СИРИЯ - CТРАНА ПОБЕДИВШЕГО КОММУНИЗМА

    На этой стороне границы нас поджидало такси.

    - Такси, мистер, Халеб, Дамашк, - возглашал водитель.

    - Ля такси, парасыз, пара йок, - отвечали мы на смеси арабского
и турецкого языка: давай бесплатно, мол.

    Водитель немного посмеялся над нашей непрактичностью (кто мол, сейчас
повезет за просто так), а потом все же согласился с нами. Мы сели
в машину и проехали километров семь до ближайшего к границе села Баб- аль- Хава,
где водитель и высадил нас, указав, где проходит трасса на Алеппо.
Вероятно, водитель был не настоящим таксистом, а жителем приграничного
села, пытавшимся найти попутчиков у границы.

    Сирия встретила нас солнечной весенней погодой. Арабский язык обитал
в наших головах пока в зачаточном состоянии. Я путал турецкий "парасыз"
и арабский "маджанан" (бесплатно), турецкий "йол"
и арабский "тарик" (дорога), турецкий "араба" и арабский
"сейяра" (машина). Мимо нас по йолу, точнее ат- тарик, проезжали
араба за арабой, точнее сейяра за сейярой, но все они имели форму
маршрутных такси или автобусов. Пока мы высматривали нормальную машину,
чтобы отвезла нас парасыз, точнее маджанан, - вокруг нас собрались
любопытные местные жители.

- В Алеппо надо ехать? вот маршрутка идет, - показывали нам
они. Но мы избегали маршруток, опасаясь их платности.

Жители, поняв, что мы люди приезжие и тупые, застопили нам маршрутку.
Водитель (неожиданно для нас) согласился на "бесплатно", а один из
пассажиров даже знал русский язык.

До Алеппо было километров сорок. За окном проплывали поля и деревни
одноэтажных каменных домиков. Дорога была похуже, чем в Турции, примерно
российского качества. Обгоняющие и встречные машины вели себя весело,
бибикали, люди ехали в кузовах грузовиков. Вскоре высадились в Алеппо.

    Алеппо, он же Халеб, второй по величине город в Сирии. Здесь живет
около полутора миллионов человек. Сколько сразу отличий от турецких
городов, находящихся совсем рядом! В Турции относительно мало лавок,
магазинчиков и вкусных едален, а здесь практически в каждом доме на
первом этаже - одна или несколько лавок. Турецкие города были
относительно чистыми, а здесь, куда ни глянь, валялись обрывки газет
и полиэтиленовых пакетов, передуваемые туда- сюда ветром. Обилие микроавтобусов
и народ на улицах, суетливо куда- то стремящийся. И необычайное обилие
развешанных всюду портретов президента Хафиза Асада, недавно избранного
на пятый семилетний срок абсолютным большинством в 99,99% голосов
- прямо по- коммунистически!

В этот день, как и во все следующие две недели, нам приходилось удивляться,
сколь распространен в своей стране сей вечный президент. Каждая лавка,
магазин, телеграфный столб и стена дома украшались его портретом,
а то и не одним. В некоторых богатых конторах и учреждениях стояли
его статуи или бюсты. Хафиз Асад простирал руки над трассами, встречал
нас на въезде в различные города, бдительным оком взирал на народ
в харчевнях и даже в некоторых квартирах. Надписи на арабском и английском
гласили: "Мы, как всегда, сказали ДА! Хафизу Асаду!" и т.п.

После недолгих поисков мы отыскали и российское консульство. И, о
радость! - навстречу нам возник Владимир Шарлаев! Как хорошо,
что он нас дождался!

    Вот житие его.

    От Москвы или Питера до Алеппо ехать можно что справа от Черного моря,
что слева - выйдет одинаковое расстояние. Мы поехали через Батуми
(читатель помнит, чем это завершилось), а Вовка через Болгарию и Румынию.
Достигнув Анкары, он долгое время удивлялся, почему никто не прибыл
на эту (впрочем необязательную) встречу. Позвонил в Россию - тут
и узнал он, что остальные путешественники сидят в темнице города Батуми.
Вовка быстро добрался до Алеппо, где уже несколько дней ожидал нас,
ночуя в сторожке у сирийских солдат, охраняющих консульство. Сотрудники
консульства отнеслись к автостопщику хорошо и время от времени угощали
его вкусностями.

В этот же день в Алеппо прибыл Паша Марутенков, а также Саша Казанцев
в паре с Гришей Кубатьяном. Эти двое успели посетить столицу Турции,
Анкару, где и остался еще один участник поездки, калужанин Миша Кошелев,
не имевший ни сирийской, ни прочих виз.

Мы обменяли несколько долларов в российском консульстве и вшестером
отправились гулять по Алеппо.

    * * *

    Немалый процент жителей Алеппо составляют армяне и иные русскоговорящие
люди. А из арабов многие обучались у нас, в России. В былые советские
годы в Сирии работало несколько тысяч российских рабочих, а в последующее
время ее посещали не меньшие толпы наших челноков. Из- за всех этих
причин русский язык в Алеппо оказался распространен; то там, то сям
нам попадались читаемые надписи и рекламы; а продавцы и прохожие,
распознав нашу сущность, тоже иногда проявляли знания русского.

Вечерний Алеппо сверкал тысячами огней; всюду кипела жизнь. На обочинах
сидели чистильщики обуви (на одной площади их обнаружилось человек
двадцать), и со всех сторон предлагали почистить нам ботинки за небольшое
пожертвование. Бумажные и полиэтиленовые плакаты с изображениями
президента Хафиза Асада висели повсюду, а в некоторых магазинах ими
была завешана целая стена. Из многочисленных едален доносились запахи
шаурмы и прочих жареностей и вкусностей; продавались дешевые, разнообразные
сладости; с лотков и тележек можно было купить местные фрукты- овощи.
Иракские челноки, презрев всемирное эмбарго, продавали за бесценок
содержимое своих перегруженных легковушек - ботинки, финики, одежду
и другие порождения соседней иракской земли.

Машины медленно протискивались, толкаясь, по узким улицам туда- сюда;
в кузовах некоторых из них сидели люди, замечали нас и махали нам,
удаляясь. Мы употребляли все съедобное, что встречалось нам по дороге
и отмахивались от чистильщиков обуви. Искали междугородний телефон
- но все имеющиеся телефоны были карточными. Вовка Шарлаев за
время долгого ожидания в Алеппо уже успел стать карточником и позвонил
в Россию, сообщив о нашем воссоединении.

Вечером сего же дня сотрудники российского консульства одарили нас
шаурмой, жареной курицей и другими угощениями. Мы съели их за здравие
отечественной дипломатической миссии и расставили свои палатки на
газоне напротив консульства. Наконец- то мы в Сирии! Наука победила!

    * 16 февраля, вторник.

    Шестеро российских автостопщиков благополучно переночевали в своих
палатках на газоне напротив российского консульства в сирийском городе
Алеппо. А в половине одиннадцатого утра появилась последняя, несколько
задержавшаяся двойка автостопщиков - Костя Шулов и Миша Венедиктов.

    Сотрудники консульства, наблюдая прибавление автостопщиков, были рады
вместе с нами, и устроили нам маленькую экскурсию по территории консульства.
На прощание нам подарили комплект еды, на целый автостопный пир. Мы
окончательно разработали маршрут путешествия по Сирии, разделились
на двойки и попрощались с гостеприимными соотечественниками и охранниками
консульства.

Сирийская Арабская Республика - страна с необычайным количеством
достопримечательностей. Крепости и замки древних арабов, римлян и
крестоносцев, старинные мечети и развалины мертвых городов, христианские
монастыри, бескрайние пустыни, море, и при этом - замечательные
люди!

