ГОРОД УТРЕННЕГО СОЛНЦА

    ТЕСТЬ-ЭКСПЕДИТОР

    Вологда. Июньский вечер. Питерская трасса. Мой приятель Женя провожать меня 
все-таки вызвался, ну, и на том спасибо.
    Не успели попрощаться - тормозит первая машина. Идет в Лесково, но я выхожу на 
посту ГАИ. По опыту своему и предшественников знаю - прорываться за Череповец 
надо стремительно, иначе на мелких поворотах под Вологдой можно завязнуть 
намертво. Есть там такое местечко - Стризнево, ну очень не любит оно отпускать 
автостопщиков, по неосмотрительности туда забредших.
    Пусть и с небольшой задержкой в Шексне (водитель повстречал знакомых), к 
Череповцу прорвался на одной машине. 
    Поворот у Череповца оказался похлеще стризневского и кипеловского вместе 
взятых. Правда, обилия машин не наблюдалось, но вс„, ехавшее в сторону Питера, 
упорно меня игнорировало, проявляя порой верх нахальства. Подъехал М2141 с 
петербургским номером, из окошка высунулась женщина и вежливо осведомилась, 
ведет ли данная дорога в Питер. Подтверждаю и предлагаю себя в попутчики. 
    Какое испуганное выражение лица! Да нет, мы, в общем, мы не можем, в общем, 
извините, ну, мы не знаем, в общем, до свидания... - ну правильно, не знают они 
меня.
    Однако вечер уже. Тут, между прочим, пора бы, собственно, описать позицию 
(ударение правильно поставьте!), на которой я находился. А дело в том, что на 
обочине находился не один я. Рядом со мной располагалась лужа, и игнорировать 
факт ее существования было невозможно в силу значительности ее размеров. При 
этом, как и любая нормальная (то есть зловредная) лужа - не-зловредными лужи не 
бывают - она скромно заканчивалась на пригорочке (там, где машинам труднее 
тормозить) и начиналась в низинке ( там, где меня было плохо видно). Очень 
неудобно было стопить легковушки - как будто приглашаешь нырнуть в эту самую 
лужу по брюхо. Они и не останавливались.
    Вторая неприятность, которую приносила мне лужа, были комары, непосредственно 
над ней и надо мной вившиеся. Возмущенный несправедливостью - меня кусают, а 
лужу нет - потирал свои стремительно краснеющие уши. Роса выпала. Лягушки 
квакали. Утки крякали. Комары пищали. 
    КрАЗ-лесовоз в лужу заехать, естественно, не побоялся. И увозит меня до 
поворота на Кадуй, медленный и шумный, но зато бескомарный - вот что важно!
    Под Кадуем с машинами стало веселее (откуда взялись-то?) Вот на всем скаку 
останавливается вдрызг пьяная бежевая копейка. Садись! Передний пассажир как бы 
вообще отсутствует, водила, похоже, отключается, едва остановился, балом правит 
заднее сидение: - Давай садись! Поехали! Ты кто?! Водку пить! Тебе куда! 
    Давай! В Суду! Пять километров! Потом на ГРЭС! Купаться! В Питер? Автостопом?! 
Ну ты даешь! Тормошат водителя: - Ему в Питер! Передний, очнувшись: -- Вот это 
да-а-а!
    Кадуйский поворот - не самое удачное место для ночевки: кругом болотце, на 
пригорках сосны, но комарья там... нет, надо уезжать, пока еще есть машины и не 
совсем стемнело. Сумерки между тем настали быстро. Идиллия летнего вечера - ах 
- и испарилась. Созерцаю вершины сосен и впитавшее тепло дня светло-фиолетовое 
небо. ...Мчащийся по дороге УАЗик-буханка, вынырнувший словно из темноты, 
останавливаю скорее автоматически, чем сознательно. Визг тормозов - куда же так 
торопится? Как оказалось, жизненные ритмы автомобиля соответствовали его 
предназначению: УАЗик принадлежал местной молодежной организации и сейчас ехал 
забирать DJя с дискотеки в деревне Коротово, до поворота на которую и согласился 
меня взять. Не задумываясь о том, что мне делать на том повороте, я ехал и 
радовался за Коротовских тинейджеров, одновременно удивляясь, как можно так 
гнать на порядком раздолбанной машине - разработка 1957 года, оглушительная 
музыка и 110 км/ч!
    А за окном свистела ночь.
    На повороте делать и вправду было нечего, разве что звезды считать, так не 
было их. Длинный разгон и узкая обочина - позиция на троечку. С минусом. С 
двумя; темно потому что.
    До того я размечтался о проходном до Питера, стоя в темноте на повороте, что 
появившегося дальнобойщика воспринял почти как само собой разумеющееся - 
видимо, обнаглел от головокружительной езды на "буханке". Только поднял руку с 
катафотом, как увидел, что голосовать надо не грузовику: глазастым мячиком, 
словно отпочковавшись от громады фуры, из-за нее появился еще один УАЗик. 
    Подрезав дальнобоя, пролетел мимо меня и затормозил метрах в ста. Бегу, 
спотыкаясь о рюкзак, мыслю: повезут далеко и до утра или прибьют на месте, за 
то, что зря обгоняли - третьего не дано. Прибежал. В Волхов. Далеко и до утра.

    В моем распоряжении весь салон - водитель и пассажир сидят в кабине и до меня 
им дела мало. Пообщавшись вежливости ради, растянулся на сиденье вдоль борта и 
заснул.
    Лентьево.
    Надо сказать, что УАЗ был с вологодского "Электротехмаша", водитель ехал в 
Волхов по делам и на роль экспедитора пригласил своего тестя - тестю хотелось 
съездить к родне, -- вполне подходящее для тестей занятие. Как я заметил, 
собственно процесс езды к родственникам доставлял человеку не меньшую радость, 
чем ожидаемый приезд, читай: тестю просто хотелось покататься.
    Ужин на троих в салоне - нет, не подумайте ничего плохого - белый хлеб и 
парное молоко, по дороге родственники заезжали в деревню. Хлеб тоже деревенский. 
    Простые продукты дарят радость Вологодской земли. А в обычной жизни значат они 
для нас так немного... В обычной? Ночь. Темнота. Туман. Машина на дороге. Молоко 
и хлеб. Деревенские. Ночь. Кухня. Машины под окном. Молоко из холодильника. 
    Обычная жизнь. Необычная жизнь. Где граница межу ними? Оконное стекло? Городская 
черта? Неведомая струнка в душе, рождающая музыку ночи? 
    На улице прохладно. Отцы-командиры вздремнули в кабине на часок. Гулять по 
темной стоянке неинтересно, снова забрался в салон, но спать не хочется. Треск 
мотоцикла. Остановился где-то за УАЗиком, на мотоцикле двое. Слезли, шумно пошли 
к кафешке. Не дойдя до дверей - мат на все село, потом сцепились - 
темпераментен, надо сказать, пошел житель Лентьева. Но покладист: навесив друг 
другу прямых и боковых, уселись вдвоем на мотоцикл и уехали. Кафе, к слову, так 
и не посетив. Приезжали подраться, что ли?
    Пять утра - собираемся в дорогу. Стою за УАЗиком, будучи занят, и взгляд 
упирается в номер машины. Буквы не помню, но набор цифр кричащий: 666. С кем 
связался, свят-свят-свят! Чур меня. Тьфу-тьфу-тьфу. Как номер, спрашиваю, не 
сказывается? -- Да нет. Плю„мся совместно.
    Дорога из бетонных плит, вдоль нее - сосны, общий оттенок их почему-то 
желтоватый, должно быть, из-за старой хвои, лежащей у подножий. Вершинка-то 
зеленая маленькая совсем.
    Проехали Пикал„во, прямо через город - тот еще только начинал просыпаться. 
    Зелень кругом, раннее утро, светло, весело! С солнцем в догонялки! Машина 
добродушно урчит, иногда даже немного подпрыгивает от радости. Просыпайтесь же, 
люди, настал замечательный день! С добрым утром!

    Узкая дорога на Петербург, почти прямая, разрезает низкое чернолесье - вот 
куда не советую попадать ночью: к утру скелет будет безукоризненно обсосан 
комарами. Светило уже высоко - проезжаем Тихвин по объездной, мимо памятника 
истребителю.
    Сразу за Тихвином водитель подобрал еще двух автостопщиков - парня и девушку, 
Таню и Виталия, студентку и охранника, отдыхавших в деревне у бабушки (чьей?) и 
ныне возвращающихся в родной Питер. В точности повторив мои действия, едва сев в 
машину, Таня положила под голову мой рюкзак и заснула, и мы с Виталей 
разговаривали вполголоса, чтобы не разбудить девушку. Впрочем, долгого сна у нее 
все равно не получилось - через полчаса мы подъехали к Волховскому повороту. 
Попрощались, вылезли.
    Иссад. 
    Ребята ехали налегке и в цивильной одежде, поэтому стали тотчас же ловить 
следующую машину, чтобы не рисковать с зависанием. А я направился на окраину 
рядом находящегося поля, где, умывшись, возлежал на траве и трапезничал.
    Отдохнул, вернулся на трассу - стоят ребята. Но под моим участливым 
наблюдением застопили первую же машину, интересно, далеко ли? Я застопил вторую 
- вот вам о роли отдыха в жизни!
    Как оказалось, первую машину Тане и Виталию надо было пропускать - доехали они 
только до моста через Волхов, где я их и увидел в окно. Сам я ехал до Петербурга 
на ЗиЛ 555.
    На мосту шел ремонт, и скорость машин была километров пять - уедут ребята без 
проблем. Дым и копоть строительной техники окутывали связки копченой рыбы, 
развешанные вдоль дороги для продажи. Или рыбу повесили свежей?
    Итак, ЗиЛок шел в Петербург из Бокситогорска и вез пустые бутылки на пивзавод. 
Водитель, в меру разговорчивый человек лет сорока, выглядевший, однако, старше, 
рассказывал, как он собирает свою дочь в первый класс, что из школьных 
принадлежностей им уже куплено и что еще осталось приобрести. Свой родной город 
он называл Бокситкой, и, вспомнив то же самое про Магнитогорск-Магнитку, я 
заключил, что, вероятно, Сосногорск в народе называется Сосновкой, а Саяногорск 
- Саянкой. 
    В городе Кировске гаишникам не понравилась слишком большая осадка кузова, нас 
остановили и долго в нем ковырялись. Потом остановились сами, и водитель 
регулировал машину уже по собственной инициативе. Чем ближе к Петербургу, тем 
"культурнее" становились леса: нетронутый ландшафт весь обзор уже не закрывал. 
    Дачки, дачки, будочки всякие, вагончики - в некоторых -- соленые огурчики, в 
других -- противоракетные узлы, поди разберись,.. - а дело нужное.

    Вот и Питер.

    МИНСКАЯ АВТОСТРАДА

    Метро в южном направлении, станция Звездная. Белый свет, незнакомый проспект.
"Стамеска".
    Москва - налево, Псков - прямо.
    Проспект кончился, началось шоссе. И придорожная канава, как водится, началась 
также.
    Псковско-Минско-Киевская трасса неумолимо всасывала трехполосный поток, 
стекающий с кольца вокруг монумента. В стороне, застилая окраину мегаполиса 
дымом, армады дальномерных грузовиков уходили в направлении столицы...
    Первая остановившаяся мне машина - бежевая Волга. - А вы не такси? - 
интересуюсь на всякий случай. Нет. И вот я за постом ГАИ. Сам пост проскочили 
как-то невнятно, иначе вылез бы там. 
    Вдоль обочины растянулась шеренга псковских КамАЗов, все в Псков. Взять не 
против, но когда поедут, никто не знает. Ушел за колонну, для чего пришлось 
несколько раз прыгать туда-обратно через канаву - как в эту самую канаву не 
сползали грузовики - ума не приложу.
    Пожарившись в меру на солнышке, застопил зеленый 2140. Водитель, худой усатый 
дачник, сперва не хотел везти меня бесплатно, но, так как по пути нам было 
недалеко - до Гатчины - в конце концов согласился. Следует заметить, что мое 
путешествие приходилось на время сразу после юбилея г-на Пушкина. Посему, 
Псковско-Петербургский народ, в вотчине которого А.С. жил, творил и совершал 
иные действия, достойные восклицания "Ай да Пушкин!", довольно часто поднимал 
эту тему. Вот и сейчас водитель первым делом осведомился, собираюсь ли я заехать 
в Михайловское и на мой неопределенный ответ покачал головой с явным 
неодобрением. Потом начал рассказывать про домик станционного смотрителя, а 
когда я признался в непрочтении данной повести покойного г-на Белкина, как мне 
показалось, нервно дернул рулем от глубочайшей обиды. "...Высадит, сукин сын... 
ах ты, Пушкин!"-пронеслось в голове. Но мужик, взяв с меня обещание восполнить 
сей литературный пробел, довез-таки до начала Гатчинской объездной, за что я 
сейчас воздвигаю ему нерукотворный памятник.
    Гатчинская объездная.
    На позиции в сторону Пскова уже тусовался какой-то парень в белой рубашке с 
сумкой через плечо. За отсутствием остановившихся машин познакомились. Стас 
Терехов, десантник из Псковской дивизии, ныне служит по контракту и собирается 
ехать в Югославию. Документы Стаса находились во Пскове, за ними он и 
направлялся. 
    Быстроходный тягач едет вроде бы мимо, но в последний момент останавливается. 
Садимся оба - водитель разрешает. До конца объездной.
    В моей торпеде кончилась вода, мы зашли в первый дом (близ объездной 
располагалась деревенька) и, отойдя от дороги, чтобы не летела пыль, сели 
обедать. 
    Как часто бывает между случайными попутчиками, Стас поделился со мной 
некоторыми своими житейскими неурядицами, приводить которые не стоит. Рассказал 
о первой чеченской войне. Старшина. Вытащил из пекла раненого командира. 
    Погибшие друзья. Орден Мужества.
    Судьба дозволила мне преломить хлеб с этим человеком - значит, не зря живу на 
свете 

