким же черным как и они.

    Развеселые островитяне презентовали мне свою национальную тамильскую юбку, в
крупную синею клетку. Первый раз в жизни одел на себя эту деталь женского
туалета. Ощущения… необычные.

    Во время дневной жары, конечно, очень приятно, такая легкая вентиляция между
ног. Но к вечеру вентиляция превращается в настоящий сквозняк, от которого
мурашки бегут по всему телу. Кажется, походишь ночь в юбке и простатит
обеспечен. И это в тропических широтах, где ниже двадцати градусов температура
вообще не опускается.

    Я проникся состраданием к нашим женщинам. Как только они выносят особенности
континентального климата в этой юбке? Ведь неизбежный "сквозняк" считается порой
с ледяным ветром и температурой в пять градусов по Цельсию! Буду теперь
относится к ним с пониманием.

    Остров Робинзона

    Когда еще я только впервые увидел Андаманы с палубы корабля, у меня появилось
тайное желание: стать на несколько дней Робинзоном. И ни как на шоу "Последний
герой", с оператором не отстающим от "героев" ни на шаг и лазаретом спрятанным в
кустах на случай "а мало ли чего". Хотелось остаться один на один, только я и
джунгли. После подлой атаки москитов мне уже ничего не было страшно. Пришло
время действовать.

    Однако, отправляться на необитаемый остров, не испытав себя в джунглях в полной
мере было опрометчиво. В качестве пробной я предпринял вылазку к берегу Elephant
beach. "Два часа через лес и ты на месте", - уверяли в деревне №7. У меня
получилось добраться за четыре. Хотел уже порадоваться своему успеху, как на мою
голову обрушился ливень.

    Спрятался на берегу под зонтиком. Да, весь сезон дождей в Индии я путешествовал
всего лишь с зонтиком. Сидел себе спокойно на дереве и наблюдал удивительное
зрелище: лазурный берег менялся в цвете. Буквально за пол часа реки дождевой
воды, вынося из леса листья, кору, труху и бог знает чего еще, окрасили часть
побережья в красный цвет. Я увидел своеобразную трехцветную радугу: полоса
прибрежной воды шириной метров двадцать продолжала излучать лазурь, затем к ней
примыкала "красная вода", а далее, как и весь остальной океан, следовал синий
цвет.

    Дождь никак не прекращался. "А все же, - думалось мне, - почему этот берег так
называется? Никаких слонов здесь нет, и, наверное, никогда не бывает. Что они
будут тут делать? Берег порос дикими ананасами, а их не только слоны, даже
всеядные мулы не переносят. И вообще, где слоны? За полтора месяца в Индии я не
видел ни одного животного с хоботом".

    В течение четырех часов лилась вода с неба. Тропа превратилась в вонючую жижу. Я
шел на четвереньках, как учили волки Маугли. На подъемах приходилось совсем
ложиться в грязь, чтобы немного отдохнуть и не скатиться вниз. Вышел я к деревне
как раз к заходу солнца. Соплеменникам моя черная от грязи фигура уже стала
привычной, поэтому они не поинтересовались как удалась прогулка. Я поклялся, что
в джунгли больше не сунусь, но уже на следующий день готовился к отшельничеству
на острове.

    Запасся продуктами, купил противоядие от змей, тент от дождя, сшил гамак для
ночевки (палатку в сезон дождей смывает вместе с ее обитателями). В качестве
главного энергоисточника взял два килограмма гая. Гай - это тростниковый сахар,
получающийся на начальных стадиях выпаривания сладости из тростника, темно-
коричневого цвета, вязкий, как пластилин. Напоминает засахарившийся мед, только
имеет свой особенный вкус.

    Когда покупал тент, меня впервые попытались надурить. На любом товаре
произведенном в Индии указана максимально допустимая цена (М.R.P.), продавать
дороже которой никто не имеет право. Иногда на упаковке расписана целая таблица
максимальных цен для разных штатов. Пришлось пристыдить продавца, указав на
M.R.P.
    Хотел еще взять с собой газовую печку, потому как иностранцам на островах костры
жечь запрещено. Но то, что местные называют портативной горелкой, нужно тащить
как минимум на вьючном животном, но никак не на собственном горбу.