С выбором маршрута нам повезло. Еще в Москве мы познакомились с полезным
человеком, Сергеем Медведко, который прожил в Сирии долгое время,
и приобрели его книгу- путеводитель (С.Медведко, Д.Осипов. "Вся
Сирия".) Так как книга была толстая, мы разорвали ее на четыре
части, по числу автостопных пар. Из этой книги мы извлекли сведения
об основных интересностях этой страны, заранее узнали, где что находится,
и еще в Москве в общих чертах определили маршрут.

Нам хотелось посмотреть развалины древних городов вдоль течения реки
Ефрат, легендарную Пальмиру, замки крестоносцев, Средиземное море,
римский амфитеатр в Босре и деревянные водоподъемные колеса- нории
в Хаме, Маалюлю, в которой до сих пор люди говорят между собой на
том диалекте арамейского языка, на котором говорил Христос, и многое
другое. Рассмотрели карту Сирии, выбрали, что кого больше интересует,
разделились на пары и отправились в путь.

    Мой прежний напарник Андрей Петров на этот раз поехал с Гришей Кубатьяном,

    Вовка Шарлаев - с Сашей Казанцевым,

    Костя Шулов - с Пашей Марутенковым,

    Миша Венедиктов поехал со мной. Наши с ним планы были таковы: мне
хотелось отправить пару открыток домой; Мише - купить новые кроссовки;
после сего мы намеревались покинуть Алеппо и отправиться по трассе,
идущей вдоль Ефрата, на юго- восток, попутно осматривая древние города.
Андрей с Гришей тоже направлялись таким путем на юго- восток, а прочие
решили начать осмотр Сирии с других мест. Но подробно об этом будет
рассказано ниже.

    * * *

    Завершив все свои дела в Алеппо и получив несколько бесплатных карт
страны в офисе туристской информации, мы с Мишей направились на выход
из города. Алеппо оказался довольно велик и пространен. Как только
мы устали ходить и начали автостопить, вокруг нас образовались местные
жители, желающие нам помочь. Они что- то нам объясняли, размахивали
руками и пытались остановить проезжающие автобусы и такси. Это вредило
автостопу: водители нормальных машин, проезжая мимо, думали, что вся
эта тусовка ловит автобус, и не останавливались. Мы с Мишей пытались
уйти из зоны видимости, но помощники, уже новые, появлялись вновь.
Только минут через двадцать нам удалось уехать подальше от них.

Сирийские дороги были явно хуже турецких, напоминая своим качеством
российские. Арабский язык был нам пока почти неведом. Однако водители
оказались дружелюбны, и чем дальше от Алеппо, тем лучше шло дело. В
вечернем мраке мы достигли поселка Мансура.

Примерно в двадцати километрах отсюда находится Расафа, первый древний
город, который мы хотели посмотреть.

Из книги "Вся Сирия" мы узнали историю города. Основанный
в незапамятные времена, он упомянут даже в Ветхом завете. В 305 году
нашей эры в Расафе был казнен римский легионер- христианин Сергий (в
честь именно этого мученика получил свое имя наш русский святой Сергий
Радонежский). Вскоре после этого события окружающий мир стал христианским,
и в шестом веке город был переименован в Сергиополис. В седьмом веке
Ближний Восток был обращен в мусульманство, и в городе, в дополнение
к христианскому собору, появилась мечеть. В конце тринадцатого века
в городе обосновались представители мусульманской секты исмаилитов,
и правящий в то время один из мамлюкских султанов, представитель "более
ортодоксального" мусульманства, обеспокоившись сим, заставил всех
жителей покинуть город. И он опустел, а строения, стены, собор и мечеть
остались посреди пустыни и потихоньку разрушаются даже до сего дня.

Только мы выгрузились из кабины грузовичка у поворота на Расафу, как
увидели, что в этот же самый момент из другой машины вылезают Гриша
Кубатьян и Андрей Петров. Вот встреча!

Мы с Мишей попытались уехать в Расафу еще на чем- либо по глухой темной
дороге, (оставалось километров двадцать), и даже застопили трактор,
который провез нас несколько метров и свернул в проулок. Мы покинули
его. Трасса была неоживленна. Интересно, а куда делись Гриша с Андреем?
Они ведь тоже хотели стопить, но куда- то исчезли.

Но они отозвались - из дверей соседнего дома. Оказалось, они сразу
поняли, что машин не ожидается, и решили попробовать переночевать
по- научному. Сошли с дороги и постучали в первый попавшийся дом, думая
о том, какой, интересно, будет эффект. Дверь открыл парнишка и, увидев
перед собой в вечернем мраке двух мистеров, безумно обрадовался и
затащил их в дом! Отец, мать и другие дети тоже были рады, а тут идут
еще двое - мы. Радость их была совершенно искренняя!

Разуваемся и проходим в дом. Он построен из шлакоблоков, скрепленных
цементом, и, как и все дома в поселке, имеет прямоугольную форму.
Крыша плоская. Внутри две комнаты. В основной комнате, посередине,
стоит металлическая печка и топится соляркой, по каплям поступающей
из сосуда; от печки идет вверх длинная металлическая труба. Стульев,
столов в комнате нет; имеется маленькая тумбочка под телевизор, телефон
и куча детей. Хозяин был одноруким, но так не придавал значения этому,
что я не скоро заметил сие.

Хозяева не знали английского языка (один из детей изучал его в школе,
но язык был для него абстрактен, и разговаривать и понимать речь он
не мог, хотя делал домашние задания исправно), а мы пока почти не
знали арабского, тем не менее наша беседа была интересна и содержательна.
Мы пользовались жестами, многими интернациональными словами и десятком
уже изученных арабских, а также тетрадкой и ручкой. Например, я долго
не мог объяснить слово "туалет", пока не нарисовал писающего
человечка; все поняли, засмеялись и показали мне путь. Через некоторое
время принесли сирийскую еду: простоквашу, хомос (гороховую кашу),
лепешки и чай. Все естся руками или лепешками. Чай пили маленькими
стаканчиками, и Андрей, главный любитель чая, выпил немало оных.

Когда же настало время сна, обнаружилось, что хозяин имеет еще один
домик, на противоположной стороне шоссе, близ Ефрата. Туда он и направил
спать двоих (нас с Мишей), а остальные спали в том доме, куда постучались.
Сон осуществлялся при помощи тюфяков и одеял, раскладываемых на полу;
спальники не понадобились.

    * 17 февраля, среда.

Наутро мы опять воссоединились в первом доме. На прощание нас накормили
завтраком, а мы оставили хозяевам на память наши адреса и российские
открытки. Сфотографировались и вышли на утреннюю прохладную трассу.
Хозяин, его жена и дети долго махали нам вслед.

Всю последующую неделю мы (Миша, Гриша, Андрей и я) передвигались
по Сирии вместе, нераздельной четверкой, и проблем не возникало, ибо
каждая машина в Сирии может везти вдвое больше пассажиров, чем она
везла бы в России.

Вчетвером уехали почти сразу, в кузове маленького бескорыстного грузовичка.
Через двадцать километров из прохладной серой пустыни выросли силуэты
стен, развалины и башни. Это и была Расафа.

Руины древнего города пребывали в естественном виде - не восстановленные
археологами, но и не загаженные посетителями. Часа два мы лазили по
стенам и башням, построенным из серо- розовых камней. Вдоволь нафотографировались
и насмотрелись. Гриша уверял меня, что здесь можно найти скрытые
клады при помощи лозоходства. Решили проверить; я спрятал среди развалин
несколько металлических монет (включая советский рубль с Ильичом),
а Гриша, взяв два куска проволоки, вытянул их перед собой как усы
и ходил туда- сюда. Первый "клад" он нашел, а потом не достиг
успеха.

Посмотрев город св.Сергия, мы вышли обратно на дорогу и вскоре, всей
четверкой, уехали обратно в Мансуру в кузове с овцами. Всю дорогу
овцы боялись нас и пытались сбиться в одну кучу, что им плохо удавалось.
В Мансуре проехали мимо дома, давшего нам приют этой ночью, и выбрались
на вчерашнюю большую трассу.