    Снова трасса.
    Мы решили стопить поодиночке, слишком неодинаково выглядели: я в походной 
одежде и Стас в цивильной рубашке. А машина мне попалась не по одежке - 
новенький Opel-Ascona. Молодой парень, новый русский, может подбросить на 50 
километров в сторону Пскова.
    Прокрутил в голове карту: 50 километров - Мшинская. -До Мшинской? - спрашиваю. -
Ну, прикинь, а ты откуда знаешь? Разные бывают люди...
    Мчимся быстро, чисто, конкретно и почти без базара.
    Поворот на Мшинскую сплошь засыпан щебнем и песком: делают новую развязку. У 
водителей нет особого желания стирать шины об это аббразивное месиво, потому, 
лавируя между полосами щебенки и пряча глаза, проезжают мимо.
    Но вот "шестерка" - и она другого мнения, отчего не подвезти, раз человеку 
нужно. Муж и жена едут в Лугу, и даже немножко за Лугу, и это очень хорошо, 
значит, город проскочим без проблем. В Луге, однако же, остановились - семья 
пожелала залить в пластиковые бутылки родниковую воду. Сам родник находился где-
то в низинке, в густых зарослях, недалеко от центра города. Я из машины не 
выходил, и зря, наверное, но моя торпеда была еще полна гатчинской водой.
    Сразу за Лугой справа от трассы будет очень красивое озеро, с островом 
посредине и с сосной на острове. Я очень обрадовался, когда меня именно там и 
высадили. Из озера вытекает маленький ручеек, который можно при желании 
перешагнуть, но местные мальчишки нашли там небольшую заводь и ополчились на 
рыбу, буде таковая там выловлена, аж с углепластиковыми телескопами и 
безынерционными катушками. Мои симпатии как рыбака в этот раз были на стороне 
рыбы...
    ...Третий УАЗик на моем маршруте. До границы Псковской области - годится. Машина 
цвета горького огурца; цвет вкупе с пучеглазостью делает ее несколько похожей на 
крокодила.
    Не запомнился ни водитель, ни разговор, ни окружающие виды - бывает.
Граница.
    16:00
    До Пскова - восемьдесят километров.

    Псковская область.
Несколько деревень с похожими названиями: Заболотье, Заплюсье, Залесье, 
кажется... Таможенный пост и весовой контроль.
    И - крутой Ford Sierra аж до Минска. Слов нет, удача.
    С водителем мы тезки, его тоже зовут Алексей. Едет к своей подруге в Минск и 
сразу же предлагает ехать вместе, вот только вписки для меня у него нет. А у 
меня нет палатки, так что первая же ночевка под звездным небом Минска (Леша 
планирует прибыть туда около 21:00) чревата для меня обезьянником батьки 
Лукашенко. Посему Белоруссия отменяется пока что.
    Покуда летим с хорошей скоростью, Леша излагает мне свои жизненные взгляды. 
Так, мое путешествие он понимает и всецело приветствует -- в душе он еще 
больший экстремал, чем я: мечтает поездить по Ираку и Северной Корее. Принцип 
его -- составь обо всем свое собственное суждение, а для этого нужно все увидеть 
воочию. На Ford'е не приходилось ездить? Ну вот, теперь поездил, теперь знаешь, 
- это мне он. - Скорость? 130 скорость. Как не ездил на 160, да ты что? Ну вот, 
смотри, 140, 150, 155, вот, 160 (несемся на бреющем полете) - вот, теперь ты 
ездил на скорости 160... Принцип наглядности в школе выживания. Натуралист Леша. 
    Такими темпами вскоре на горизонте забрезжил Псков. Алексей не вполне 
разделяет мою "белорусскую" настороженность - сам бы он не преминул изменить 
маршрут - такой случай! - и составил бы себе картину ночного Минска. 
    У меня иное мнение. Да, в автостопном путешествии нельзя планировать ход, но 
можно задать характер. Все машины будут произвольными, но во главу угла можно 
изначально поставить маршрут либо приключение. Если бы я ехал просто кататься, 
любой крюк был бы интересным поворотом событий, который невозможно пропустить. 
    Я же выбрал маршрут, и поэтому не искушаюсь "удачными" машинами, иди они себе 
хоть в Иркутск, я проеду с ними по пути ровно столько, сколько мне можно 
проехать по маршруту. 
    И я стал высматривать место для ночевки. Как я уже говорил, не имея палатки, я 
намеревался переночевать где-нибудь на высотке на пенке, приготовив на всякий 
случай полиэтилен. Вероятность дождя была ничтожна, дни стояли теплые, какое 
там теплые - жара была.
    Но, как назло, вдоль дороги тянулись низины и даже болота.
    Еще немного, и мы въехали бы в застроенную часть Пскова, но справа по курсу 
появилась небольшая сосновая рощица на холме. Тут я и простился с Алексеем. На 
прощание он с юмором предостерег, чтобы волки не отъели мне ночью голову (без 
головы тебе никто на трассе не остановится!), и тут же дружески пожелал 
спокойной ночи.
    Рощица на окраине Пскова.
    Свалка металлолома. Сосны. Иголки.
    Довольно скоро нашел себе горушку, расстелил пенку, развернул карту и предался 
размышлениям. Тепло, сухо, солнца уже нет, комаров еще... 
Стоп, что-то не так. Комаров нет, солнца нет... а времени-то сколько? Пять? 
Солнца нет - ну правильно, нет, в туче солнце-то! Пронесет -- не пронесет...
    Час маялся - засыпать или нет - наползла.
    Полиэтилен - утешение слабое, я ведь и рюкзак должен закрыть. Значит, кому-то 
мокнуть. Жребий, что ли бросить?
    Сверху блеснуло.
Брякнуло.
Хлынуло.

    ДЕСАНТНИКИ

    Псковским десантникам 

    Неистовый ливень жаркого дня исступленно поливал въездную табличку 
"ПСКОВ/PSKOV", а под табличкой одиноко маячила, намокая и поругиваясь, фигура 
автостопщика. Фигура меня.
    Ну вот, наконец-то. Свежо блестящая лазурью шестерка забирает фигуру в город.
Милая семья, муж и жена, едем вдоль реки Псковы и тепло разговариваем, что 
существенно: с дождем похолодало.
    Еще совсем немного, и меня пригласили бы переночевать, но вот и центр города, 
а вот и вокзал. Значит, не успел вписаться - судьба такая. К лучшему? Конечно!
    Вокзал.
    Стас-десантник дал мне совет на объездной: в случае проблемы с ночевкой 
проситься в воинский зал железнодорожного вокзала, обращаться к десантникам, его 
охраняющим, ссылаться на него и передавать привет. Так и сделал. Воинский зал 
находился на втором этаже, и пройти туда можно было только через маленькую 
комнату, превращенную в караулку; в ней сидели лейтенант и двое рядовых. 
    Объяснив свое бытие во Пскове, я быстро нашел понимание у десантников, меня 
впустили и предложили располагаться. Военные разговаривали о своем, и было их 
целых три, поэтому я счел свое присутствие в разговоре не обязательным для 
соблюдения вежливости, воспользовался приглашением и стал устраиваться на 
ночлег.
    Из шести оранжевых стульев быстро соорудилась кровать, пенка стала матрацем, 
спокойной ночи, Псков.
    Только закрыл глаза, как подошел солдат и потряс меня за плечо: командир 
приказал принести мне одеяло и кипяток-в бутылке из-под подсолнечного масла. 
    Здорово! Спасибо, товарищ лейтенант. Сижу в пустом зале, кушаю горячую лапшу с 
курино-подсолнечным вкусом. 
    Среди ночи меня вновь разбудили. На этот раз помощь потребовалась с моей 
стороны - финансового характера и в небольших размерах. С радостью предоставляю 
бойцу спрошенное и получаю приглашение участвовать в банкете. Нет ребята, мне 
надо выспаться, вы уж как-нибудь без меня.
    Жалею.
    Мне стоило выпить с ними.
    Среди тех восьмидесяти пяти десантников, погибших в горах Чечни, могли быть и 
эти ребята.

    СОЛНЦЕ НАД ПРОСПЕКТОМ

    Жителей Пскова называют скобарями. По преданию, некогда самые лучшие скобы для 
деревянных кораблей Петра 1 делали именно здесь.
    Псковский кремль называется Кром. 
    На следующий день рано-рано утром я, умывшись и перепаковав рюкзак, выбрался с 
железнодорожного вокзала города Пскова и отправился разыскиваит Кремль.
    По привокзальной площади тут и там разгуливали охранники-распорядители платных 
автостоянок, облаченные, как и в Питере, в малиновую униформу. С одним из них у 
меня завязался разговор, который плавно перетек в форму лекции о Пскове (хорошо, 
что не о Пушкине!)
    Влажные черные улицы Пскова, мокрая свежая листва - кругом прохлада после 
ночного дождя. Над Октябрьским проспектом - главной улицей весело подпрыгнуло 
утреннее солнце и стало уверенно разгораться.
    Главная улица привела меня к Кремлю.
    Псковский Кремль.
    Кром выстроен из крупного камня, побелевшего от времени. Стены кремля 
настолько основательны и массивны, что они, некогда очень высокие, ушли в мягкую 
болотистую землю почти наполовину. Данное явление исследуют местные археологи, и 
в одном месте стена раскопана ими до своего основания. С раскопа, в сущности, и 
начинается осмотр Крома. Сам Кремль находится, как и положено приличному кремлю, 
на берегу реки, вернее, даже в месте слияния рек Великой и Псковы. Первая и 
впрямь велика, вероятно, она даже судоходна, а вот Пскова небольшая, заросшая 
кустарником и обмелевшая.
    Узкая, вымощенная булыжником дорожка ведет между стен во внутренние дворы 
Кремля. Тут все залито зеленью травы, маленькие кустики аккуратно подстрижены, 
имеется (вот здорово!) даже алея розовых кустов. Пройдя через аллею, я уперся в 
угловую башню Крома, за которой угадывалась стрелка рек. К сожалению, никаких 
отверстий и щелей для наблюдения данного географического явления в башне и стене 
не имелось. Поэтому пришлось воспользоваться подручными средствами, коими 
явились штабеля досок и дверных блоков, сложенных обитателями кремля вдоль его 
стен. Итак, рюкзак первым отправился наверх, вслед за ним последовал и его 
хозяин (кто знает, вдруг возвращаться придется иной дорогой). 
    Проход по периметру стен был вымощен досками, не везде, впрочем, приколоченными, 
так что ступать приходилось с величайшим вниманием, чтобы не невзначай не 
спланировать вниз.
    Заглядывая в бойницы и проверяя доски (нет, сначала проверяя, а потом уже 
заглядывая!), я пробирался вдоль стены к угловой башне. Сразу за стеной берег 
обрывался в Великую.
    В башне, вернее, перед ней меня ждало маленькое разочарование: вход в башню 
был заперт. Осмотр Пскова с высоты птичьего полета откладывался на 
неопределенное время...
    Но вновь вмешалась судьба. Даже и не судьба - не сказать кощунственно - 
божественные силы. Самые настоящие. В лице отца Иоанна, занимающего, как я 
понял, не последний пост в Псковской епархии (что митрополит Псковский и Чудский 
- не уверен). Святой отец прибыл в монастырь дабы посодействовать в самом что ни 
на есть мирском деле: псковские телевизионщики собирались снять сюжет к дню 
города с - правильно, колокольни. 
    И я подошел испросить благословения также подняться на эту колокольню. 
    Священник осмотрел меня критично, вероятно, решая: пускать - не пускать. 
    Моя одежда была вполне современной, но запыленность и потрепанность некоторых 
ее предметов наводили на мысли о рубище паломника. Также и непродолжительный сон 
минувшей ночью наложил на мое чело печать усталости, без сомнения, паломникам 
присущей.
    "Бог в помощь", - был вердикт, и я полез наверх.
    Вид с колокольни меня не впечатлил, по сути, хорошо можно было рассмотреть 
только реки, сам же город оставался вне поля зрения, скрытый за башнями и 
стенами Крома. Колокольня была невысока.
    Но снимки получились отличные - еще бы, меня, по моей просьбе, фотографировали 
профессиональные "папарацци", работники псковского ТВ

    Если вы приехали в Псков и торопитесь - ходите по городу в сопровождении 
знакомых, или обзаведитесь хорошей картой. Спрашивать, куда и на каком автобусе 
проехать, у случайных прохожих - занятие необыкновенно интересное, так что если 
у вас есть свободное время, непременно попробуйте этот аттракцион. Спрашивать 
дорогу я не пробовал, но, вероятно, это еще более увлекательно. 
    На обычной городской остановке автобусов, где проходит примерно 5-6 маршрутов, 
на вопрос "как лучше всего проехать на выезд из города в сторону Новгорода?" я 
получил 5 (пять) вариантов ответов - различных маршрутов автобусов. Помогать мне 
принялась вся остановка. Применив социологические методы, сделал выборку в 
пользу наиболее надежных источников - в качестве респондентов использовались 
лица мужского пола от 30 до 50 лет. Не тут-то было! Все равно - предлагают три 
автобуса: 9, 12 и еще какой-то там. Понимая, что в некрупном городе (Псков 
меньше Вологды) три автобуса не могут идти в одно и то же место, сел наугад и 
"девятку".
    И проиграл. Это оказалось вообще в другую сторону.
    Вывод: псковичи сами на знают, куда и что у них ездит. За исключением 
автобусных кондукторов - у них и нужно спрашивать.