    Вытаскивая из рюкзака ненужные вещи, наткнулся на книгу Саи Бабы. Ту самую,
которая чудесным образом появилась у меня под подушкой. "И зачем я таскаю с
собой такой увесистый том, - подумалось мне, - надо было отдать ее русским
преданным, ведь они так просили".

    Экипировавшись пошел к пристани договариваться с рыбаками о заброске на остров.
Быстро нашел щупленького мужичка по имени Биной, который как раз собирался плыть
на остров Лонг. По его словам, этот остров - настоящая глушь: ни людей, ни еды.
Торговаться с Биноем было одно удовольствие. Он: "Сто рупий". Я ему:
"Пятьдесят". Он: "Хорошо, повезу за двадцать".

    У Биноя была донга - местная лодка с мотором, на вид весьма приличная. Но как
мне объясняли еще в Порт-Блэре, в сезон дождей на донге далеко не плавают.
Почему понял сразу. Стоило нам отчалить от берега, как первая же волна накрыла
нас с головой. Я разделся, засунул все вещи в пакет и стал вычерпывать воду. На
что Биной покривился, махнул рукой и сказал: "Оставь, само вытечет. Давай лучше
споем". Я к тому времени у же разучил несколько хитов и как мог поддерживал
компанию. В перерывах между песнями я излагал Биною законы физики, пытаясь
объяснить, что вода сама вытечь не может, ее надо вычерпать.

    Вошли в мангровые заросли. Мангры - единственные деревья на Земле
приспособившиеся жить прямо в океане. Адаптировались они не к какой-нибудь
морской немного солоноватой водичке, а к самой океанской, насыщенной солью так,
что во время купания невозможно открыть глаза под водой. Андаманские мангры -
это что-то невероятное. Лодкиа плывет по настоящему дремучему лесу. То идем по
широкой лесной "дороге" и вольно поем песни, то сворачиваем в дебри, чтобы
срезать путь, пригибаемся от веток и маневрируем между деревьев. Так бы и
заблудился в этом лесу.

    Выход на большую поляну посреди зарослей ознаменовался ливнем и появлением
крокодилов. Учитывая то, что борта донги находились почти на уровне воды, я петь
перестал. "Да не бойся, - успокоил меня Биной, - когда крокодилы сытые, они не
нападают".

    Прибыли на место только к вечеру. Остров оказался все-таки слегка обитаем.
Небольшая деревня, к которой мы причалили состояла из нескольких бамбуковых
хижин и двухэтажного здания школы. Когда мы прибыли на остров начинало уже
темнеть. В лес идти не было никакого смысла, спать в гамаке рядом с деревней -
тоже. Решил заночевать у местных. Однако, островитяне придерживались другого
мнения. Все к кому я обращался посылали меня в одном и том же направлении. Туда
я и пошел.

    Тропинка вела в джунгли. Шел долго. По дороге попадались только развалившиеся
деревянные бараки и жуки величиной с кулак. Забравшись на гору, я уперся в
забор. Надпись на калитке гласила: "Rest house", а с низу розовым фломастером
приписано: "We love you!". Вошел внутрь. Стоит большой красивый европейского
вида дом, окруженный фруктовыми деревьями и цветами; на самом краю обрыва
одинокая маленькая скамеечка. Так романтично.

    Людей в доме не оказалось, все двери были закрыты, кроме входа в небольшую
подсобку. Здесь я и решил заночевать. Пол первого ночи меня разбудил стук шагов.
За дверью зажгли свет. Думаю, лучше сам выйду, чем меня здесь лежащего
обнаружат, - так хоть ногами бить не будут. Открываю дверь: на пороге обнявшись
стоят два индуса. Увидев меня, один из них выкатил глаза и издал продолжительный
нечеловеческий вопль. Другой оказался более стойким, кричать он не стал, а
только присел от страха и, прикрывая голову руками, пятился назад. Подождал пока
первый угомонится и говорю: "Вы не пугайтесь. Я, мол, не демон. Все что хотел,
так это заночевать здесь". "Ок-к-kеу", - заикаясь ответили мужики. О чем-то еще
разговаривать с ними было бесполезно, я закрыл дверь и лег спать. Через пол часа
меня снова разбудили. "Ей, тут спать нельзя, - говорят на чистом английском. -
Здесь змей много". С испугу я аж подпрыгнул, ударившись головой о низкий
потолок. Вспомнил, как всю ночь что-то шуршало в углу. Включил свет, смотрю:
ползают! Три штуки, зеленые, маленькие, с длинными языками. Теперь заикаться
стал я.