    * * *

    Следующий город, намеченный нами для осмотра, назывался Халябия. Он
находился на самом берегу Ефрата. Сперва мы доехали по трассе до поселка
Шиха (довезли нас на маршрутном микроавтобусе, но, разумеется, бесплатно).
От Шихи к Халябии шла узкая асфальтовая дорога, но долго идти пешком
нам не пришлось: нас догнал трактор, в прицепе везущий землю. Мы поехали
на земле и проехали километров шесть до деревни. Затем пошли пешком.
Вскоре трактор, уже без земли, догнал нас и провез оставшееся небольшое
расстояние до самой крепости.

Дорога проходит прямо через крепость - чтобы проложить трассу,
строители сделали два пролома в стене. Сама крепость одной стороной
подходит близко к прохладным водам Ефрата, а другой стороной поднимается
на крутую прибрежную гору. Крепость использовали, чинили и разрушали
в ходе различных войн сперва римляне, потом византийцы. В шестом веке
город был в очередной раз разрушен и окончательно покинут жителями,
и пустует до сего дня.

На холме, сплошь покрытом обломками обработанных камней, когда- то
была цитадель. Мы воздвиглись туда и с величественных руин обозревали
окрестность. Вниз и налево уходили полуразрушенные стены; каменная
кладка просела и за истекшие века начала медленно сползать. Внизу
протекал Ефрат, был виден вдали железнодорожный низкий мост и черные
поля на противоположном берегу. Слева внизу, вдалеке, расположилась
маленькая сирийская деревушка, которую мы только что проехали. По
руинам крепости ползали несколько иностранных туристов, прибывшие
чуть после нас. Один из них оказался венгром, другой - французом,
прочие до нас не доползли.

Начался мелкий, моросящий дождь. Мы лазили и фотографировали, несмотря
на него, сколько могли. Часа через полтора, покрытые влажной землей
и тысячелетней пылью, мы спустились вниз и умылись Ефратом. Река была
холодной и мелкой, и являла собой продолжение мелкого, холодного дождика,
текущего сверху.

Близ крепости располагалась деревня - та самая, которую мы видели
сверху, та самая, куда первый трактор вез прицеп земли. Пошли туда
- и нас опять подобрал трактор, на этот раз без прицепа. И мы
вчетвером уехали на нем, с четырьмя рюкзаками! Все сели на крылья
трактора, двое лицом вперед, двое лицом назад; тракторист в одноместной
кабине.

В деревне, у ворот одного из домов, стояла небольшая группа женщин
и детей. Они следили за нами, проходящими по дороге. Из вчерашнего
опыта мы уже знали, что сирийцы только и мечтают оказать блага путешественнику,
но часто смущаются предложить. Мы свернули с дороги, подошли к ним,
съедаемые взглядами, и попросили хлеба (по- арабски - хубз).

Что тут началось! Все бурно обрадовались, притащили пластмассовые
стулья, столик, и во дворе сего дома, прямо под открытым небом (дождик
уже кончился) устроили нам маленький пир - из хлеба, чая, помидоров,
простокваши и других сирийских кушаний. Женщины и дети стояли вокруг
нас и жадно наблюдали за тем, как жадно мы употребляем пищу. Ничего
себе! настоящие иностранцы! как интересно! Жители соседних дворов
тоже узнали про интересное событие в их деревне и поспешили тоже рассмотреть
нас.

В этот день у нас было еще немало приключений. Когда мы выбрались
на основную трассу, огромный грузовик с прицепом, полным камней, довез
нас почти до города Дейр- эз- зор. Ехали мы все вчетвером в кузове на
камнях, что напоминало езду в товарном вагоне. Потом, на оставшиеся
километры до Дейр- эз- зора нас четверых повез мотоцикл с прицепом (!).
Трехколесный мотоцикл представлял собой микрогрузовичок грузоподъемностью
килограмм в двести. Такой же трехколесный прицепик был привязан сзади
на длинных ремнях. Двое сели в переднюю машинку, двое в заднюю...
Когда трасса пошла в гору, мы шли рядом с водителем, мысленно помогая
машинке взобраться на подъем.

В Дейр- эз- зоре к нам привязались двое разговорчивых людей, спешившие
выговорить все слова, которые они знали на любимом и неведомом английском
языке. Они прошли с нами рядом почти полгорода, непрестанно болтая,
и лишь когда мы начали австостопить, нам удалось вежливо попрощаться
с ними. На выезде из Дейр- эз- зора нас подобрал странный человек на
маршрутке, мы никак не могли объяснить ему тайну автостопа и нашу
бесплатную сущность. Но все же, вероятно, водитель маршрутки что- то
понял, провез нас всего полкилометра и пересадил в красную легковую
машину. Водитель последней оказался англоговорящим, провез нас 10
километров и подарил 500 сирийских лир (десять долларов) на дальнейший
проезд. Когда он дарил их нам, возник спор: Миша Венедиктов считал,
что деньги брать не надо, а я полагал, что вполне можно, если дают
от души. Все же взяли, и водитель остался доволен своей благотворительностью.

    В городе Маядин, когда мы шли по нему, испытывая жажду (в предыдущем
городе купили очень сладкие и очень жирные пончики, жир прямо тек
из них), произошел следующий случай. Проходили мимо всяких магазинчиков,
и Миша обронил мысль: купить бы газировки! Я подумал: Бог пошлет,
но Миша уже завернул к магазину. Мы остались ждать его около другой
лавки. Тут же один из местных жителей, увидев нас троих, просто и
без лишних разговоров купил нам по бутылочке кока- колы, словно угадал
наши желания. Вот возвращается Миша с большой бутылкой - каково
его удивление!

Интеллигентный, англоговорящий араб, в недалеком прошлом житель Кувейта,
подобрал нас на своем грузовичке. Двое сели в кабину, двое в кузов.
Мы ехали по ночной трассе на юго- восток и трепались о мировой политике.
Навстречу шли нескончаемые бензовозы с иракскими номерами, а иногда
и мелкие легковушки - иракские челноки. До границы оставалось
километров шестьдесят. Водитель рассказал, что трасса в Ирак открыта
для коммерции. Бензовозы, идущие днем и ночью, работают в рамках программы
ООН "Нефть за еду": Ирак отгружает в Европу через сирийские
порты Тартус и Латакия некое определенное количество нефти, а взамен
получает продтовары и лекарства. Кроме того, говорят, что, несмотря
на эмбарго ООН, сирийцы тайно перепродают иракскую нефть, выдавая
ее за свою.

А вот иракские челноки, заполоняющие базары Алеппо, Дамаска и Дейр- эз- зора
своими дешевыми финиками, ботинками и ширпотребом, вообще никак не
реагируют на объявленное странами Запада эмбарго и спасают иракскую
экономику, а также и свой кошелек, ежедневными экспортно- импортными
операциями.

Слушая сей экскурс, мы потихоньку приближались к очередной своей цели.
Следующим местом, что мы наметили посетить, были развалины города
Мари, находящиеся на самом юго- восточном краю Сирии, в получасе езды
от иракской границы.

Город Мари, столица одноименного древнего государства, был основан
около пяти тысяч лет назад. Во времена Авраама город достиг особого
расцвета, как коммерческий и торговый центр. Несколько раз Мари бывал
разрушен, но потом возрождался вновь. Но примерно в 1757 году до нашей
эры Мари был разграблен и сожжен вавилонским царем Хаммурапи, причем
так, что никогда уже больше не возродился. Более того: остатки города
были засыпаны землей, и в течение последующих трех тысячелетий люди
вообще не ведали о том, что было на этом месте.