    ЭСТОНЦЫ

    Псковская область граничит с Эстонией. Многие эстонцы, поэтому, не только 
проезжают через нее транзитом, но и живут там. Помимо обрусевших балтийцев, 
попадаются и "оэстонившиеся" русские - жители как правило, Таллинна (Эстония - 
страна небольшая, и все там крутится вокруг столицы).
    Путешествуя по северо-западу России, велик шанс повстречаться с этими "новыми 
европейцами" - к тому же, автостопщиков они подвозят довольно охотно. И разговор 
с ними бывает почти всегда приятен, нетороплив и поучителен.

    Проторчав довольно долго на выездном псковском ГАИ - останавливались только 
дачники - я понемногу начал плавиться под палящим июльским солнцем. Поэтому 
затормозившая серая иномарка поначалу воспринялась как мираж, что-то вроде 
верблюда, навьюченного канистрами с холодной водой.
    Машина, однако, была самая настоящая. Daihatsu, если я не ошибаюсь. Daihatsu - 
это что-то по-японски. Водителем же оказался эстонец, вернее, русский, звали его 
    Сергей, но в Эстонии он жил и работал так давно, что выучил язык (заодно и 
финский, кстати), завел свое дело и - немаловажно - семью и детей.
    Бизнес Сергея был мне наподобие бальзама на душу - торговля рыболовными 
снастями (сам я люблю, знаете, с удочкой...) Как известно, финские снасти вполне 
успешно конкурируют с немецкими, а латвийские и эстонские - вполне успешно им 
подражают. Так что половина беседы будет неинтересна неискушенному читателю: 
леска какого сечения рвется при такой-то нагрузке, а блесна такая-то лучше 
играет под углом х, как будет по-фински то-то и то-то...

    Вторая половина была чисто житейской. Ехал Сергей в Москву, к дочери, которая 
училась в университете. Также хотел заехать в Бокситогорский район Ленинградской 
области, в свои родные края - где он строит дом.
    Перед самым Новгородом мы остановились обедать - несмотря на мои протесты, 
Сергей накормил меня до отвала - всех сортов колбасы и сыра даже и не помню.

    * * *

    Страны и людей пытаются иной раз поделить, как будто каждая в отдельности 
заброшена на планету из отдельной опять же галактики. То, что судьбы людей и 
народов могут быть переплетены, иметь свою историю, традиции - личные, семейные, 
дружеские - власть и служители ее не любят учитывать. Потому как трудно 
распутать все хитросплетения. И рвут все вместе.

    Русский по происхождению, живущий в Эстонии бизнесмен едет в Россию к своей 
дочери-эстонке, русские профессора, гаишники и чиновники тянут с него взятки - 
русскими или эстонскими - им все равно - деньгами, эстонский атлас его соврал 
насчет дороги - но в пути ему повстречался русский путешественник. Сидим в 
машине с эстонскими номерами на российской дороге, кушаем продукты из 
    Таллиннского супермаркета и рассматриваем русский атлас, где дорога нарисована 
точнее. И льет дождь - общий. Обычный июньский ливень планеты Земля.

    * * *

    Окраина Старой Руссы. Останавливается "Форд-Скорпио". 
Здравствуйте, можно с Вами в сторону Новгорода?
Ja, Ja, - в ответ. Иностранец, немец, ничего себе. На всякий случай 
переспрашиваю по-немецки. - Ja, Ja. Мошно гофорить по-русски.
    Оказалось, эстонец.
    Ну типичный эстонец, как бы мы сказали. Толстый, седой, неповоротливый, 
медлительный - ключевые эпитеты. Считается, что эстонцы не любят русских - 
оккупантов. И мы не в долгу - крестим их, сволочей, фашистских пособников, так 
их, мать-размать. С трибун. Поговорить с обычным эстонцем в неофициальной 
обстановке - многие пытались? Медлительный, тормоз - то, что пожилой эстонец 
может оказаться мудрым или интересным собеседником вряд ли придет нам в голову в 
первую очередь. Ну и какого отношения к себе мы ждем?

    Вот вам неофициальная обстановка - дорога. Еду автостопом, с рюкзаком - 
неофициальнее некуда.

    И этот эстонец попал в хитросплетения стран, людей и событий - куда денешься? 
Живет в Старой Руссе недавно, работает начальником средней руки. Всегда 
останавливается, если кто-то просит подвезти ("Эстонцы злы"). К русским ни 
малейшей неприязни. "И у нас и у вас есть нехорошие люди, но в целом эстонцы и 
русские должны быть друзья". И рассказывает о своей семье, детях, работе.

    Какая у меня к нему может быть неприязнь?

    КАК КАЗАКИ РОТВЕЙЛЕРА ЗАБИРАЛИ

    Трасса, ведущая из Питера на Вологду, вернее, сам выезд из Петербурга, поразил 
меня: обычно при выезде из крупного города долгое время тянутся дома, дома, 
поселки, дачи... А здесь - последние девятиэтажки спального района, зачеркнутая 
табличка "Санкт-Петербург", пост ГАИ - и лес. Справа, правда, то ли склад, то ли 
свалка - валяются пустые бочки, но и это безобразие кончается метров через 
пятьдесят. Лес.
    Уже не помню, останавливались мне тогда машины или нет, или останавливались, 
но просили денег, или ехали не туда, куда мне было нужно - но застрял я на 
выезде на добрых два часа. Ни пейзаж, ни время не радовали - вечерело. Пошел на 
пост поговорить с водителями - некоторые грузовики, трогаясь с поста, где их 
останавливают принудительно, просто не хотят тормозить второй раз.
    На посту стоял КамАЗ с ростовским номером региона - 61. Водителей было двое. 
    Мое приветствие - здравствуйте, ростовчане - вызвало у них такое изумление, 
будто бы они повстречали ясновидящего, настолько удивила их моя ссылка на 
Ростов. (Подсказка, между тем, была написана у КамАЗа буквально на лбу - на 
бампере.)
    Удивленный человек всегда бывает расположен к человеку, его удивившему - хотя 
бы из простого чувства интереса; и меня без проблем взяли до Новой Ладоги. Там 
грузовик, ехавший аж в Вельск, собирался ночевать.
    В пределах Ленобласти нам, однако, пришлось задержаться. И вот почему.

    Водители, вообще говоря, были не из самого Ростова-на-Дону - из города 
Сальска, что неподалеку. Оба они были дядьки средних лет, один, чуть постарше - 
хозяин машины, Владимир Антонович, второй, тоже Владимир - Иванович, его 
водитель. Отношения, впрочем, были на ты - вполне партнерские. 
    Антонович купил КамАЗ совсем недавно - это был его первый рейс. Как я понял, 
везли они из Питера какую-то полимерную продукцию, то ли садовые лейки, то ли 
какие-то тазики - в понимании водителей, всякую ерунду. Настоящей мечтой хозяина 
была торговля лесом. И, обкатав свое приобретение с пробным товаром, Владимир 
Антонович намеревался углубиться в северные дебри и возить пиломатериалы в свои 
степные края. Все уже было готово на его подворье в Сальске: построены крытые 
ангары, заключены предварительные договоренности - дело было в шляпе, в смысле, 
в кузове. Но хозяйственного Антоныча тревожила маленькая деталь: жил он вдвоем с 
женой и добро, пока хозяин в разъезде за очередной партией древесины, кто-то 
должен был охранять. Ростовчанин знал толк в собаках, и, по его словам, в его 
родных краях повывелись хорошие сторожевые псы. Поэтому ему хотелось привезти 
сторожа с севера - свежую, так сказать, кровь. 
    В Питере Антонычу попалась газета объявлений, где он наше искомое: в хорошие 
руки отдавался ротвейлер. Ротвейлер - это то, что надо, подумал казак и газету 
уже из виду на упускал. На посту ГАИ, где мы встретились, он попросил 
разрешения позвонить - по объявлению, и к удивлению гаишников, получил 
приглашение приехать на дачу в районе Мги, что под Кировском - там и содержался 
пес. Антонычу долго объясняли, где и на каком перекрестке улиц дачного поселка 
нас встретит легковушка промежуточного хозяина, - так я про себя окрестил 
владельца дачи, где хранился ротвейлер. Итак мы свернули с дороги, нарезали 
кружок по Кировску и поехали по проселку вдоль Невы.

    Это было красиво! Надо сказать, стояли 20-е числа июня, и в самом разгаре были 
белые ночи. У нас в Вологде они тоже бывают, но полночь над розовеющей Невой, 
светло-синие облака, белое небо на востоке и серо-голубоватое на западе - такова 
настоящая петербургская белая ночь... На берегу там и здесь сидели люди, но даже 
они, их машины и звуки разговоров не могли разрушить эту красоту: все, казалось, 
замерло - люди двигались неспешно, машины словно вжались в прибрежную траву, 
разговоры звучали музыкой.

    Дачный поселок спал; холодало. Сначала мы, конечно же, заблудились, поехали 
вдоль какой-то железки, уперлись в склад досок и бревен: Антоныч мечтательно 
зажмурился. Повернули обратно, углубились в поселок, разбудив рыком мотора его 
обитателей и на некотором повороте обнаружили-таки легковушку. Как оказалось, 
"нашу". 
    Промежуточный хозяин повел казаков в дом пить чай. Попутно обсуждались условия 
передачи заложника: пес отдавался бесплатно, ибо был изловлен неделю назад - 
неизвестно кому принадлежавший и откуда взявшийся. Но за труды и за харчи 
Антоныч заплатил-таки промежуточному, кажется, сто рублей или около того.
    Виновник, как и положено немаленькой собаке - вспомним старика Конан-Дойля - 
содержался, совершенно верно, в сарайчике рядом с домом. Размером он был с 
хорошего теленка, а упрямым, как хороший баран. Главные баталии разгорелись по 
вопросу помещения страшилища в КамАЗ. Антоныч намеревался взять его в кабину 
(тут я тихо загрустил), Иваныч предлагал посадить зверя в кузов (здесь я 
радовался), но, как оказалось, животное было иного мнения. Ни в кузов, ни тем 
более в кабину садиться оно не хотело. Заводчик ротвейлеров-чемпионов был в 
размышлении. Нельзя, твердил он, насильно затаскивать куда-то собаку при первом 
же знакомстве с хозяином - с другой стороны, первое знакомство грозило стать 
последним: добровольно собака в кабину не залезала.
    Млекопитающее было упорное, наш кинолог - также. Притащили садовую лестницу, 
ступеньки КамАЗа усыпали котлетами и раскрошенной пиццей (!) - но, увы, в 
родословной чемпиона не было неаполитанских мастино. Наконец, промежуточный 
хозяин проявил верх сообразительности: недавно для домика им было сколочено 
новое крыльцо в три ступеньки; он приволок его и приставил к кабине. Крыльцо 
идеально подошло под железные ступеньки КамАЗа - теперь в кабину грузовика 
играючи могла подняться любая пенсионерка. Крыльцо также завалили едой. Но друг 
человека игнорировал и это. Антоныч был, повторяю, упрям. Я ничуть на 
сомневался, что он может плюнуть на пластмассовые лейки, разобрать КамАЗ по 
винтику и соорудить для ротвейлера эскалатор. Промежуточный кулибин был ему под 
стать - он уже несся к КамАЗу с оторванной откуда-то доской. (Интерес у него был 
свой - избавиться от прожорливого соседа). Но Владимир Иванович призвал своего 
коллегу к разуму. Антоныч, горюя, принял непростое решение: уехать, но попросить 
знакомых-земляков, кто случится в Питере на транспорте помельче - ГАЗель там, 
УАЗик - заехать на дачу и доставить ему зверя. С этими словами он дал хозяину 
еще денег - в глазах хозяина была грусть.
    Мы уехали. 