    Полуночные знакомцы привели меня в гостиную. Там - цивилизация: большие мягкие
диваны и кресла, ковры, телевизор с жидкокристаллическим экраном. Положили меня
на голый пол, сами тоже на пол легли. Почему нельзя было по-человечески
расположиться на диванах, я уточнять не стал, змей нет - и на том спасибо.

    Растолкали меня в пять утра и спрашивают: "А ты чего здесь делаешь?" От
неожиданности я аж растерялся. "Я, - говорю, - Робинзон… В смысле хочу на
необитаемом острове пожить" - "А-а, да это ты не туда пришел, - засмеялись
мужики. - Ваши обычно на берегу Лаладжи собираются, - это с другой стороны
острова. Но только зимой. А сейчас туда не пробраться. Лесную тропу размыли
дожди, по волнам на донге никто не повезет". Когда мы распрощались, то за своей
спиной я услышал, как один другому говорит: "И почему их всех Робинзонами
зовут?"

    В деревенской школе местный учитель нарисовал мне путь к Лаладжи. На схеме была
всего одна извивавшаяся линия. На последок он посмотрел на меня недоверчиво и,
махнув рукой сказал: "А, все равно не найдешь". Так оно и вышло.

    Поначалу я шел спокойно, дразнил обезьян, нюхал орхидеи, - тропа была одна. Но
потом появилась еще одна, третья, четвертая… Меня, вдруг, осенило. Ручьи во
время ливней размывают землю, да такой оставляют след, что создается впечатления
обычной, протоптанной людьми тропинки.

    Два часа я ходил кругами. Слышал, что море близко, но все время возвращался к
одному и тому же месту, где мне на голову падали плоды дикого манго. Решил идти
напролом, на шум прибоя. Достал мачете и стал прорубаться. Более пакостных лиан
в жизни не видел: мало того что не разрубишь, так еще и все в крючковатых шипах.
Если цепляются, то выдирают с мясом. Немного помучился и пошел опять по тропам.
    Одно время мне даже как-то весело стало. Хожу любуюсь джунглями, вокруг цветы,
птицы, приятные запахи, - никакой Лаладжи не нужен. Тигров и других кусачих
зверей на острове нет, змей очень мало. Ко мне даже пришло такое ощущение, что
джунгли не слишком то и отличаются от нашего подмосковного леса. Деревья и
деревья, кусты и кусты. Никакого принципиального отличия. Разве что в джунглях
душно и влажно, а в Подмосковье приятная прохлада.

    На восьмом часу прогулки сил никаких не осталось. Я бросил рюкзак на землю и
стал искать выход к берегу. По ходу отмечал кусты фантиками от печенья и таким
образом возвращался несколько раз к рюкзаку. В последний раз такого возвращения
не получилось. Меня аж знобить начало. Я, конечно, люблю приключения, но не да
такой же степени? Как сумасшедший стал носился по джунглям. В голове крутились
страшные мысли. "Если даже завтра привести сюда аборигенов, все равно вряд ли
найдут. А куда сюда то? Можно подумать я знаю, где нахожусь. Ладно, паспорт и
билет в Москву у меня в кармане. Как-нибудь выкручусь. А как я проведу сегодня
ночь? В обнимку со змеями?"

    Рюкзак нашел к вечеру. На коленях попросил у него прощения и дал честное слово,
что больше никогда его не брошу.

    От усталости мутнело в голове, шел почти в бессознательном состоянии, шатаясь из
стороны сторону. Начался шум в ушах. Спускаюсь по склону вниз - шум все сильнее.
    Вдруг, водопад! Не очень высокий, но широкий. Вода бьется среди свисающих лиан и
тропических цветов. И все это на фоне оранжевого света вечерней зари. От такого
вдохновляющего зрелища я сразу проснулся, вспомнил, что вода стекает к океану.