И только в 1933 году (нашей эры) жители одной сирийской деревушки,
роя могилу для мертвеца, откопали древнюю каменную статую. Вскоре
начались раскопки, и за несколько сезонов археологи извлекли из- под
земли остатки глинобитных домов, стены, царский дворец, башню- зиккурат
и тысячи глиняных табличек с клинописным текстом. Чтобы древности
не разрушились от взаимодействий с атмосферой, часть откопанных строений
были прикрыты от непогоды навесом. Другую часть археологи вообще
закопали обратно - разумеется, растащив по музеям и лабораториям
все сколь- нибудь интересное.

...Водитель- кувейтец довез нас до Мари, находящегося близ трассы.
И что бы вы думали? он захотел денег! В кошелек водителя тут же и
перепало триста лир из тех пятисот, что подарил нам один из предыдущих
водителей.

В вечерней полутьме мы поставили палатку во дворе местного хотеля,
хозяин которого, хотя под конец и предложил нам ночевать у него бесплатно,
но сделал это предложение без искренней радости.

    * 18 февраля, четверг.

    Утром, как только мы приблизились к развалинам Мари, навстречу из
какой- то хибары вылез билетер. Стоимость входного билета мы так и
не узнали - две бумажки, с надписью "1 билет МММ" на каждой,
стали ему утешением; и довольный билетер пропустил нас.

Мари, как оказалось, представлял собой даже не развалины, а археологический
раскоп под пространным навесом. Мы спустились в некое подобие ямы:
за сорок веков Мари ушел под землю метров на пять, а то и поболее.
Интересно, как археологи умудрились его расчистить? Ведь древние стены
сделаны из необожженной глины, а почва, в которую они закопаны, из
сей же глины и состоит! Получается, можно выкопать что угодно? Мы
побродили по полутемным галереям, по глиняным стенам, которые сыпались,
по двору царского дворца и вылезли наружу.

Снаружи были видны остатки других раскопок - так как крыши над
ними не было, это были, вероятно, менее ценные. На развалинах тысячелетнего
города паслись овцы; пастух сидел, греясь на солнце; овцы искали съестное
среди обветренных, осыпавшихся руин. Поскольку ничего более интересного
в Мари не оказалось (все статуи, глиняные таблички, утварь и т.д.
давно пылились в разных музеях), мы выбрались на трассу и поехали
в обратную сторону - в очередную крепость Дура Эропос.

    * * *

Маленький грузовичок подвез нас прямо к воротам крепости, хотя она
находилась примерно в километре от трассы. Впрочем, водитель сделал
это небескорыстно, и, высадив нас у ворот крепости, сообщил об этом.
Мы не ожидали от него таких желаний - пришлось расстаться с тремя
билетами МММ.

Крепость Дура Эропос на Ефрате моложе соседнего Мари примерно на двадцать
пять столетий. Город принадлежал в разное время грекам, парфянам и
римлянам. Протяженные каменные стены, остатки башен и храмов в настоящее
время населял лишь один билетер. В длинном халате и в туфлях, в больших
черных очках, замотав голову косынкой- "арафатовкой", он восседал на
небольшой площадке на вершине древней крепостной стены, зорко вглядываясь
вдаль. Для поддержания жизни он имел две пластиковые торпеды с обычной
водой, ружье и набор билетов.

Когда, наконец, на горизонте показались мы, одинокий билетер вылез
из развалин, и, размахивая ружьем, дал понять, что вход в Дуру Эропос
возможен только через его труп или через билет. Я не послушал и полез
в ворота, закрытые большой современной решеткой. Но прочие автостопщики
не решились так презреть желания билетера, и мне пришлось вернуться.

Билетер настойчиво пытался продать хотя бы один билет за сегодняшний
день (стоимостью около доллара), но мы уперлись. Оглядев Дуру Эропос
с высоты стены, где находился билетерский наблюдательный пункт, мы
поняли, что можем обойтись без оной, и направились в следующую крепость,
которая превзошла все наши ожидания.

Интересно, что в каждой крепости, посещенной нами, мы встречали стреляные
гильзы. Откуда они? - недоумевали мы. Теперь нам раскрылась тайна
явлений: это следы расправ, творимых билетерами над безбилетниками.

    * * *

Крепость Калаат Рахба находится километрах в пяти от сирийского городка
Маядин, на крутой возвышенной горе, видной отовсюду, лишенной всякой
растительности.

Эта крепость оказалась еще на тысячу с лишним лет моложе предыдущей,
и, благодаря этому, сохранилась лучше. Рахба была основана в девятом
веке нашей эры. Разные арабские правители пользовались крепостью,
то улучшая, то разрушая ее, в течение нескольких столетий.

Рахба еще издали порадовала нас своими внушительными размерами. Гора,
которую она венчала, подчеркивала величие крепости. Опасаясь, что
и здесь окажутся билетеры, мы оставили рюкзаки у подножия горы и полезли
вверх по самому крутому склону. (Рюкзаки украсть не могли - людей
вокруг почти не было, да и мы уже знали, что Сирия - страна практически
без воров.) Никто не помешал нашему залезанию, и мы попали в пустынную
крепость через пролом в стене. Таких проломов было множество, стены
зияли дырами, которых было уже не меньше, чем самих стен. Может быть,
части стен были когда- то подкопаны и рухнули при очередном штурме.

Крепость, составленная из больших глиняных кирпичей, оказалась великолепной.
Защитники крепости имели неплохой обзор. А внутри, под крепостью,
оказались обширные поздемелья. Хоть и были у нас фонарики, но всех
ходов обойти так и не смогли: они завершались темными ямами неясной
глубины, идущими вглубь горы. В подземельях было так интересно, что
я подумал, что когда- нибудь приеду сюда с более мощным светом и с
веревками. Снаружи все тоже было шикарно: остатки стен и башен, лестниц
и иных сооружений. Почти все было построено из необожженной глины
и сильно обветрилось и деформировалось от времени.

Проведя в изучении и фотографировании крепости часа полтора, мы спустились
с горы. Забрали рюкзаки. Когда проходили мимо окраинных домов Маядина,
возникло у нас плотское желание утолить голод при помощи традиционного
сирийского гостеприимства. И счастье нас ожидало в первом же доме!
Миша даже объелся. Подарив, по обыкновению, открытки с видами Москвы
хозяевам дома, мы вернулись на трассу.

Сирийский офицер в форме и в машине типа "Нивы" вывез нас
на окраину Дейр- эз- Зора, вчера посещенного нами. На перекрестке стоял
большой памятник чайнику. Да- да, чайнику, высотой метра два, с носиком
и ручкой. На чайнике был налеплен предвыборный портрет Президента.
Мы, конечно, сфотографировали этот необычный монумент, не зная, что
через пару месяцев, в Судане, нам предстоит увидеть еще более дивные
статуи: памятник Бутылке, памятник Колесу, памятник Железнодорожному
Фонарю...

У чайника поймали легковушку, идущую из Ирака в Дамаск. Англоговорящий
водитель всю дорогу общался с нами, показывал нам свои фотографии,
рассказывал о жизни в Ираке, слушал нашу, российскую, кассету, которую
мы предложили поставить (бардовский сборник "Песни нашего века"). Мы,
все четверо, расспрашивали водителя на предмет арабского языка и расширяли
свой словарный запас.

    Вода - мэ. Холодная вода - мэ бэрид. Горячая - мэ мэгли. Еда
- акиль. Спать - наам. Ходить - эмши. Я путешественник
- ана рохаля. И т.д.

    Водитель довез нас до Тадмора - города, более известного как Пальмира,
- где мы вышли, а он продолжил путь.

    Итак, за сегодняшний день мы проехали 327 километров, осмотрели две
крепости вблизи и одну издали (Дура Эропос с билетером), - неплохо!
А что ждет нас в Пальмире?

    * * *

У самых старинных развалин, составляющих достопримечательность города,
несмотря на поздность часа, работал маленький базарчик. Торговцы сразу
выскочили из- под своих навесов и потащили нас в разные стороны.