    Над дорогой стлался туман. Белые его клочья то ныряли вниз, к рекам, которых 
мы проезжали немало, то выползали на дорогу и загораживали нам путь. Тьма 
сгустилась около двух - на полчаса. В Иссаде мы пили чай, а когда тронулись, 
совсем рассвело. На удивление, никто не хотел спать. 
    В три часа КамАЗ свернул на Вологодскую трассу.
Солнце еще не взошло, но птицы уже пели утренние песни.

    СЕВЕР

    МОНАШКИН "SAAB"

    Дело было в конце июня. Предложение моего однокурсника Лехи - поработать 
двигателем и способствовать его успешной поездке стопом в Архангельск - 
неожиданно совпало с моим желанием исчезнуть на некоторое время с вологодского 
горизонта. Бывает, знаете ли, такое - и жарко, и ненужные люди достают по 
телефону (при этом, когда ими был прояснен мой # --непонятно, хоть убейте. ) Ну 
и может быть скучно в городе, в конце концов! Леха еще говорил мне комплименты 
по поводу моего дорожного опыта, преследуя свои тактические цели, а я уже решил 
- в Архангельск! 
    Собираться долго не пришлось, рюкзак уехал наполовину пустым по причине теплой 
погоды. Леша решил проблему совсем радикально - в месте встречи он тусовался в 
шортах и футболке. Памятуя о том, что Беломорье - свет не ближний, как должно 
быть, радовались комарики в дремучих вельских лесах - ориентировочном месте 
нашей первой ночевки. Но Леша так - таки не отдался им на съедение - о том будет 
упомянуто ниже.
    На конечной автобуса купили буханку черного хлеба - последнее необходимое нам 
продовольствие, коего дома в нужном количестве и качестве не оказалось -- в 
путь! 
    Поворот на аэропорт. Довольно скоро нас увозит красная копейка - до Сокола. На 
прямых догоняем колонну перегонных - 52 RUS - нижегородских ПАЗиков. Пять 
штучек, как на параде - новенькие, бело-зелененькие... Водила последнего 
перегнулся в окно и с интересом рассматривает наши одинаковые желтые жилеты. 
    Маячим ему, мол .подхвати... Вроде бы понял. Вот и Сокол. Вот и ПАЗики. Головной 
сильно оторвался, прет как танк, ноль внимания, мимо. Где уж нам уж... Следующие 
три идут один за другим. Голосую последнему - остановившись, он не помешает 
остальным. Голова мужика вертится, кажется на все 180, глаза такие удивленные - 
ну что он, живого человека не видел, что ли. Тут всего-то двое в желтом, а какая 
реакция...Н-да, тяжелый случай. А вот и последний. Последний!!! Стоп!!!! И 
включается поворотник, ПАЗик выруливает на обочину, но.. не останавливается и 
вновь набирает скорость. - Леша, говорю я, меня огорчают пять вещей. -- ??? - 
Пять ПАЗиков, Леша.
    Оранжевый жигуленок оказался не столь раздираем противоречиями. Трое молодых 
жителей Сокола подбросили нас прямо к посту ГАИ. Машина была демократична под 
стать владельцам: передние стекла не существовали в принципе, из колонок несся 
лихой мат-перемат в стихотворной форме. Старший экипажа несколько раз порывался 
урезать поток нецензурной лирики, но водитель был неумолим. ...!...!тра-ля-
ля!...!....!на...!трали-вали!...!...мать! Наконец, Чекшино. Спасибо сокольчанам!
    Тут мы зависли. Сначала пошли разговаривать с архангельскими и питерскими 
дальнобоями, но те изволили кушать и принять нас отказались. В ожидании 
аудиенции мы тоже достали свои запасы. Прекрасный, ни с чем не сравнимый запах 
навоза и деревни несколько портил Леше аппетит, ввиду чего он выражал свое 
неудовольствие с помощью свежепочерпнутых речевых клише. В это время питерцы и 
прочие коварно уехали. Местный КамАЗ предложил подкинуть до Сямжи, мы 
пораскинули и отказались. Правильно сделали! Как выяснится через месяцок, Сямжа 
стопщикам противопоказана! Пришли две местных тетеньки, также стремящиеся в 
Сямжу. Обе были в желтых платьях, довольно ярких - сперва я подумал, что это 
местная форма для стопа. А из них сшились бы неплохие комбезы. Тетенек мы 
сплавили в остановившийся нам "Москвич" - также до Сямжи. Прошло несколько 
часов, поток стал стремительно убывать. Часть машин еще тянулась на Тотьму, а на 
север ехать желающих было мало. Два кавказца не "Газели" с тамбовским номером 
были остановлены и долго вытрясаемы гаишниками. Но вот со стороны Вологды 
появилась иномарка. Она еще не приблизилась, а я уже почувствовал: наша! И 
точно; не будучи тормознута на посту (гаи трясли волков тамбовских) она 
подрулила прямо к нам. Водитель заговорил со мной настороженно, но рассказал, 
что едет в Вельск и, в конце концов, согласился взять и нас. Рюкзаки мы положили 
в багажник, сели, понеслась!.. 
    Водитель жил в Петербурге, а сейчас вез сына на лето к бабушке в Вельск, откуда 
сам был родом. Вызов Городу они бросили с молодой женой, после свадьбы уехав 
тогда еще в Ленинград, ютясь в невесть какой крошечной комнатушке и пробиваясь 
по жизни в меру сил. Пробились! Сейчас у водителя свои небольшие "деловые 
интересы", которые и позволили ему купить эту машину-"SAAB 9000". Машиной он 
очень гордился. Леша, знаток автомобильного дела, пустился в обсуждение ее 
достоинств, я же усвоил только, что сделана она на авиационном заводе, никогда 
не ломается и до того, как перейти к этому питерскому человеку, принадлежала не 
то монашке, не то даже настоятельнице монастыря в Сан-Марино. Монашкам, как 
известно, свойственно водить машину смиренно, а это не способствует ее скорым 
поломкам. Если я, грешник, надумаю когда-нибудь покупать себе подержанную 
машину, хотел бы я, чтобы до меня ее "держал" священнослужитель.
    Похолодало. Ветер, врываясь в окна, с шумом нес вечерний туман. С шипением 
закрылись стекла, и вот уже только глухой стук колес о стыки плит нарушает 
тишину в салоне. Водитель рассказывает, как однажды ехал в машине пьяным и был 
остановлен ГАИ: -- Остановили на посту, подходит ко мне. А я из машины вылезать 
не стал, закрыл окна и лег спать. Он мне стучит - я -- ноль эмоций. Стали вдвоем 
барабанить -ну, я лежу. Не будут же дверь ломать! Так и отступились. Проспался, 
выхожу, подал документы - в порядке. Он: ты что делаешь?! Я: а что? Ты велел - я 
встал. А когда мне выходить - это уж я сам решаю...
    Архангельская область. Вспоминаю границу Вологодской и Ярославской областей: 
полянка, мишки... Тут - тоже полянка. На краю гордо высятся два... сортира. 
    "Добро пожаловать в Архангельскую область". Водитель ругается, считая данный 
факт издевательством: "Лицо области! Два толчка поставили!"
    Запомнилось яркое зарево в лесу. Леша утверждает, что видел огонь. Были ли это 
краски заката, или действительно пламя - не знаю. Полоса леса скрыла все от нас 
очень быстро. Поняли мы мало.
    Едва стемнело, мы въехали в деревню Шиловская. На пригорке, возле кафе, водитель 
высадил нас, пожелав счастливого пути. Спасибо!
    Архангельская земля! Ночь! Первое июля! Спать еще не хотелось, и мы отправились 
в кафешку ужинать.