    Уверенной поступью пошел по течению и тут же провалился по самую шею в вонючий
липкий ил. Дальше все происходило как в очень замедленном кино. Две минуты
вытаскиваю одну руку из лямки, две минуты другую, за пять минут "проплываю" один
метр к дереву. Выбрался, когда солнце уже коснулось горизонта. Я перешел реку
вброд и стал устраиваться на ночлег в мангровых зарослях. Гамак привязал к
корням в полутора метрах от земли, натянул сверху тент от дождя и упал
обессиленный.

    Ночью начался прилив. Несмотря на то, что гамак я крепил метрах в двухстах от
воды, вскоре я проснулся от плеска волн под моим задом. Делать было нечего,
цепью приковал к дереву рюкзак и стал ждать, что же будет… Начался ливень.
Купленный на базаре тент протекал так, словно его вообще не было. Промок
насквозь. Кое-как свернулся калачиком на половине гамака и взял в руки свой
старый испытанный зонт.
Тем временем вода все прибывала. Я посветил фонариком вниз. Подо мной плавали
рыбы, звезды, водяные змеи. Ночь. Холодно, мокро, под гамаком начинается шторм,
слышно, как где-то рядом плещутся крокодилы. Вот, что значит, когда говорят
"кровь стынет в жилах".

    Я уже сидел на дереве, когда вода остановилась, не достав до моего гамака пару
сантиметров. Утром просыпаюсь - снова начинается прилив! Сфотографировал
напоследок свое укрытие, отцепил рюкзак и бежать.
Переходил реку вброд, когда воды мне было уже выше пояса.

    На берегу меня встретили два буйвола, флегматично жевавшие прибрежные кусты. Я
увидел две пустые бутылки привязанные к дереву и понял, что здесь побывал
человек. Пока сушил одежду, разгадал загадку этих двух бутылок.

    Аборигены изобрели свой способ выпаса скотины. Ветер раскачивает бутылки, они
ударяются друг о друга, звон слышат буйволы и далеко от этого места не отходят.
Пасутся только там, где этот звон слышен.

    Блуждания по джунглям продолжились. Переходя с тропы на тропу, я опять потерял
берег. Около двух часов прорубался на шум волн. Это стоило мне изодранных в
кровь рук, нескольких пиявок на ногах и чуть было жизни. Я уже не обращал
особого внимания на раздвигаемые и срубаемые мной ветки, как вдруг, с
покачнувшейся лианы бросилась змея. Но промахнулась, просвистев рядом с моим
ухом.

    Выход к берегу не принес ничего хорошего. До воды оставалось еще метров двести
сплошных зарослей, пробраться сквозь которые не было никакой возможности, как я
не старался.

    Смотрю: мне навстречу по тропе идут два слона. Мы остановились и уставились друг
на друга. Так, думаю, азиатские слоны - не африканские, должны быть добрые и
пушистые. Но какие-то они уж слишком большие, могут ведь и растоптать нечаянно.
    Поэтому я сошел с тропы и пошел от греха подальше лесом. Слоны тем временем
сделали тоже самое. По мере сближения слоны все ускоряли шаг, а когда мы
поравнялись, бросились бежать, с треском продираясь сквозь лес, завалив по ходу
два здоровых дерева.

    Слоны оказались хозяйские. Вскоре послышалась человеческая речь. От радости я
завопил "SOS!" и побежал на голоса. Отзывов никаких не последовало, а когда я
выбрался на поляну, то увидел лишь сверкающие пятки аборигенов. Я бросил рюкзак
и побежал за ними. Пробежка по джунглям продолжался не долго. Лидер забега не
вписался в поворот и рухнул в грязь. За ним последовали и все остальные.

    Аборигены Андаман - это те самые злодеи, плюющиеся ядовитыми стрелами, с одним
из представителей которых боролся Шерлок Холмс в "Сокровищах Агры". Эти
аборигены были уже не чистых кровей, а потому, хоть и не знали ботинок и ходили
полуголые, но все же не совсем дикие; от индийцев они набрались доброты и
набожности. Дикари по-английски не разговаривали, но поняли все без слов. Так по
крайней мере мне показалось.