Один продавал финики. Отборные, крупные, чистенькие плоды были у него
заботливо упакованы в маленькие аккуратные коробочки. Казалось, еще
немного, и он упакует каждый финик отдельно в одноразовый пакетик,
как у нас зимой бывают свежие огурцы. Продавец с сияющей улыбкой угостил
нас финиками, выдав каждому из нас по одному. Финики и впрямь были
неплохие.

- Пойдем, пойдем отсюда, а то сейчас будет впаривать, - предупредил
я. Но Гриша не внял сему и, похвалив финик, спросил, почем они. Оказалось,
маленькая коробочка стоит 100 фунтов, а финики помельче - 50 фунтов.
Я заметил, что на базаре килограмм иракских фиников стоит 10.

- Иракские финики плохие, а это хорошие! Только для вас -
40 фунтов! - забеспокоился продавец. Но мы уже покидали его.

Под соседним навесом, на нарочито красивых подушках, у металлического,
под старину сделанного очага с углями возлежал другой предлагатель.

- Заходите на чай! - позвал он нас. Мы заглянули к нему под
навес; из маленького чайничка нам наполнили по маленькой чашечке чая.
Это была реклама.

- Sleep, 100 pound! (Спать, 100 фунтов!) - предложил нам он
"восточную экзотику". Но мы не поддались этому соблазну и,
попив чая, удалились прочь. Когда мы достаточно отошли от этого базара
и деньгопросов, мы свернули с дороги и углубились в целый город развалин,
колонн, храмов, арок и другого римского зодчества и устроились спать
прямо на земле посреди огромных исторических мраморных обломков с
древними барельефами.

    * 19 февраля, пятница.

Утром наши тела, лежащие в спальниках посреди античных монументов,
стали смущать редких интуристов, и мы поспешили свернуться. Встали
и при свете дня оглядели окрестность, что трудно было сделать ночью.

В течение многих веков башни, храмы и колоннады древнего города были
погребены под толстым слоем песка, почему и неплохо сохранились. Реставраторы
двадцатого века выкопали настоящий огромный город, сооружения которого
протянулись на несколько километров. Подобно лесу, из пустыни торчали
сотни колонн, тут и там возвышались остатки храмов, башен, укреплений.
По многим можно даже полазить.
Мы пошли вчетвером по огромным булыжникам римской дороги, справа и
слева от которой торчали рядами колонны и их остатки, и увидали, что
навстречу нам движется какой- то тип на лошади. Уж не билетер ли это?
Мы уже мысленно полезли в карманы за билетами МММ, как всадник приблизился
к нам и обнаружил свою сущность:

- Мистеры! Хотите покататься на лошади? Недорого!

Мы отказались.

- Пальмира такая большая, обойти пешком все невозможно! Возьмите
лошадь!

Поняв, что сбыть нам свою кобылу не удастся, предлагатель удалился,
клацая копытами по старинной римской мостовой, ища других утренних
посетителей. Но к нам уже двигался другой персонаж. Уж не билетер
ли?

- Camel, my friends! From which country? Russia? Camel, верблюд!
- произнес он, гордый своими познаниями в русском языке и во всех
остальных. - Верблюд!

Мы вежливо попрощались с верблюдом и его погонщиком, и они растворились
среди античных развалин и колонн. Но тут, не успели мы дойти до конца
колоннады, нам наперерез помчался велосипедист, подпрыгивая на исторических
ухабах.

    "Сейчас будет предлагать покататься на велосипеде", -
угадали мы.

Но это было не так: мужик оказался продавцом бедуинских платков, которые
мы называли "арафатовками". Достигнув нас, он остановился,
развязал мешок на багажнике и стал демонстрировать товар. С трудом
мы объяснили ему, что не испытываем нужды в сем.

Вскоре мы постигли, что общего билетера на весь город нет, но во многих
особо интересных местах стоят местные билетеры. Одним из таких платных
мест оказался античный храм Бэла (Ваала). В двенадцатом веке этот
храм был превращен в военное укрепление, а в двадцатом он был отреставрирован
и еще более укреплен, чтобы посетители не лазили через забор, а входили
через центральный платный вход. Однако, как только мы обошли стену,
окружавшую храм, с правой стороны, так увидели место, удобное для
залезания, и проникли внутрь. Цивильные туристы, наполнявшие внутренний
двор, удивились такому явлению. Среди оных были японцы, французы и
другие.

Когда мы осмотрели храм Бэла, нам поступило предложение зайти на чай
к одному из пальмовых садовников. Как известно, оазис Тадмор получил
свое второе название - Пальмира - именно из- за пальмовых садов,
которые и по сей день весьма велики и подходят к самым историческим
развалинам. Сады были огорожены глиняными заборами высотой с человеческий
рост и давали урожай фиников. Однако, когда позвавший нас хозяин решил
угостить нас, он достал коробку с иракскими финиками. Мы удивились.
Он объяснил, что иракские финики обходятся гораздо дешевле, чем собственные!

После осмотра сада мы вернулись в развалины и пошли в район погребальных
башен. Древние богатые люди здесь, как и во многих других странах,
имели желание увековечить свою смерть. Каменные башни в несколько
этажей, высотой метров до пятнадцати, служили для захоронения целых
семей и родов. От захоронений почти ничего не осталось, можно лишь
приглядеться и увидеть нишу для гроба или загулявшую косточку, валяющуюся
среди мусора (может, вовсе и не древнюю). Мы занялись лазанием по
погребальным башням и склепам и провели в этом занятии долгое время.

Пальмира состоит из нескольких районов, мы так и не успели осмотреть
все. День начал склоняться к вечеру. Мы пресытились развалинами и
вышли на трассу, которая проходила прямо среди развалин, разделяя
город на две половины. Тут нас зазвали на чай местные жители, проезжавшие
мимо на трехколесном мотоцикле с маленьким кузовом. Вшестером на мотоцикле?
Ну- ну...

Жители привезли нас в свой пальмовый сад, типа того, что мы посещали
утром. Поставили на огонь маленький закопченый чайник. Хозяева проявляли
свойства англоговорения и восхваляли свою страну, упирая на то, что
она самая дешевая из всех стран Ближнего востока.

"Вон ботинки у тебя разрушаются," - показывали они на
мою отделяющуюся подошву у ботинка московской фабрики спортивной обуви,
- "В Дамаске всего за сто фунтов починят! Это всего два доллара!
Сирия самая дешевая страна!"

"В Иране за один доллар можно новую обувку купить," -
подшучивал над ними Андрей, не бывший в Иране, - "Сирия дорогая
страна, Иран самая дешевая!"

    Когда же чай был выпит и мы собрались на трассу, оказалось, что он
был платным: поллитра чая в "самой дешевой" Сирии оценили
в 100 сирийских фунтов. Вероятно, все разговоры о дешевости Сирии,
заведенные хозяевами, имели целью подготовить клиентов к расплате. Гриша
достал из кармана припасенный билет МММ, нарек его "Russian EVRO
= 1.8$" и расплатился им.

    Да, конечно, массовый туризм изменяет лицо городов и целых стран.
Здесь, в Пальмире, местные жители привыкли собирать деньги с иностранцев
за ночлег и за чай - а ведь все это нам предлагали во всех других
местах абсолютно бесплатно, да еще и с удовольствием. То же самое
мы наблюдали в Индии год назад: масса торговцев и предлагателей платных
услуг и таксистов, и в то же время в соседнем Пакистане или в Иране,
где туристов почти нет - восточное гостеприимство и бескорыстная
доброта.

    * * *

В кузове очередной машины мы поехали в следующий город - Хомс.
Вечерело, трасса шла по возвышенности, было пыльно и холодно, мы с
Андреем даже замерзли по дороге. Вдоль трассы, справа и слева, тянулась
бесконечная пустыня. Но она не была безжизненной: тут виднелись огороженные
военные части, танки, локаторы; там - тусовки кочевников- скотоводов
со стадами и палатками; в общем, пустыня была населена. Палатки скотоводов
показались мне одинаковыми; интересно, если кто- то из них едет в город,
то как потом обратно находит свое местожительство? километровых столбов- то
нет! Перед Хомсом пошли промышленные заборы, и в вечерних сумерках,
после Пальмиры, они смотрелись скучно.