   ПИВНЫЕ ВЫКРУТАСЫ

    У меня с Архангельском свои взаимоотношения. До недавнего времени они были 
исключительно односторонними. Лет десять назад попалась мне карта дороги Вологда 
- Архангельск и тут же стала для меня "бестселлером": такие красивые описания 
мест и дорог редко где встретишь. К тому же - все почти родное, свое, понятное - 
как тут не стремиться увидеть все своими глазами. Названия городков и деревенек 
врезались в память, и там остались надолго. И вот - все "как в жизни"! Я иду по 
карте моего детства. Где уж спать!
    Пока кипятилась вода и готовилась лапша с сосисками, тетя в кафешке выдала нам 
тарелки, ложки, стаканы и долго расспрашивала про наше путешествие. Рассказать 
мы, правда, мало что могли: все еще, в принципе, было впереди. Просто 
удивительно, как среди вечно-куда-то-едущих тетенька не потеряла интереса к 
Дороге и к Путешественникам.
    Подкрепившись, стали строить планы. Леша, чуть приукрасив, сказал, что спать ему 
не охота и предложил продолжать ехать. Я, приврав также, говорю: конечно! 
    Разложили на столе листочки из атласа, устроили Фили-пятиминутку. Закрыв глаза 
на усталость, выбрались в темноту божию.
    Никого. Пошли пешком через деревню.
    Шиловская - это почти село. В этом крупном поселении есть целых две автобусных 
остановки!
    Дома - добротные пятистенки, чувствуется поморская основательность. Все спят. 
    Даже собаки. Пересекли речку Пежму по живописному мосту, с которого открывался 
великолепный вид в обе стороны. Правда, по причине ночного времени вид был не 
столь широк, но перспектива угадывалась...
    Кто-то предложил искупаться, по-моему, я. Осмотрели берег, решили - не стоит. 
    Берег топкий, просто так к воде не подойдешь. Так и шли, философствуя, по 
извилистой дороге через деревню. Было не холодно, ночной туман на макушке 
жаркого лета был приятен, как никогда. Несколько раз нас догоняли машины, но мы 
их даже не останавливали, помня, что в двух километрах пост ГАИ -- во-первых, а 
во вторых, чтобы не разрушать ночные образы...
    Однако же, в Шиловской спали не все. Возле второй автобусной остановки сидела 
толпа пацанов и с упоением предавалась поклонению идолу - старенькому мотоциклу. 
    Несколько раз владелец - главный жрец - заводил предмет культа, хриплый рык 
которого приводил паству в экстаз. Разумеется, сам предмет, и таинство 
причащения около него было для народа куда интереснее невесть откуда взявшихся 
желтых призраков. Не остановленные и не испытавшие к своим персонам ни малейшего 
-негативного или позитивного - интереса, мы прошли мимо. Жрец между тем указал 
на одного из пацанов, счастливый помазанник уселся сзади, и объект поклонения 
умчался в южном направлении.
    Впереди, слева от дороги, появилось яркое галогеновое свечение. По мере 
приближения мы поняли: то был искомый пост ГАИ. Менты и гаишники были нами ни 
капли не заинтересованы, посоветовали ездить поездом, не шляться между машинами 
и не проверили документы. Восприняв этот абсолютно разумный совет и мысленно 
поблагодарив за несклонность к бюрократическим процедурам типа выяснения 
личности, прошли метров сто по потоку и, нацепив налобник и катафоты, принялись 
стопить. 
    Данная позиция была бы идеальной при стопе на Вологду, но "двусмысленной" 
придвижении на Архангельск: в пяти километрах перед нами лежал крупный город 
Вельск. Поэтому, две машины из трех, останавливаясь нам, предлагали довезти до 
Вельска, а третьи вообще не тормозили. Понимая, что ехать в транзитный город в 2 
часа ночи было бы весьма неразумно - как потом выберешься на трассу, если 
привезут тебя в центр - мы терпеливо ждали нечто проходное. Таковое, впрочем, не 
являлось довольно долго. Не успел я попенять Леше за его легкомысленный шортовый 
наряд, как он предусмотрительно вытащил штаны и экипировался от комаров. Облом 
вам, архангельские комарики!
    Спать между тем захотелось очень. Места же для ночевки что-то никак не 
угадывалось, кругом был лес, ближе к дороге -кусты. Пренебрегая советом гаев, 
отправился "шляться" между машинами, отыскивая попутки "нулевым" способом.. 
    Старший в наряде покосился на меня, но ничего не сказал. Тут я довольно скоро 
договорился с водителем суперМАЗа, следовавшего в Каргополь. Нам было по пути 
километров 80 - немного по местным меркам (до Архангельска отсюда - около 600). 
    Но все же... Мы с Лехой уже шатались от усталости. Я - сильнее. Поэтому я 
попросил его сесть первым и вести всю дипломатию с водилой, с тем, чтобы мне 
хоть немного покемарить у дверцы. Супер вскоре прибыл, тормознул, открылась 
дверь... Леша залезает в кабину, непроизвольно, как он мне потом объяснил, 
валится в спальник и мгновенно засыпает. 
    Окна открыты настежь, холодный речной воздух хоть как-то отгоняет сон. Едем 
вдоль реки Ваги - широкая, но обмелевшая, кругом сосны, сосны... Красота 
невероятная! Водитель сообщает, что у них рядом с Каргополем есть гора, с 
которой видны 34 озера сразу. К сожалению, мое состояние не позволило 
зафиксировать подробности...
    Каргопольский поворот. Прощаемся, взаимные пожелания не уснуть. Солнце всходит 
над лесом. 4 утра! Тишина, покой, ошеломляюще красиво! Боры, перелесочки, и - 
молодое солнце!
    Метров через 500 в лесу обнаружилась заправка-стоянка-кафе. И все закрыто! 
    Отдохнувший Леша позволяет мне немного вздремнуть - расстилаю пенку на крыльце 
кафешки и - проваливаюсь, проваливаюсь, проваливаюсь...
    Сон, однако же, чуток. Улавливаю проходящие машины: одна, вторая, третья... 
тормозит, что ли? Скрип тормозов - это Леха решил заняться утренним стопом. 
    Высовываюсь с крыльца - стоит красный жигуленок, рядом с ним женщина - 
разговаривают. Вот это да! Полпятого утра, на дороге никого, комары даже 
исчезли, а она стоит рядом с машиной ( в машине дочка ) и разговаривает с 
крепким детинушкой, статью Бог Лешу не обидел. Есть женщины в русских селениях! 
    Должно, привыкли с детства с топором на медведя, до сих пор никак не отвыкнут. 
Отважная женщина (я в который раз не запомнил имени!) открыла багажник, Леха 
погрузил меня на заднее сидение, где мы с дочкой водительницы проспали всю 
дорогу до круглосуточной кафешки, приблизившись тем самым еще на тридцать 
километров к Архангельску.
    Приехав, пошли пить чай . Стоянка представляла собой точную копию предыдущей, но 
была более обитаема благодаря своей круглосуточности. На площадке находился 
добрый десяток машин, по их развернутым в разные стороны кабинам мы определяли, 
кто, откуда и куда. В полном соответствии с теорией вероятности, добрая половина 
машин направлялась в Вологду и была непригодна к использованию. Никто, впрочем, 
даже не пытался проснуться. Единственными бодрствующими в тот ранний час были 
мы, официантка в кафе и группка местных баушек, прибывших сюда продавать пирожки 
и молочные продукты. 
    То утро было невероятно долгим, уже стало жарко, по трассе пошли машины 
(игнорируя нас), а стоянка все не просыпалась. Гуляя меж фур, мы открыли 
неожиданный источник развлечения. Из ярославского КАМАЗа то-о-ненькой струйкой 
вытекала темная жидкость, консистенцией своей напоминавшая... Понюхали - оно и 
есть! Темный ярославский портер бесцельно орошал сухую придорожную пыль близ 
деревни Ровдино... Леха сорвался в кафешку и вскоре вернулся с пластиковым 
стаканчиком. Установили - точно в десяточку. И - кап-кап-кап - время пошло!
    Мы уже не обижались на пролетавшие мимо машины и на палящее солнце. Под КамАЗом 
было тенисто, и портер обещал быть прохладным... Когда стакан накапал на три 
четверти, встал вопрос о способах очистки благородного напитка. Нашлись у меня в 
аптечке таблетки активированного угля, сейчас мы их растолчем, потом через 
чистую тряпочку... Еще некоторое время, и мы впрямь развернули бы на обочине 
передвижную химическую лабораторию, но в это время на заправку подъехала 
"шестерка". И-водитель женой взяли нас -страшно сказать - до центра 
Архангельска! Забыв про пиво, усталость и сон, сели в машину. Поговорили, 
подремали... Потряслись на Шенкурской "стиральной доске", выехали на ровную 
дорогу и заснули вовсе.

    ОСОБЕННОСТИ АРХАНГЕЛЬСКА

    Город удивителен. Красив. Знаком и непривычен. Тих и шумен. Жарок и холоден. 
Впору доклад: "Архангельск - город контрастов". Но так и есть! Суть города, 
поэтому, приезжими неуловима, только внешняя оболочка. Архангельск только с виду 
прост, бесхитростен. Им, как и Питером, надо подышать, проникнуться... 
    Архангельск велик. Разбросанный по островам, производит впечатление морского 
зверя, разлегшегося отдыхать в устье Двины. Город велик, но при этом несуетлив, 
что тоже приятно... Никого не трогаю... Очень северный город. А девушки безумно 
красивые! Что у них тут творится на "Мисс Архангельск" ?!...
    Вылезли в центре, на "Розочке" - улица Р. Люксембург. Мне кто-то говорил, что 
будучи здесь, никак не мог отыскать деревянную мостовую. Еще недавно, 
рассказывал мне отец, их там было полно. Идем к реке - и вот же она! Ну. не 
мостовая, зато двор - добротно застелен серыми от времени деревянными бревнами. 
    Просто здорово! И зачем мостовая!
    Как я понял, центр Архангельска -это МРВ : морской-речной вокзал. (Если я 
невзначай сместил его в силу кратковременности пребывания и недостаточной 
изученности мною города - простите, братья-северяне!) Так вот. Вокзал очень 
оживлен, но плавает от него немногое. С течением времени МРВ превратился из 
водного почти в автобусный вокзал, оттуда стартует огромное их количество в 
разнообразных направлениях.
    Особый момент в Архангельске - трамваи, Грубо говоря, они очень старые, красно - 
желтые, заслуженно-потрепанные. Но это неплохо! Как будто попадаешь в Москву 
тридцатых - все в цвете! Музей в движении. Ветхость транспорта ничуть не 
обижает, скорее наоборот - позволяет задуматься о Времени и Жизни. Все стареет, 
но вовсе не обязательно все подновлять - малую часть нужно бы оставить как было 
- совсем не в насмешку или сострадание беспомощной старости, а чтобы 
посмотреть, вспомнить, подумать. Кому-то пожалеть о прошлом. И жить дальше...
    Телеграф найти в Архангельске - сущая проблема. Меня несколько раз пинали от 
почты к почте и обламывали. Но наконец, с какого-то черного хода я туда 
пробрался. Первое, что я увидел, был негр, отправлявший весть к себе в Зимбабве 
и упорно растолковывающий телеграфистке русско-английско-суахильские обороты. 
    Народ кругом балдел. Ай-яй, яй-яй...--должно быть, напевала девчонка за окошком.
    Тут мы расстались с Лешей. Обремененный желанием купить некие запчасти по 
местным демпинговым ценам, он искал различные авторынки. Прощались мы на том же 
МРВ, сфотографировавшись на память. Как выяснится позже, домой Леша доберется 
успешно, сменив всего тройку машин.

    ДЕРЕВЯННЫЙ ГОРОД

    Чтобы добраться до музея деревянного зодчества "Малые Корелы", нужно для 
начала уехать на автобусный вокзал. Сделать это просто при помощи автобуса ј56, 
ходит он довольно часто и связывает своим маршрутом добрую половину 
Архангельска.(Аналог нашего ј16). Была у меня мысль ехать в Корелы стопом, но 
взглянув на карту и ужаснувшись длинному выезду из города, я так-таки решил 
довериться официальным перевозчикам в лице рейсовых автобусов. Цена билета, к 
слову, была более чем божеской - рубля три за почти 40 километров пути. И я 
поехал.
    Малые Корелы находятся на глухой автодороге, изобилующей, впрочем, дачами и 
деревнями. Сама трасса терялась где-то у моря... Мы ехали вдоль Северной Двины, 
наслаждаясь великолепным индустриальным пейзажем с Новодвинским комбинатом в 
центре. Город оказался действительно бесконечным, деревянные домишки и дома 
сменяли друг друга, остановки мелькали одна за другой, река куда-то свернула 
(или мы свернули?), а границы города все не было видно. Наконец, стела... и все 
продолжается: дома, домишки... Велик Архангельск!
    Кое-как выбрались на природу. Люди показали мне место высадки. А красиво! Справа 
турбаза какая-то, слева --вот он, музей. Зашел на турбазу прикинуть насчет 
ночлега. Там - ни души. Облюбовал скамеечку под навесом, тут появились собаки 
(штуки четыре, крупные) и, не проявляя явной агрессии, сломили меня-таки 
морально. Оставив базу собакам, иду в музей. День уже к вечеру, желающих попасть 
туда кроме меня не оказалось. Тетя-кассирша в будочке без окон - без дверей, с 
проемами, завешанными марлей от насекомости, вырезала билет. 
    Иду по деревянным плашкам, мостящим вход. Море зелени, среди нее как островки 
- деревянные строения. Вот огромная церковь, естественно, без применения 
гвоздей. Домики, амбары...
    Музей поделен на сектора, характеризующие особенности деревянной архитектуры 
той или иной местности: Онежской, Мезенской, Пинежской... Тут я вспоминаю, что у 
меня кончилась питьевая вода. Возвращаюсь к воротам. В этом заповедном уголке 
наверняка есть источник. -Есть, подтверждает тетенька. Идите прямо, потом... 
потом... -- короче, заблудился я и ничего не нашел.
    Иду по деревянным мосткам - не чета вологодским! У нас пожалеют досок 
сантиметром потолще - и привет, через несколько лет уже сгнило. Тут бревен не 
жалели испокон веку. Не мостки -- ладные плоты, плывущие по зелени. В лесу 
влажно и пищат комары. Впереди на мостках сидит маленький ястребенок! Вот так 
номер! Но больной, наверное... Или глупый еще. Фотографирую (кадр не получился - 
темно), птаха - олимпийское спокойствие. Фотографируете? Ну-ну... Расстаемся.
    В уголке музея, обозначенном на карте как "Амбары" я неожиданно потревожил 
молодого человека и девушку. Находились они себе мирно за амбаром, тут появился 
я и разрушил их уединение, за что извинился перед ними и выругал себя. 
    Познакомились. Саша и Оля. Классные ребята! Саша - студент-историк, Оля , 
кажется, тоже... Делать нечего, ребята вылезли из гнездышка и отправились 
развлекать пришельца, меня то бишь, на правах хозяев.
    Потусовались, пообщались. Сфотографировались. Нашли маленькую закусочную и в 
ней питьевую воду для пришельца. Потом поехали в Архангельск. Саша и Оля 
предложили мне показать центр с, так сказать, с экскурсионным обслуживанием. 
    Конечно, я согласился. Идем, я смотрю на Архангельск, Саша - то на меня, то на 
Архангельск, то на Олю, Оля - на Сашу исключительно... Ребята, а вы смотритесь, 
говорю. Ольга краснеет. Саша ныкает козырь поглубже: "Вот видишь, Оля, даже 
сторонний человек..."
    Пришли мы в конце концов --, правильно, на МРВ. Мой автобус номер такой-то ( я 
решил ехать в Холмогоры и нужно было как-то выбираться из города).-- Счастливо! 
--Пока! --Счастья! --Удачи! Адреса, конечно, забыли друг другу оставить...
    Старичок-КАВЗ тащится в сторону Вологды. На заднем сидении рядом со мной сидит 
паренек - новый архангельско-южный русский(?). Парня зовут Мурад, каким ветром 
его занесло в такую колымагу --- непонятно. Разговорились. Мурад с искренним 
сожалением говорит, что не может никуда меня вписать - соберись я еще в 
Архангельск, предупреди. Вот номер сотового. Работаешь? Учишься? А как на 
автостопе можно сделать деньги? Как это никак? Надо подумать. Сам работает на 
НТВ - Архангельск, менеджер по рекламе. Нет, в Вологде не бывал. Ну, давай! 
    Автобус свернул направо, впереди лежала Вологодская Трасса.