    Первые два часа мы ходили по джунглям и собирали… цепи. Здоровые стальные цепи,
которые аборигены одевают на слонов, были разбросаны в радиусе километра. Цепь
наворачивали на палку, закидывали на спину и, кряхтя от тяжести, абориген
исчезал в джунглях. Рук явно не хватало. Предводитель подозрительно посматривал
на меня, но я все эти посягательства отмел враз, предложив ему попробовать вес
моего рюкзака. Осознав, наконец, что исчезающие с цепью аборигены, скорее всего
идут домой, я пристроился к одному из них и изнемогая от усталости вышел к
деревни.

    На пристани встретился с мужиками из рэст хауза. "А, Робинзон! - обрадовались
они. - Ну как тебе Лаладжи?" Я смотрю на них потухшими глазами и не знаю что
ответить. "И чего вы в одиночку по лесу лазаете, с людьми то ведь веселее…"


    Остров непуганых аборигенов

    На остров Лонг раз в неделю заходит рейсовый катер. Когда я вышел на пристань,
был как раз тот самый момент. Этот подарок судьбы мной был воспринят как знак
свыше. Судно направлялась в Рангат, т.е. в противоположную от Хейвлока сторону.
Но это было не важно. Мне нужен был всего лишь душ, сухая постель, розетка, в
которую можно включить кипятильник.

    Я спал на палубе, когда наш катер сделал остановку, не значащуюся ни в одном
расписании. Из кустов показалась раскрашенная голова аборигена. Я бросился к
выходу, а там уже двое европейцев упрашивали военного выпустить их сделать хотя
бы пару фотографий. Солдат непонятливо качал головой и направлял на нас дуло
автомата.

    Мы причалили к острову Стрейт. Здесь в изолированных условиях живут около
тридцати человек, последние коренные аборигены островов. Это какая-то уникальная
этническая группа, и правительство Индии решило сохранить их культуру в
первозданном виде.

    С цивилизацией общается только вождь племени. Для остальных же, наверное, наше
появление сродни сошествию инопланетян. Посмотреть на большую железную лодку
вышли чуть ли ни все тридцать человек. Период безмолвного глазения друг на друга
продолжался около пяти минут. Натуральный зоопарк. Мы сбросили подопытным пару
мешков риса и поплыли дальше.


    Остров пассионарности. Возвращение

    Вернулся на Хейвлок только через десять дней. Хозяин хижины, в которой были
оставлены мои вещи, уже сильно беспокоился и хотел заявить обо мне, как о без
вести пропавшем. Населению же деревни №7 было не до меня. Все готовились к
главному футбольному поединку острова с деревней №3.

    Чтобы вывести всех футболистов и болельщиков автобус приезжал несколько раз. По
дороге мы громко пели песни, водитель сигналил, из придорожных хижин выбегали
люди и запрыгивали в автобус.

    "Столица" Хейвлока - деревня №3 для меня стала настоящим открытием. Даже здесь,
на затерянном в океане маленьком острове есть доступ в интернет, можно спокойно
позвонить в любую точку мира, причем делается это моментально, без
предварительных заказов и коммутаторов; фильмы продают исключительно на
видеодисках, видеокассеты тут уже антиквариат.

    Футбольный матч собрал, думаю, больше половины населения Хейвлока. Небольшие
трибуны и все прилегающие заборы центрального стадиона были усеяны болельщиками.
Началась игра. Футбол в том же виде, что и на поле деревни №7. Все играют
босиком, судьи тоже босые, замотанная тряпкой нога, нечеловеческие удары в
падении, беготня табуном за одним мячом.

    Сквозь монотонный гул болельщиков слышатся безудержные вопли комментатора, в
духе американских "энхаэловцев". "Уау!!!" - громко выдохнул он, когда футболист
вместо мяча со всего маху ударил своего же игрока ногой в живот. Пострадавшего
взяли за руки за ноги и вынесли с поля. Сразу вышла замена (согласно местным
правилам, число замен не ограничено).