Пропыленные и весьма замерзшие, мы приехали в город Хомс, цивильный
и довольно современный, третий по величине в Сирии (более миллиона
жителей). Хотелось найти чайхану, напиться чая и отогреться. Вскоре
едальня была обнаружена. В любом сирийском городе и даже поселке легко
найти уличную закусочную, но все они имеют свой ограниченый ассортимент.
В этой самым главным блюдом были "сэндвичи", этакие рулеты,
когда в блин хлеба заворачивают салат из соленостей, котлетностей
и т.п.. Мы были единственными посетителями харчевни, и хозяин, обрадованный
тем, что его посетили четверо прожорливых русских, спешно обслуживал
нас своими сэндвичами и "мэ мэгли" (кипятком). В Хомсе было
уже теплее, чем на трассе - около +10 - но все- таки это был
февраль, и хозяин грел свое заведение большим обогревателем.

Пока мы сидели и питались, в городе погас свет, и все вокруг стало
темно и загадочно. Минут через пять свет включили снова, и вечерний
город вновь засветился тысячью огней. Мы объелись, согрелись, обпились,
поблагодарили хозяина заведения, расплатились и продолжили гуляния
по городу.

Когда же мы достигли центра вечернего Хомса, один из городских таксистов,
обрадованный видением иностранцев, предложил нам заехать к нему в
гости на чай. После Пальмиры мы заподозрили неладное (увезет куда- нибудь,
а потом окажется платная услуга), и предупредили его. Таксист возмутился:

- Как я с друзей могу побрать деньги? Хотите, я вам лучше дам
денег? Сколько вам нужно! 1000 фунтов? 2000? 5000? - мы успокоили
водителя, сказав, что не нуждаемся в деньгах, и он, радостный, повез
нас к себе домой.

Мы довольно долго ехали по улицам Хомса, углубляясь в его недра. Центральные
улицы были широкими проспектами, а бетонные дома состояли из трех- четырех
этажей со светящимися лавками и магазинчиками внизу. Ближе к окраинам
дома становились выше, улицы - уже, а магазинчиков становилось
меньше.

Водитель жил со своей семьей в обычной городской квартире с большим
количеством детей и ковров и с небольшим количеством вещей. Электричество
опять отключилось, и мы пили чай при свечах. Водитель всячески испускал
желания вечной дружбы и предлагал нам вписаться у него на неделю,
на месяц или даже на полгода. Однако нам показалось, что ночлег в
этом доме затруднит жизнедеятельность гостеприимного таксиста, и вскоре
мы попросились обратно в город. Кстати, чая мы уже перепили, особенно
наполнился Миша. Мы оставили на память пару открыток с видами России
и наши адреса; хозяин, довольный, повез нас обратно.

"Неплохо было бы обрести ночлег уже на выезде в сторону Тартуса",
- думали мы. Водитель высадил нас в центре города и продолжил
таксовать дальше. Мы же пошли на окраину города, туда, где должна
была проходить трасса в сторону Тартуса. Тут начался холодный февральский
дождь. Мы шли медленно, ибо сперва приехали в сей город замерзшие,
а теперь стали мокрые и объевшиеся.

Через пару километров город кончился, и пошли пригороды. Решили напроситься
на ночлег. Вот первое место - придорожная бензоколонка. Наш словарный
запас на арабском пока невелик, но все же...

- Мумкен - наам - хуна? (можно - спать - здесь?)

Жители бензоколонки удивлено смотрят на нас, мокрых, и предлагают
отправиться в город, в отель. Мы так и не смогли объяснить им свою
сущность и пошли дальше.

Вот в стороне от дороги стоит коттедж новых сирийцев: с домофоном,
с привратником и другими прибамбасами. Новые сирийцы дивятся, но,
несмотря на знание английского языка и очевидное наличие свободного
места, пускать нас не хотят.

Вот вдоль трассы пошли мокрые сады, теплицы, огороды... Во мраке мы
подходим к маленькому домику. Рядом стоит кухня- сарай, как раз для
нас по своим размерам. Мы стучимся и просимся у хозяев заночевать
в их сарае. Труженики села удивляются и позволяют нам.

Ура! ура! ура! Наука победила! Устраиваемся поплотнее в сем сарайчике.
В головах у нас - железная банка с сахаром, кастрюли, припасы
всякие.

- Надо рюкзаки спрятать, а то сопрут, - предложил Гриша.

- Кто, интересно? хозяева? - посмеялись остальные, и рюкзаки
прятать не стали. Дождь шумел снаружи, и никто ничего не спер.

    * 20 февраля, суббота.

Утром мы ехали на запад, к морю, а ветер дул нам навстречу, на восток,
как он дует в этом месте всегда. ‚лки, которыми была обсажена дорога
справа и слева, стояли, скрючившись, пригнувшись к востоку, и все
их ветки росли только на восток. Я никогда не видел такого явления.
Несколько километров вдоль трассы шли елки, елки, елки, и все, как
пугала, развевающиеся на ветру, распустили по ветру свою зеленую одежку.

    * * *

Примерно на полдороги между Хомсом и берегом моря стоит крепость Крак
де Шевалье. История этого замка относится к временам крестоносцев.
Девять веков назад в христианской Европе зародилась идея освободить
Иерусалим и прочие святые земли от "неверных", то есть мусульман.
Европейские войска понастроили немало крепостей на Ближнем Востоке,
а самой мощной крепостью стал Крак де Шевалье.

Как мы узнали из книги "Вся Сирия", до прихода крестоносцев
на этом месте находилась арабская крепость. Во время первого крестового
похода, в 1099 году, ее мимоходом заняли крестоносцы, но тут же оставили,
ибо торопились в Иерусалим. Через 11 лет, уже распространившись по
Святой Земле и ее окрестностям, крестоносцы снова захватили замок.
В середине XII столетия он был укреплен и отбил множество атак мусульманских
войск. Крак имел два ряда стен и запас продовольствия на пять лет,
почему и мог выдержать длительную осаду. Лишь в 1271 году мусульмане
путем подкопа и хитрости взяли Крак, выгнали всех рыцарей, а сами
занялись дальнейшим укреплением крепости.

Любая крепость должна иметь, по идее, дырку для прохода безбилетников.
Но мы обошли Крак кругом и не нашли и щелки. Только корни столетних
дерев, проросшие из стены в одном месте, давали шанс какому- нибудь
отважному альпинисту. Решили не рисковать, идти через центральный
вход и платить студенческую цену (15 фунтов; взрослая в двадцать раз
дороже). Крепость впечатляет, и фунты были потрачены не зря.

Я не буду впадать в описания крепости, ибо для описания всех сирийских
крепостей и замков у меня не хватит многообразия слов. Там были всякие
ходы, огромные залы, лестницы и башни, камни, поросшие мохом, глубокий
ров между внешним и внутренним рядами стен, иностранцы и сирийские
туристы, бродящие повсюду... Когда мы поднялись на самую верхнюю наблюдательную
площадку и решили сфотографироваться, неожиданно пошел град, а через
несколько минут над нами снова засияло солнце.

    * * *

    После осмотра Крака мы поехали дальше, на море. В окрестных деревнях
большую часть населения составляли христиане. Деревни, растущие среди
гор, уходили вверх от дороги узкими улочками, так что я удивлялся,
как туда заезжают машины (наклон улиц - до тридцати градусов).
Один из водителей пригласил нас к себе на чай. Пока машина поднималась
с урчанием по одной из таких улочек, мы чуть не высыпались из кузова.