    ПРО ХОРОШИХ ГАИШНИКОВ

    Встречаются и такие. Редко, правда, но бывают. 
    На Вологду - единственный магистральный выезд из Архангельска. Больше ехать 
некуда... Вдоль трассы тянется забор. Портит ланлшафт, конечно, зато создает 
живительную тень. Второе в данный момент, пожалуй, важнее: жаркое солнце пылает 
вовсю, хотя уже вечер. В тени забора меня не очень хорошо видно - и это также 
минус. Наконец, старший лейтенант-пограничник подбрасывает меня на пару 
километров. Затем - крохотный "Опелек". Не успели разогнаться, как показалась 
новодвинская эстакада. Под мостом я и десантировался. Впереди - маяк 
автостопщиков - виднелся пост ГАИ. 
    Пост как пост. Трое гаев и спецназовец в усилении. Подхожу, здороваюсь. Мое 
правило: захватил инициативу - командуешь парадом. Стоим, общаемся. Машин, 
кстати, нет. Ре-едко проскочит дачная легковушечка, набитая-пренабитая. Тут ведь 
как раз этот кризис с бензином случился : ценники на заправках стали исчезать 
один за одним, ездоков на дорогах заметно поубавилось.
    Старшой гай долго разглядывал мой жилет, откуда да из чего сделан. Пришлось 
колоться, жилет мол, авиационный, из самолета сперт на память давно уже... Яркий 
цвет, работает как подушка, баллончики со сжатым углекислым газом обеспечивают 
мгновенное жилетное надувательство... - Баллончики? - живо заинтересовался 
гаишник. - А ну, покажь. - Ну, все, с тоской мыслю, - "не положено, холодное 
углекислое оружие, пятое, десятое...". И где я успел так подорвать веру в 
людей?! - Слышь, браток, - гай мне миролюбиво. - продавай, а? К моему газовому 
подходят...
    Сколько они стоят, я в упор не представляю. Скажет, два рубля - подарю и так. 
Бог с ней, с подушкой... Сорок рублей. Ого! И честный гаишник отсчитывает мне 
деньги.
    Голосую безрезультатно. Менты также отчаялись выловить мне что-либо дальнее. 
Стою, кидаю камушки в забор - вполне достойное интеллектуальное занятие.
    Из Архангельска подъехала иномарка, свернула в лес прямо напротив меня. 
    Сначала я не придал этому значения. Потом вижу: копошатся у переднего колеса, 
метрах в ста от дороги. Развернулись, поехали. Тут с юга подъехал джип, свернул 
туда же, смотрю, джиповцы тоже копошатся. Подобрали они что-то на дороге, после 
чего также убрались восвояси. Не раз я пожалел о себе, стоящем на дороге 
прекрасною мишенькой ненужного свидетеля...
    Гаишники сказали мне, что проверяют только въезжающие машины. Зря! Проверять 
надо выезжающие иномарки
    Вечером мне налили кипятку и я приготовил себе ужин. Упорное нежелание 
архангелогородцев, земляков и иных везти меня отсюда я расценивал как 
неожиданное приключение, сулящее нечто интересное взамен томительного ожидания. 
    И точно.
    Спецназовца, стоящего на усилении, звали Стас. Вначале я не подумал, какую 
пользу он мне может принести. Оказалось, большую и своевременную. Стояли мы с 
ним, говорили за жизнь. Изучали внешний облик спецназовского автомата "Кедр". 
(Старшой - честный-гаишник в это время пытался сорвать с меня кадр. В конце 
концов я его щелкнул и он успокоился.) Стас поведал мне о своей службе, а я - 
про поездку эту и не только. Когда речь зашла о ночлеге, Стас предложил 
оригинальный вариант. Пост ГАИ располагался в маленьком вагончике, большое же 
кирпичное здание было еще не достроено. Стасу было однако ведомо, что чердак в 
здании достроен вполне, по крайней мере, для ночлега автостопщиков он был 
пригоден. Требовалось всего-то подняться... ну, вскарабкаться (но это мелочи!) 
по пожарной лестнице.
    Так я и сделал, когда стемнело. Гаи остались в неведении, Стас подал мне 
рюкзак, и я с комфортом расположился в однокомнатной квартире на престижном 
третьем этаже, с видом на природу.

   КАК МЕНЯ ОБМЕНЯЛИ НА БАНДИТА

    Выспался я просто изумительно. Солнце разбудило меня в семь часов, настойчиво 
проглядывая сквозь полиэтиленовую плащ, которым я занавесил мою дверь-окно от 
комаров. Воды в торпеде было у меня еще вдоволь, поэтому в квартире вскоре 
отыскалась ванная и другие не менее важные комнаты. Наконец, спускаюсь вниз.
Гаи в этот момент передавали смену. Старшой-сержант был здорово озадачен, 
увидев меня на посту. Очевидно, он считал, что я ушел, не дождавшись машин, на 
Вологду и сгинул в глухом лесу. Главной заморочкой для доблестных гаишников при 
"смене караула" оказался компьютер. Думаю, такого благоговейного трепета они не 
испытали бы при передаче из рук в руки установки "Град". Никто из служивых, 
видимо толком не знал, как обращаться с этой нужной и непонятной штуковиной. 
    Начальство же, наверняка предприняло меры устрашения на случай выхода компьютера 
из строя: "Если кто-нибудь!!!... Чего-нибудь!!!...СЛОМАЕТ!!!!..." - вплоть до 
расстрела. Итак, сложив в кучу подобно бросовым вещам, планшеты, куртки и 
автомат Калашникова - подождут! - ребята тщательно составляли акт передачи. 
    Наконец, свалив всю ответственность на преемников, ночная смена вздохнула с 
облегчением, разобралась по машинам и оставила наше повествование.
    А Стас успел сделать мне еще одно доброе дело! Еще вчера вечером он 
предупредил меня, что в Холмогоры, куда я направлялся, утром должна отправиться 
конвойная "девятка" с его друзьями-спецназовцами. Дело в том, что намедни в 
Холмогорах был изловлен бандит. Так как местные власти не располагали условиями 
для его содержания, разбойника надлежало отправить в стольный град Архангельск, 
для чего и был вызван конвой. Стас позвонил своему товарищу, и тот пообещал 
притормозить у поста ГАИ. Против "обмена" вологодского автостопщика на 
холмогорского бандита он не имел ничего против. "Девятка" должна была быть 
красной.
    Новая смена гаев оказалась очень скучной. Меня они привлекли к разгадыванию 
кроссвордов, но те были напечатаны в бесплатных рекламных газетах и не 
отличались сложностью. Разгадывать их поэтому было неинтересно. К тому же 
мыслями я был уже в Холмогорах - такой их образ формировался благодаря 
гарантированному средству транспорта - я стоял как на остановке в ожидании 
рейсового автобуса.
    Кстати, вот и он. Вернее, она. Такой "девятки" я никогда еще не видел! В 
разговорном русском языке ей соответствовал бы эпитет "раздолбанная", но, чтобы 
не обидеть спецназ, назовем ее "боевой". 
    Итак, гружусь в боевую красную машину (так и хочется добавить - пехоты), 
стараясь ни за что не зацепиться и ничем не испачкаться (нет, крови там не 
было). Поехали.
    Офицеры оказались душевными людьми и всю дорогу расспрашивали меня о Вологде, 
где оба когда-то служили, а потом ездили в командировки. Ехали довольно быстро, 
даже очень быстро для такой машинки - километров 110-120. Спецназовцы 
затруднились подсчитать даже примерное число водителей на этой "девятке" - 
машина постоянно находится в "разгоне", что и обеспечивает ей соответствующую 
"боевитость".
    80 километров до поворота пролетели мгновенно. Мелькнула какая-то речка, 
сидящий рядом с водителем офицер начал рассказывать, что на ней проводятся 
туристические слеты и соревнования по сплаву, но не успел он закончить, как на 
горке впереди появились Холмогоры. Северная Двина, длинная-предлинная 
набережная, а вот и местная милиция нас встречает. Дружески прощаемся (местные 
менты: --это кто такой?) - и я уже шагаю по главной улице. Что без оркестра, 
меня вовсе не огорчает.

   КЛЮЧЕВАЯ ПРОБЛЕМА

    Существует в селе Холмогоры ключевая проблема. Она в прямом смысле такова: нет 
ключевой воды. Мои долгие поиски родника, источника или просто чистой колонки 
были тщетны - вдоль реки выстроились многочисленные будки, из которых лилась 
чуть-чуть очищенная вода из Двины. То была питьевая вода. Желтая по цвету и 
горькая на вкус, она избавляла от жажды одним своим внешним видом. Это было 
хорошо. Но, после того как вода бывала вылита на землю и не мозолила глаза, 
жажда моментально возникала снова. Это уже совсем никуда не годилось...
    Но обо всем по порядку.
    Главная улица в Холмогорах - набережная. Кстати, в произнесении названия села 
много непонятного. С детства привык говорить "ХолмогОры". Здесь же на меня 
смотрели как на чудо морское: приехал к нам в ХОлмогоры этакий неправильно 
говорящий... --Ну, раз у вас в ХОлмогорах так принято,.. -У нас в ХолмогорАх, -- 
поправили меня. Орфоэпия российской топонимики...
    Иду по набережной в поисках почты (где же ей еще быть!). Оказалось, есть 
местечко. Два квартала от ментовки, повернуть направо в глубь строений - 
здоровое такое каменное здание, достойное районной администрации! Ищу дом - а 
дорогу спросить не у кого. Далеко впереди мелькнула последняя человеческая 
фигурка и исчезла. Времени - 10 утра. Топаю по абсолютно пустым Холмогорам, 
этакая черная, знаете ли, дырка... Дом, еще дом, квартал, перекресток - ни 
души...
    Вдруг метрах в двадцати позади хлопает калитка. Один смелый мужик нарушил 
комендантский час! Я - к нему, вопрос посреди пустынной улицы: как пройти на 
почту? (хорошо, не в библиотеку...)-- Так-то и так-то.-- Мерси. Только сделал 
пару шагов - откуда ни возьмись появились люди и улица моментально ими 
заполнилась. Чары развеялись.
    Телеграмму - домой, сижу на ступеньках телеграфа, запиваю заключительные кусочки 
вологодского хлеба последними молекулами живой архангельской водицы. У моих ног 
развернулся пятничный базар, стало шумно, народу на улице прибавилось. И я 
отправился покупать еду и добывать воду.
    Как вкусен Холмогорский пшеничный хлеб! Ведь говорят, что качество хлеба 
зависит от воды, добавляемой в тесто. Еще в начале века (экология!) Гиляровский 
утверждал, мол, московский и тверской хлеб всегда вкуснее питерского -"вода 
невская не годится!" А тут - вода местная и вовсе одно сплошное недоразумение, а 
как пекут! Я спрашивал - точно, именно здесь пекут! Ровно-золотистый снаружи, 
светло-соломенный внутри, бархатная коричневая корочка - у хлеба вкус и запах 
такие, какие должны быть, наверное, в зимнем лесу, с морозца, далеко от жилья... 
    При этом хлеб еще теплый!.. Значит, скважинка все-таки имеется...
    Тут вообще-то надо бы объяснить, почему именно в Холмогоры я направил свои 
стопы. Дело в том, что историки и представители других наук, описывая 
выдающийся вклад в них М.В. Ломоносова, постоянно забывают о еще одной его 
ипостаси - ведь Ломоносов был первым в мире зимним автостопщиком и вторым в 
России после А. Никитина из г. Твери. Если не придираться к мелочам типа 
приставки "авто", легко понять, что передвижение при помощи обоза с соленой 
рыбой из поморской деревни в Москву в 1730м году абсолютно аналогично 
преодолению трассы М8 в году 1999м. А современный обоз суть колонна грузовиков. 
    Поэтому уважаемый мной как филологом (например, за совершенствование Российской 
Грамматики) г-н Ломоносов требовал посещения его музея несомненно и как 
путешественник вышеозначенным способом.
    А дурят нашего брата в школьных учебниках! "Родиной Ломоносова М.В. является 
с. Холмогоры" -- так примерно и дурят. Вот и бегал я по с. Холмогорам, искал 
музей. Да только нету его там. Потому что М.В. родом не оттуда, а из небольшой 
деревни, расположенной на Кур-острове, что на Северной Двине, прямо напротив 
Холмогор. Деревня так и называется - Ломоносово. В вагончике, где я покупал еду, 
девушка-продавец кропотливо объясняла мне расписание катера на Кур-остров, а 
также как его найти на берегу. ( Моста нет, разумеется.)
    И вот берег. Вот и катер. Несколько человек уже ожидают отправления, до него с 
полчаса. Ближе к старту нас набралось довольно много. Моторист и его помощник 
заботливо размещают нас на палубе, прикидывая вес персонально во избежание крена 
- катер дряхл зело.
    Идиллия а-ля трое в лодке перерастает в триллер "Ноев ковчег". Напрочь забыл, 
что существует какой-то там третий род - перевоз -пять рублей - отдаю пятерку. 
    Дюжие молодцы сталкивают катер с отмели. Затрещал винт, набирая обороты, и мы, 
каждой твари по паре, плывем по Великой Северной Реке.