    "Г-о-о-о-о-о-о-л!!!!!", - завопил комментатор ближе к концу первого тайма,
бросил микрофон и стал танцевать. Собственно, два вышеуказанных слова - это все,
что я понял в его комментарии. Остальное время из колонок слышалась
непрекращающаяся скороговорка с волнообразной интонацией, которую без перевода
слушать еще уморительнее.

    Ситуация на поле накалялась. После того, как вынесли пятого игрока нашей
команды, болельщики сами вышли на поле, желая отомстить костоломам. За считанные
минуты на газоне образовалось сразу несколько людских куч. Два полицейских
вооруженных бамбуковыми палками ни чуть не растерялись. Подошли к ближайшей кучи
и начали неспешно вытаскивать из нее по одному человеку. В итоге, фанаты набили
друг другу морды, на чем успокоились, и сами разошлись по своим местам.

    Сколько голов забили, сколько не засчитали, и кто вообще выиграл, я так и не
понял. Но все были довольны игрой. Значит ничья.

    Ласково светило солнце, дождя не намечалось. На берегу Elephant beach я наконец-
то обнаружил слонов, которые перетаскивали срубленные аборигенами огромные
тропические деревья. Слоны на Андаманах совершенно особенные, - плавающие.
    Когда-то островитяне приучали своих слонов плавать на соседние острова за
дровами и стройматериалом. Теперь для этого используют баржи и большие лодки с
мотором. Но слоны продолжают плавать, катая туристов в водно-спортивном
комплексе Порт-Блэра и по своим слоновьим нуждам здесь на Хейвлоке.
Elephant beach - отличное место для ныряния без акваланга.

    Потрясающие по своей красоте коралловые рифы начинаются в пятидесяти метрах от
берега на глубине в полтора метра. Подводный мир Андаман по праву считается
одним из самых удивительных в мире. Стаи рыб, переливаясь всеми мыслимыми и
немыслимыми красками окружили меня; кажется, что они совсем не боятся человека,
но только я пытаюсь кого-нибудь схватить, как стая вмиг растворяется. Из одной
расщелины торчат полуметровые усы лангуста. Хотел немного потонуть за них, как
из соседней пещерки мурена показала зубы… я замер и задним ходом поспешил
оставить это место. А вот черепаха никакого внимания на меня не обратила, -
слишком уж серьезное создание.

    Огромного размера черный окунь притаился на дне, его тело покрыто бородавками и
ракушками, как будто у каменной глыбы появились глаза. А еще, сквозь коралловые
кусты проглядывают разноцветные "рты". Именно рты! Красные, синие, желтые,
фиолетовые. "Рты" так органично вросли в рифы, что кажется камни дышат. Когда
проплываешь мимо, "челюсть" захлопывается, издавая при этом глухой стук.
Впрочем, ученые именуют "рты" всего лишь "двустворчатыми моллюсками". Здесь они
достигают невиданных размеров, однажды я нашел раковину, в которой мог бы
поместиться и сам.

    Мой пермит, разрешающий пребывание на Андаманах в течение тридцати дней,
подходил к концу. Нужно было возвращаться в Порт-Блэр. Провожали меня всей
деревней. И пускай за все время жизни с аборигенами я ни разу не смог
самостоятельно запрячь мула, зато они так и не сделали ни одного толкового
снимка моим фотоаппаратом, а только поперезасвечивали пленку...

    В июле 2006 вышла из печати моя книга о путешествии по Индии. Жанр -
смешанный, это правдиво-приключенческо-философско-сатиро-драматический рассказ.
    Объем 332 тыс. знаков.

    Автор: Алексей Макеев (makeeb#list.ru)  Версия для сайта АВП, 2005 г.

    Другие публикации А.Макеева:
http://www.bg.ru/search?q=%C0%EB%E5%EA%F1%E5%E9+%CC%E0%EA%E5%E5%E2
http://www.bg.ru/search?q=%C8%E7+%CC%E0%ED%E0%EB%E8+%E2+%CB%E5%F5
http://www.bg.ru/search?q=%ED%E5%E8%E7%E3%E0%E6%E5%ED%ED%FB%E5


Вы читаете этот текст на сайте Академии Вольных Путешествий.
   Вернуться в раздел "Творчество разных авторов" на сайте АВП.