    Христиане, позвавшие нас в гости, оказались людьми "западными"
и просвещенными. Дом их был цивилен; сидели на стульях за столом,
а не на полу. Девушки ходили без косынок, с непокрытыми головами. Хозяева
были англоговорящими. Вообще, как мусульмане, так и христиане в этой
стране оказались равно гостеприимными, и представители любой веры
звали нас на чай, не испытывая никакой религиозной вражды.

Очередной грузовик повез нас в своем кузове по дороге на Тартус. Вблизи
оного портового города трасса оказалась настоящим автобаном, с мостами
и развязками, почти турецкого качества. Слева мы увидели Средиземное
море. Вечернее солнце, освещая морские воды, медленно углублялось
в них. Мы попрощались с водителем и решили заночевать прямо на морском
берегу, или у людей, если они пригласят нас.

Мы видели Средиземное море еще в Турции, в городе Искандерун, но так
как мы торопились, а море было отделено от нас полосой порта и промышленных
сооружений, мы так и не потрогали его. Сейчас же у нас была такая
возможность.

Сошли с трассы; между дорогой и морем оказались огороды и теплицы.
За железными воротами и бетонными заборами жили, вероятно, сельские
труженики. Мы постучались куда попало, просясь на ночлег; нас не вписали,
но показали что- то в сторону моря.

Вдоль теплиц с помидорами и заборов мы прошли на морской берег. И
тут мы поняли, что показывали нам сирийцы. На морском берегу стояло
нечто, напоминающее заброшенную турбазу; двадцать маленьких одноэтажных
бетонных домиков- кубиков. Они оказались пусты - февраль отнюдь
не был в Сирии купальным сезоном. Только в одном кто- то жил -
мы это поняли по вывешенному на улице сохнувшему белью. Возможно,
это были сторожа. Мы отошли от сторожей подальше и вошли в один из
домиков.

    Внутри в домиках ничего не было; по две комнаты и туалету содержалось
в них. Не было ни света, ни воды, но это и не важно! Мы нарекли сии
здания "HOTEL SYRIA" и возрадовались. Сходили, потрогали море
- холодные волны набегали на каменистый берег, обдавая нас брызгами...
Расстелились на полу, зажгли свечку...

Солнце погасло, и волны шумели в десяти метрах от входа в наш домик.

Андрей и Миша решили сходить с котелком к людям - сварить кашу.
И минут через сорок вернулись с кашей, чаем, хлебом, перцем, помидорами,
маслинами и даже бутылочкой растительного масла, которое подарили
им! Ну и Сирия - страна победившего коммунизма! Так и поели.
Когда же мы улеглись, в поздний час, к нам наведались местные сторожа,
двое, с фонариком.

    - Tomorrow? - спросили они: завтра?

    - Tomorrow go, - отвечали мы: завтра уйдем, и сии люди, удовлетворившись,
ушли.

    * 21 февраля, воскресенье.

    Взошло солнце.

    Утром у меня оказалось две неприятности: во- первых, засорился пылью
глаз, пока мы ехали по пустыне из Пальмиры, и сейчас он раздражился;
во- вторых, вчера вечером, закрывая дверь за сторожами (которые спрашивали
"Tomorrow"), я прищемил себе палец. Миша периодически страдал
обжорством, и когда объедался, у него болел живот, а случалось сие
объедение раза два в день (видимо, это был у него реванш после голодного
Батуми). У Андрея был насморк. Чтобы улучшить свое настроение, мы
окунулись в море (его температура была около +14) и вскоре забыли
о своих неприятностях.

    Подкрепившись вчерашними подарками сирийского народа, мы собрались
и пошли на трассу. По пути нам попался кран с водой - жаль, вчера
не нашли его, могли бы постираться. Умылись, вышли на автобан и сразу
застопили "Ниву", в которой и уехали, как обычно, вчетвером.

Сейчас мы направлялись в другую супер- крепость, носящую имя Калаат
Маркаб. Эта крепость находилась в стороне от трассы - от дороги
до нее было километров шесть, - но она была хорошо видна издали,
ибо, как и Крак де Шевалье, венчала собой гору.

Дорожка виляла среди деревенских домов и поднималась все выше. Справа
и слева стояли одноэтажные и двухэтажные бетонные домики, обсаженные
большими цветущими кактусами. На них росли красные не то цветы, не
то плоды, но мы не подозревали о съедобности их. Когда нам захотелось
завтракать, наше желание исполнилось следующим образом:

1. Мы шли по дороге среди деревни и застопили попутную машину, но
водители ее не поняли, чего мы хотим (по- арабски мы все еще говорили
слабо). Не взяв нас, машина свернула в проулок.

2. Через несколько минут эта же машина догнала нас, везя третьего
человека, англоговорящего. Остановились; человек спросил нас: что
нам нужно?

3. Мы попросили кипятка. Нас подвезли к очень цивильному дому, где
жила большая семья. Кое- кто знал английский и даже несколько слов
русского языка. Нам поставили чай; я достал вчерашний хлеб (Миша возмутился,
думая, что неприлично ходить в чужой дом со своим хлебом).

4. Хозяева, поняв нашу сущность, достали разные варенья, помидоры,
огурцы и т.д., и с удовольствием скормили нам.

Наевшихся, нас подвезли до самого замка, и мы бесплатно проникли в
него. Он оказался менее защищен, чем вчерашний, и не менее интересен.
Возможностей полазить здесь была масса! А светлый солнечный день располагал
к фотографированию.

После осмотра крепости мы, не заходя в деревню, выбрались на другую
дорогу, и через некоторое время, при помощи бескорыстных туземцев,
прибыли в городок Баниас. На выездном посту ГАИ дорожные полицейские
пригласили нас в свою будку, чтобы угостить чаем и поговорить с нами.
Внутри будка полицейских, как и вся Сирия, была увешана портретами
президента Хафиза Асада.

По нашему, еще загодя составленному плану, дальше мы должны были попасть
в город под названием Хама, проехав через Кадмус и Мисяф. Это совсем
не далеко, километров сто, не более, но трасса, как оказалось, проходит
здесь через высокие горы и машин тут немного. Первая легковушка провезла
нас только четыре километра, вторая - пять... "Ступенчатые"
города росли на склонах гор, а трасса серпантином поднималась вверх.
Рейсовый автобусик подвез нас еще на несколько километров, и не только
не требовал денег, но еще и угощал хлебными лепешками. Так мы забрались
совсем в холодные горы и, стоя на одной из позиций, начали было уже
замерзать (было около +5 и ветер), но нас вскоре подобрал грузовичок
в свой кузов, грязный от глины и песка. Мы завернулись в тент. Трасса
долго поднималась вверх, а потом пошла вниз; мы заехали на карьер. Вечерело.
Конечным пунктом грузовика был маленький, сумрачный, полный ветров
городок. Тут же поймали другой такой же грузовичок. После него, наконец,
маленький "гробик на колесах" в своем обитом железом кузове
довез нас прямо до центра Хамы. Ух!

Миллионная Хама, четвертый по величине город Сирии (после Дамаска,
Алеппо и Хомса) знаменита своими деревянными скрипучими водоподъемными
колесами, построенными здесь в Средние века. Колеса сии, именуемые
"нории", вплоть до середины нынешнего столетия поднимали воду
из речки в высоко подвешенные трубы городского водопровода. Сейчас
водопровод автоматизировали, а нории, скрипя, крутятся вхолостую,
привлекая к себе туристов и зевак.

Последний водитель довез нас прямо до центра города, где, в свете
разноцветных прожекторов и фонарей работали фонтаны, были открыты
лавки и магазины, и, разумеется, скрипели мокрые, черные, похожие
на колеса обозрения, нории диаметром с четырехэтажный дом.

Пока блуждали по вечерней Хаме, поедая сэндвичи и другие вкусности,
Мише вновь стало плохо от обилия еды. Сирийские вкусности оказались
не просто чуть дешевле наших, но и интереснее. В общем, пора было
искать вписку! Мы направились по одной из улиц в южную часть города,
размышляя о том, куда бы постучаться на ночлег.