    ЛОМОНОСОВО

    Противоположный берег оказался крут. На песчаном обрыве стояла заградительная 
рощица, дальше начиналось поле. Кур-остров, как оказалось, довольно велик, и до 
деревни было еще около километра. Жаркая дорога через поле. Снимаю обувь, потом 
рубашку, потом ее же превращаю в чалму - солнце печет. Полным чудиком прибыл в 
Ломоносово. Деревенька нехилая - начиная с окраины - современные кирпичные 
двухэтажные коттеджи в ряд.
    Первый мой вопрос - сначала себе - а как тут с водой? Потом озадачил местных 
ребятишек - мальчишку лет десяти и двух девчушек помладше, брата и сестер, 
видимо. Парень понял все и сразу, не удостоил девочек объяснениями (мужик!), 
взял у меня торпеду и притащил через минуту полную воды (хозяин!) На мою 
благодарность ответил вежливо, но сдержанно (помор!), и мы расстались. Вода была 
не то чтобы кристальной, но, по крайней мере, не вопиюще-желтой и ее можно было 
пить.
    Извилистая улица в деревне, коровы, лошади, народ - в сущности, все 
разговаривают, только кто-то ржет, а кто-то мычит. Музей Ломоносова - средних 
размеров серый деревянный дом по правую сторону дороги. Подхожу - закрыт! Во 
как! Известно всем, что нормальный музей закрыт обычно по понедельникам и 
вторникам, в пятницу же они как раз должны работать. Ан нате вам! Серый дом, 
амбарный замок - весьма по-ломоносовски основательно...
    Делать нечего - других достопримечательностей в деревне нет - тогда в обратный 
путь. Где-то рядом шагает дух великого ученого.
    На пристани мне, кстати, делать тоже было нечего - следующий катер отправлялся 
- ужас! - через четыре часа. ( Всего 3 раза в день). Никого поэтому на песчаном 
обрыве не было. Зато несколько левее происходила погрузка небольшой баржи, и я 
отправился узнавать о возможной переправе. Народу и тут не было в избытке. Уже 
перебравшись через дебаркадер на судно, я обнаружил первого человека. Им 
оказался тракторист, чья техника перевозилась на барже. Вопросами перевозки иных 
лиц он, естественно, не ведал. Тут из-за рубки появился человек, похожий на 
капитана. Был он однако настолько занят, что велел мне не мешать, на этом 
разговор был окончен, и я вернулся на берег. К чести человека, похожего на 
капитана, всю тираду он произнес, не прибегая к сквернословию.
    Я пришел к месту моей дневной высадки, там было не так жарко: жидкие деревца 
обеспечивали какую-никакую, а все же тень. Ну и у реки прохладнее было. 
    Расстелил пенку и улегся спать под деревьями, полагая, что к моменту прибытия 
катера придут и пассажиры, которые разбудят меня.
    Но меня разбудили раньше. Беспокойный пассажир моего возраста, житель 
Холмогор, также стремился попасть на большую землю. Удивительным он посчитал 
факт отказа мне в перевозке на барже. Вероятно, человек, похожий на... не был 
капитаном. Только мы собрались домогаться баржи вторично, как она отчалила и 
величественно продефилировала перед нашими открытыми ртами.
    Тут паренек подверг сомнению целесообразность моего безмятежного отдыха под 
деревьями - в поле, совсем рядом, пасся скот. Грозная табличка (сразу в глаза 
она не бросилась) гласила: "Внимание! Будьте осторожны, в стаде бык!". 
    Сфоткались у таблички.
    Дальше разговор наш зашел о музее, и человек убил меня окончательно: по его 
словам, он только что вернулся оттуда. Музей был открыт! Мое недоверие и вопросы 
о его серьезности были, в свою очередь, удивительны для паренька. Как 
выяснилось, музеев в Ломоносове было два!. ( Как просто, а я не догадался - не 
может один деревянный дом средних размеров вместить все богатство экспозиции!) 
    Первый музей, действительно, был закрыт, зато второй, до которого я не дошел 
каких-то метров сто, чувствовал себя прекрасно. 
    И я снова отправился в музей Ломоносова.

    ШВЕДСКИЕ МЕДИКИ ИЛИ СТУДЕНЧЕСКАЯ ВЗАИМОВЫРУЧКА

    Второе здание музея было темно-красным, почти коричневым. Рядом с входом 
стоял УАЗик скорой помощи и микроавтобус-иномарка, также расписанный в цвета 
службы 03. 
    Кому-то плохо, подумал я. Что ж, не удивительно - такая жара! Но, к счастью, я 
оказался неправ.
    Захожу в музей - приятная прохлада! Ветерок даже! Билет для студента стоил 2 
рубля, но у тети-кассирши не оказалось сдачи с пяти, тогда она бесплатно вручила 
мне рублевый школьный билет и приняла на хранение мой рюкзак. Узнав, откуда и 
каким методом приехал рюкзак, долго восторженно охала. 
    Музей сегодня был открыт не просто так, а, я бы сказал, со смыслом. Суть в 
том, что в гости к холмогорским врачам приехали их коллеги из Швеции - привезли, 
как водится, некую помощь, обменялись опытом и в настоящее время наслаждались 
культурной программой. Архангельск, куда викинги-эскулапы прибыли по воде, был 
ими уже облазан, в Холмогорах никаких достопримечательностей, как я уже и 
говорил, не было - и медики прибыли в Ломоносово.
    Находясь в музее и восприняв данную информацию, я весьма обрадовался. Шведы не 
вечно будут здесь находиться, а значит, где-то стоит не обнаруженная доселе 
баржа, доставившая на остров микроавтобусы. Еще один способ переправы, очень 
даже верный.
    Музей М.В. Ломоносова интересен и по богатству материала может сравниться с 
историческим отделом любого областного музея. Тот же архангельский краеведческий 
музей, который я посетил вчера, не стоит упоминания ( я в своем месте и не 
упоминал) в сравнении с Ломоносовским. Рассматривая редкие книги, картины, 
камни, карты и другие реликвии (не только начинающиеся на букву "к"), я вскоре 
увидел пресловутых шведов. 
    Среди них, как прямой потомок Рюрика, выделялся здоровущий бородатый шкаф, 
одетый в красную рубаху и белые брюки. Остальные по сравнению с такой 
колоритностью смотрелись довольно мелко... На церемонии также присутствовали 
главврач холмогорской больницы с супругой, старшая медсестра (без супруга), 
экскурсовод и переводчик. Ну вот, собственную специальность сам же, как и другие 
делают, загнал в самый конец...
    Как известно, экскурсанты имеют различные типы поведения: кто-то внимательно 
смотрит на экспонаты, кто-то - не менее внимательно - на ворон, некоторые бродят 
по окрестностям, иные в этих окрестностях теряются... Бородач принадлежал к 
первому типу, прочий же народ, по-моему, втихаря говорил и думал о своем. Швед 
ловил каждое слово переводчика, переспрашивал, внимательно и, как мне 
показалось, недоверчиво, изучал экспозицию. Нет, с музеем все было в порядке - 
переспрашивал Борода по другим причинам. Переводчиком оказался архангельский 
студент-медик, выдернутый с практики на это благородное дело, видимо, в силу 
особо выдающегося для будущего врача знания английского языка. (Все шведы 
говорят по-английски). Сам студент (кажется, Дима) вовсе не считал свои знания 
уникальными, но аудитория была неумолима.
    Итак, выглядело все следующим образом:
    Э к с к у р с о в о д : Перед вами карта, начерченная Михайлой Ломоносовым от 
руки и показывающая основные маршруты поморов при добыче белого медведя, 
морского котика и песца...
    Д и м а (испуганно) : This is a map...
    Э к с к у р с о в о д : А сейчас перед вами книга Ломоносова "Российская 
Грамматика", написанная под влиянием трудов Мелентия Смотрицкого в 17... году...
    Д и м а (затравленно) This is a book...
    Б о р о д а (удивленно) : ???
    Д и м а (обреченно) : This is Lomonosov's book...
Паки...паки...иже херувиме... Житие мое...
    Подсказал брату-студенту пару слов, потом еще пару предложений, наконец, 
вызвался переводить сам., чем спровоцировал неподдельный интерес к своей 
скромной персоне.
    Главврач пришел в восторг от рассказа об автостопном путешествии, спрашивал о 
деталях ( про здоровье не спросил - тактичен! ) и, поблагодарив за помощь при 
переводе (что Вы, это моя работа...- скромно опустил я глаза), предложил 
транспортные услуги. Я, уже привыкший, что в радиусе 100 километров от Холмогор 
меня возят по предварительной договоренности, согласился.
    Мы сели в УАЗик и поехали к тайному месту швартовки баржи.
    Парень, с которым мы тусовались у катерной пристани, уже обнаружил баржу и 
договорился о своей переброске. Каково же было его удивление, когда он увидел, 
как на палубу один за другим въехали два медицинских микроавтобуса, из одного 
вылез я, а из второго - группа не по-нашему говорящих товарищей. Водитель нашего 
УАЗика неожиданно оказался разговаривающим по-английски даже лучше Димы. Всю 
дорогу он развлекал лучших представительниц шведского здравоохранения, 
рассказывая им нечто смешное и занимательное - я не вслушивался специально. 
    Дима, Борода и я стояли чуть поодаль - швед оказался поистине разносторонним 
человеком, интересовался он, кроме медицины, еще экономикой, историей и 
искусством.
    Ломоносов из Стокгольма...
    Когда я рассказал о своем посещении Стокгольма в прошлом году, викинг 
несказанно обрадовался и с упоением начал объяснять, что интересного осталось 
там вне моей компетенции; оказалось, много еще. Сообщив ему, что Швеция и шведы 
были мне очень приятны, я нимало не покривил душой - так оно и было. Прошлись 
снова черно-белыми квадратами Дроттингатана, покрутились в узких улочках Гамла 
Стан'а и посмеялись над моей ночевкой на вокзале и полицейскими, испугавшимися 
немецкого языка...
    Не поставили ли еще в центре бесплатный WC? Все еще 5 крон? Но только не для 
русских! Ха-ха-ха... А поваленное дерево перед музеем и фонарь? Убрали? 
    Поставили? Молодцы!..
    Дальше Борода спросил о нашей экономике. Ее мы не дали в обиду - как могли, 
обрисовали радужные перспективы мясного и молочного животноводства. Тут мы и 
приплыли. Машины съехали на землю и мы какой-то хитрой объездной дорогой поехали 
в Холмогоры.
    Там в помещении больницы был уже накрыт банкетный стол. Меня туда, 
естественно, не позвали, но пообещали захватить примерно через час на пути к 
трассе, зависни я на дороге. Сомневаясь, что интернациональное застолье 
завершится через какой-то там час, я простился с народом как бы окончательно. 
    Итак, Гиппократы отправились выпивать, я же бодро вышел на набережную, где уже 
стояли две женщины и ловили попутку. Они-то ее и застопили, а когда подошел я, 
водитель взял и меня. Соседняя с Холмогорами деревня именовалась схоже: 
Матигоры. Наконец-то я попал в местность, содержавшую источник родниковой воды! 
    Где-то во дворах асфальтового завода, за Богом забытым углом, из потемневшей 
металлической емкости вытекала вода - чистая, прозрачная, звонкая и вкусная ! 
    Ничего больще душа моя не желала, поэтому, наполнив бутылку, напившись и 
умывшись, я пошел по дороге в направлении трассы "Архангельск-Москва". Не успел 
я отойти далеко, как на асфальтозавод приехал КамАЗ, разгрузился и направился 
туда же, куда и я. Я поднял руку и вскоре уже стоял на вечерней трассе.

   АВТОГОНКИ

    Сначала я встал, как и положено, по потоку на Вологду (которого почти не было) 
и пытался стопить, но вскоре мое внимание привлекла заправка, находящаяся рядом.
    Вспомнив, что наиболее полезные машины всегда бывают выловлены на заправках 
(как-то так до сих пор получалось), я предпочел сперва проинспектировать ее на 
предмет дальнобойного транспорта. 60 процентов, как обычно - не туда, вот 
московский VOLVO брать меня не хочет (надо было шведов притащить, похлопотали 
бы), а вот стоит Mercedes родом из Ленобласти, 47 RUS, стало быть. Белый, пускай 
и грузовой, зато - белый Mercedes. Молодой парень - водитель что-то ковыряет в 
решетке радиатора. Подхожу, спрашиваю, как мне кажется, ненавязчиво - в сторону 
Вологды возьмете ли? А докуда? - пытаюсь уточнить, - докуда? - до Вологды и 
возьму, - водитель сражает своим альтруизмом наповал. Тут я впервые понял, что 
значит "не поверить своему счастью". Мысль о том, что уже завтра утром я окажусь 
дома, стремительно вознесла меня в высокую кабину Мерса, в это время парень 
окончательно призвал радиатор к порядку и мы тронулись в путь. Еще до того, как 
познакомились, водитель извлек из сумки яблоко и угостил меня им. Парню было 23 
года и жил он в городе Приладожский. Такая важная составляющая образа человека, 
как имя, вновь с течением времени исчезла с горизонта моей памяти. А помнил 
ведь! Имя не очень распространенное, но в то же время не редкое, по-моему, чуть-
чуть устаревшее. Назовем человека Васей. Таких людей, как покажет дорога, надо 
запоминать лучше.
    Начали мы разговаривать вовсе не о путешествиях, как вы могли бы подумать, а о 
хобби. Оказалось, одно из моих увлечений совпадает с Васиным - мы оба фанаты 
автогонок. Дальше пошли банальные вопросы "а ты за кого". В принципе, 
обсуждение таких тем, равно как и политики, в процессе автостопа не 
приветствуется. Но я пренебрег этим правилом и в течении пяти минут излагал свою 
неприязнь к Шумахеру и всячески превозносил Деймона Хилла. Шут с ним, думаю, 
высадит так высадит - хоть душу излить, пусть и вражескому фанату. Но Вася 
отнесся к моей речи лояльно -- сам он стоял за Култхарда и мы с ним не могли 
быть оппонентами (недоумевающих читателей отсылаю к истории Формулы 1 1994-1998 
годов). Как выяснилось, Василий был не только фанатом, но и самим автогонщиком - 
в 89м он занял третье место в чемпионате Ленинграда по картингу. Обменявшись 
таким вот образом верительными грамотами касательно взаимного уважения, мы 
заговорили о вещах более актуальных: я рассказывал о клубах автостопа, об Эльбе, 
об особенностях униформы - Вася удивился - "не видел!"...о дороге, о машинах, о 
водителях...
    Многие представляют себе дорожные образы в виде кинопленки, крутящейся 
непрерывно. Для меня это не совсем так: дорога - не пленка, а отдельные слайды, 
которые всплывают перед глазами по очереди. И - подписи, где сделан снимок!
    Вот орел, кружащий высоко над полем в окрестностях Емецка. Большая река Емца. 
Суетливый вечерний Березник. Красно-бронзовые от садящегося солнца сосны под 
Шенкурском. Спящая Вага. Вот ночная граница... Объятые туманом верховажские 
болота...
    На выезде из Березника нас остановили, но не гаишник, а обычный серый мент, 
вернее, даже не серый (он был в голубой рубашке). Тормозим. Серый попросился 
подкинуть его километров 50 до родной стороны, добрый Вася не возражал, и, 
нарушив ПДД, принял человека на борт двухместного грузовика. К счастью, 
полосатых братьев серого человека мы не повстречали. Доставив пассажира, 
собираемся уезжать, тут, однако же, пришел черед милиции тряхнуть, так сказать, 
гостеприимством. Он и вытряхнул из сумки пузырь и предложил нам "вмазать". Но 
автогонщики и автостопщики на трассе не пьют. На том и расстались.
    Чем ближе к ночи, чем чаще стали появляться на дороге зайцы и ... крысы. А вот 
и три неторопливые вороны выплыли на бреющем из леса и одна из них, как водится, 
нарвалась. Глухой стук - на следующей стоянке Васе снова ковыряться в 
радиаторе... Парочка, судорожно захлопав крыльями, уходит от столкновения.
    Ближе к вечеру остановились в одной деревне в Виноградовском еще районе. 
    Стало заметно прохладнее. На крыльце столовой, которая была по совместительству 
еще и придорожным рестораном, возлежали два пьяных мужика и соревновались в 
армреслинге. После завершения поединка спортсмены принялись оживленно 
материться, мы с Васей оторопело прошли мимо них. В столовой не было света, 
свечей же не ставили, видимо, из противопожарных соображений: слишком много было 
в округе пьяных и слишком много в столовой - деревянного. У окошка раздачи мы и 
обосновались - там было чуть светлее.
    Некоторые "вольные путешественники" полагают, что платить за трапезу 
автостопщика - святая и непреложная обязанность водителя, обязанность же 
стопщика заключается в непрерывной болтовне и отгоне сна. Думаю, вряд ли все так 
строго. Не раз и не два ночью водители-зомби отгоняли сон от засыпающего меня. 
    Несколько раз и я, будучи при воде и продуктах, оставлял их водителям, лишенными 
тех и других. Вот и в этот раз минералка, купленная Васей в Новодвинске, 
оказалась неблаготворной для его желудка, и парень страдал бы от жажды, если бы 
не моя матигорская вода. А вот горячей пищей я был не богат, и она, в свою 
очередь, была мне им предоставлена. Таковы законы дороги.
    Веет сыростью. Звенит ведро. Лает собака. Вечерняя деревня... Подкрепились, 
едем дальше.
    Ночью и начинаются все дорожные разговоры. Предыдущие, это так - для 
затравки... Язык Васи был чрезвычайно жив, так, других водителей он именовал 
кексами. "... А этот кекс, ... потом подошли к тому кексу..." Очень тепло 
отзывался он о ростовских водителях, землякам же моим от него досталось за якобы 
тупость и упрямство. Не давая в обиду Вологду, я сказал, что, мол, ты 
преувеличиваешь, и один случай еще ничего не доказывает... а случай был 
следующий. Как то Вася выполнял аналогичный рейс (Архангельск-Питер). Под 
Тихвином он заметил, как у идущего впереди него вологодского МАЗа открылись 
ворота фургона и оттуда на дорогу методично начал сползать некий ящик. Сигналы 
дали результат обратный: зема увидал, как его догоняет грузовой Мерс, быстренько 
нарисовал себе бандитов с автоматами, в нем, вероятно, находящихся, и с испугу 
врезал по газам. (Ящик сполз сильнее). Вася, увидев такой оборот, решился на 
обгон, чудом, а, вернее, благодаря своей подготовке, миновал болтающуюся дверь, 
вышел вперед, оторвался, затормозил и вылез на обочину сигналить уже жестами. 
МАЗ окатил его пылью (ящик уже торчал над дорогой), и пронесся дальше. 
    Рассердившись на такую твердолобость и не желая, чтобы всякие ящики 
баррикадировали родные ленинградские дороги, Вася обогнал грузовик вторично и 
(обидно, но факт) сдал его первым же гаишникам. А не было соблазна дождаться, 
когда ящик упадет и познакомиться с содержимым, поинтересовался я. - Нет, 
ответил человек совершенно искренне. Сам парень честный и отзывчивый, Вася 
испытывал истинную ненависть к московским водителям-дальнобойщикам. Очень 
удивился, когда я сказал, что мои московские знакомые и друзья сплошь 
замечательные люди. "Ну, твои знакомые все туристы, рыбаки, путешественники - 
это понятно, народ это дружный" -- нашлось объяснение. А эти [московские 
водители] едят в одиночку, пьют в одиночку, топлива не нальют, запчасть не 
дадут, обматерят и бросят...
    Тут стемнело. Дорога просматривалась плохо и на беседу больше не вдохновляла - 
перешли на жизненную философию. Вдруг Вася заметил на дороге какой-то предмет и 
в тот же миг стал тормозить. Среди дремучих лесов Вельского района, один-
одинешенек на пустынной темной трассе валялся оторванный номер неизвестного 
архангельского прицепа (четыре цифры и номер региона).
    Как известно, для любого водителя, а особенно дальнобойщика, являющегося 
подлинным воином трассы, честью является подобрать такой вот трофей, догнать по 
мере возможности растеряху и сорвать с него магарыч. 
    Но кому принадлежал номер? За последние полчаса мы никого не обогнали, значит, 
искомая машина все еще шла впереди... Прибавили скорость. Наконец прямо по курсу 
вдалеке показался красный огонек, по мере сближения он раздвоился и вскоре 
превратился в стоп-сигнал КамАЗа. КамАЗа с прицепом, груженого бревнами. 
    Внимательно разглядев заднюю его часть, обнаружили номер целым и невредимым. 
Значит, "непронумерованный" прицеп мы еще не догнали...
    Ехали еще с полчаса, и никакого результата: ни нас никто не обогнал, ни мы. 
    Тогда Вася взял тайм-аут и заехал на стоянку пить кофе. По-моему, на ту самую, 
где я спал тем утром...
    Тишина и темнота. Туман еще. Ни души, ни звука... лес кругом. Молча пьем 
кофе.
    Резкий звук мотора возник из-за поворота неожиданно - кружки дрогнули у нас в 
руках. Как-то странно подвывая, на дорогу вылетела немного скособоченная 
иномарка-пикапчик и зажужжала колесами, вписываясь в поворот. Прицеп пикапчика 
при этом дико болтался из стороны в сторону.
    Прицеп! Вася сообразил первым и вперился взором в ночь. Так и есть! То есть, 
наоборот, нет. Номера нет! Остатки кофе полились на землю: охотник почуял дичь. 
    Взревел мотор Мерседеса. Одно движение - и он Mc Laren! Тут-то и начались 
собственно автогонки. Словно по длинным прямым Хоккенхайма, неслись мы между 
двух стен вековых елей. На поворотах адреналин выдавливает под горлышко!.. 
    Вдруг замечаю, как иногда навстречу нам проносятся некие короткие темные тени. 
    Пригляделся и отпрянул почти что в испарине: местные мотоциклисты! Без шлемов, 
на приличной скорости - БЕЗ ОСВЕЩЕНИЯ!!! - мчатся порой по встречной полосе, 
конечно же, полупьяные - вельские байкеры... Мастерство питерского автогонщика 
уже спасло жизнь троим таким зомби... а если следующий водитель таковым не 
окажется?
    Инструкция мне: как только Вася "сделает" пикап, показать номер водителю в 
окошко. Едем почти все время молча, иногда сосредоточенно и напряженно обсуждаем 
какую-нибудь деталь. Например, как так вышло что мы сначала подобрали номер, а 
после оказались на трассе впереди машины?
    Успеем ли догнать пикапа до поста ГАИ? Вася решил гнаться только дотуда и, 
буде ему не удаться догнать, плюнуть на все и оставить номер гаишникам. Я 
полагал, что мы успеем, Вася колебался... однако вот и Вельск, скорость пришлось 
снизить.
    Была уже глубокая ночь, поэтому на посту останавливали всех подряд. Вася ушел и 
вскоре вернулся с двумя новостями, одной хорошей, а другой мистической. Первая 
заключалась в том, что, обрадовавшись найденному номеру, гаи встретили его 
непривычно тепло и даже не заметили какое-то там нарушение. Мистикой же была 
полученная им информация, что "наш" пикап через пост не проезжал и вообще не был 
"прописан" в Вельске (в противном случае можно было бы подумать, что он осел в 
городе - хотя кто его знает...) Немало удивившись автомобилю-призраку, я 
подумал, а стоило ли нам связываться с этим номером - может, с нечистой силой 
спознались?!.
    И - Вологодская область!
    Сразу стало как-то светлее, вы не поверите! Может, и рассвет занялся, а, 
может, и просто на душе посветлело - родные края! И тут же захотелось спать...
    Остаток ночи, однако же, протрещали о разном - к четырем утра добрались до 
бабушек и дедушек... Чтобы не клонило в сон, опустили стекла. Белесый туман 
выползал из чахлого редколесья и лениво лез в кабину. Все деревни спали. Дорога 
-- пустынна. Полчетвертого. Четыре. Полпятого. Пять. Наконец, Сямжа. Пошли 
завтракать! Лениво выползаем на утренний холод - влажно, свежо, изумительно, в 
общем-то! Кафешка. Кажется, гуляш с рожками. И коржик с чаем. Предлагают кетчуп, 
я - угу. Официантка, добрая душа, вбухивает почти пополам с макаронами. Острого! 
Что ж вы делаете, девушка! Три раза бегал за дополнительным кусочком хлеба. И 
все равно - когда тронулись, глотал прохладный воздух с особым чувством 
наслаждения...
    На окраине Сямжи Васе пришлось еще раз являть миру свое бескорыстие - 
последний раз в присутствии меня, но, наверняка, на последний в этом рейсе: стоя 
рядом со своей машиной, деревенский драйвер красноречиво сообщал белому свету о 
ее поломке... Трос, крепление - воспрянувший духом водитель сегодня въедет в 
Вологду на белом Мерседесе.
    А дальше... дальше снова были леса и леса. Узкоколейка. Потом поля. Потом 
появилось солнце. Бесконечная Кадниковская объездная...
    Лес кончился, потянулись укутанные дымом дачные поселки.
    До самой Вологды я не поехал.
    Вышел навстречу зарождающемуся дню на дымную обочину. Пели птицы. Горели 
торфяники. Солнце, словно желток на разогретой сковороде, трепетно дрожало в 
небе.
    Я улыбнулся лету.
    И отправился на дачу - отсыпаться.



Вы читаете этот текст на сайте Академии Вольных Путешествий.
   Вернуться в раздел "Творчество разных авторов" на сайте АВП.