Вторая наша попытка удалась. Случайно мы набрели на пожарную часть.
Она представляла собой двухэтажное бетонное здание. В первом этаже
находился гараж и жилая комната - "кают- компания", где
сидели пожарные ночной смены, курили, пили чай и смотрели телевизор.
Второй этаж был запасным складом пожарных, где они могли поспать,
помыться, покачаться на тренажерах и прочее. Со второго этажа на первый
вела не только лестница, но и круглая дырка с гладким столбом по центру.
Это был людопровод, по которому быстро- быстро все люди могли спрыгнуть
со второго этажа на первый.

Когда мы зашли, почти все пожарные (человек десять) тусовались в нижней
комнате. Наше появление всех обрадовало; нашелся один англоговорящий
и даже один русскоговорящий, который от своего когдатошнего посещения
Москвы запомнил несколько слов: "можно", "говорит"
и "сколько рубель".

Мы сообщили о нашей нужде. Пожарные предложили нам чай, в то время
как вопрос нашей вписки решался с начальством.

- Chief (шеф), говорит, можно, sleep (спать), - через некоторое
время сообщил нам русскоговорящий на смеси русского и английского,
- говорит, welcome (добро пожаловать)!

    Дальше были долгие беседы, чай и ужин, горячий душ - помывка и
постируха... Заночевали в большой общей спальне, уставленной кроватями,
развесив мокрую одежду на трубу солярковой печи, обогревавшей помещение.


    * 22 февраля, понедельник.

Утром - расстались лучшими друзьями!

На выезде из Хамы увидели большой памятник президенту Хафизу Асаду
с большим носом. Президент желал удачи всем странствующим, и мы сфотографировали
его на память.

До Дамаска шел автобан. Без проблем сменили несколько машин. Англоговорящий
водитель последней на сегодня легковушки был настоящим бизнесменом
и владел, по его словам, двумя маленькими нефтяными компаниями: одна
была в Сирии, другая на Кипре. Он прожил десять лет в Швейцарии, посетил
многие страны Европы и уважал западный стиль жизни. В Советской России
он не был, но имел свое представление о ней:

- Я не был в России, но был в Болгарии, и думаю, что эти страны
в чем- то похожи. Вот я расскажу такой случай. В Болгарии есть памятник,
называется Alesha, русский памятник. Я вообще интересуюсь памятниками,
и стоял и рассматривал его минут двадцать. Пока рассматривал, ко мне
подошли и арестовали. Привезли в полицейский участок. Шеф - он,
вероятно, был более образован, спросил о том, за что меня задержали.
Я сказал, что просто стоял и смотрел на памятник Алеше минут двадцать.
Он сказал мне: "Двадцать минут? Никогда так больше не делайте!"
Меня задерживала полиция и в Польше, и в других местах Восточной Европы.
Я думаю, что и в России такие же порядки. А в Сирии - хорошо!
Никто никогда не спросит у вас документы и не будет задерживать вас!

И впрямь, мы были в Сирии вот уже неделю и ни разу ни один полицейский
не спросил у нас паспорт! Ни разу никто не задержал нас для обыска,
желая проверить личность! Никто не посадил нас на недельку в тюрьму!
Мы не стали рассказывать водителю о наших батумских приключениях,
дабы его мнение о "странах социализма" не ухудшилось еще более.
А ведь точно, стоит ему со своей смуглой внешностью приехать в Москву,
как к нему прицепятся наши блюстители порядка...

Нефтяной бизнесмен довез нас почти до самых ворот российского посольства,
которое находилось близ большой улицы Ас- Саура, и уехал по своим делам.
Ура! Мы в Дамаске!

    * * *

    После мягких, провинциальных городков типа Хамы или Маядина, -
Дамаск показался нам огромным и суетливым. Широкие улицы, с непрерывно
ползущими машинами в четыре ряда в каждую сторону, высокие - этажей
до десяти - бетонные здания, толчея пешеходов в базарных местах,
шикарные офисы и лимузины... Почти никто не ездил в кузовах, что так
привычно было в провинции; почти никто не обращал внимания на нас,
иностранцев... Настоящий столичный мегаполис! Вдали виднелись окраинные
кварталы маленьких домов, налепленных на окрестные горы, как муравейник.
Мы вошли в ворота российского посольства.

В посольстве нам разрешили оставить рюкзаки, и мы, облегченные, отправились
сразу же по городским делам. Андрей и я направились в юго-западный
угол столицы: разыскать посольства Омана и Йемена. Гриша с Мишей пошли
в Российский культурный центр, знакомиться и вписываться. Встреча
была назначена в 17.00 у посольства России.

    Йеменцы и оманцы уже отдыхали (оба посольства работали только с утра),
но зато мы с Андреем точно установили их местонахождение. Гриша с
Мишей достигли счастья в Культурном центре, и мы вечером пошли туда
все вчетвером.

    Директор РКЦ, Александр Сергеевич Сарымов, удивился нашей автостопной
сущности и разрешил нам ночевать в Центре и приводить себя в порядок.
Здание РКЦ состояло из четырех или пяти этажей, с многочисленными
комнатами и кабинетами учебного типа, где днем тусовались сирийцы,
вероятно обучающиеся русской культуре, а ночью могли пребывать мы.
Нам указали стиральную машину, и мы тут же, вечером, занялись стиркой
и стирали до самой полуночи, а потом разложились спать. Мы собирались
пробыть в Дамаске дня три, встретиться с друзьями, получить (если
будет возможно) йеменскую и оманскую визу и посмотреть город.

    * 23 февраля, вторник.

    Мы поднялись в пол-седьмого, и вновь запустили стиральную машину.
Лестница, ведущая на чердак Культурного центра, заставленная старыми
стульями и столами, покрылась также и нашими просыхающими одеяниями.

    Мы в паре с Андреем отправились на другой конец города, туда, где
вчера были обнаружены посольства Омана и Йемена. Был еще ранний час;
мы шли и рассматривали город.

    Утренний Дамаск показался нам современной, цивилизованной, относительно
чистой восточной столицей. Никаких проявлений прославленной старины
на улицах не было - большие современные дома в 5- 8 этажей, широкие
шоссе, чистые автомобили. На припаркованных машинах мы разглядывали
автомобильные номера разных стран арабского мира - в Дамаске можно
встретить обитателей Ливана, Иордании, Арабских Эмиратов, Ирака и
даже Омана.

Садовники поливали газоны. Утренних пешеходов было мало, все больше
едущих куда- то в своих личных авто и набитых битком микроавтобусах,
типа нашего "Автолайна". От Культурного центра до посольского
уголка на юго- западной окраине Дамаска оказалось чуть больше часа
размеренной ходьбы.

Мы пришли к воротам оманского посольства незадолго до его открытия.
Вскоре оно начало работать, нас пустили внутрь и оманский консульский
служащий угостил нас чаем. Оманское посольство хотело получить с нас
1500 сирийских фунтов (30$) и собиралось делать визу в течение десяти,
а то и пятнадцати дней. Поблагодарили за чай, попрощались и пошли
к расположенным неподалеку йеменцам.

Йеменцы оказались людьми с более скромными запросами - им для
изготовления визы требовалось всего по 375 лир с носа, три фотографии,
ксерокс первого разворота загранпаспорта и рекомендательное письмо
от посольства России. Визу обещали сделать на следующий рабочий день.
Мы обрадовались, сели на маршрутку (она стоила пять фунтов - 0.1$)
и поехали обратно в центр города.

В назначенном заранее месте встречи с небольшим опозданием проявились
ожидаемые нами Костя Шулов, Паша Марутенков, Вовка Шарлаев и Саша
Казанцев. Все они, как и мы, были в восторге от Сирии, и тут их радость
была дополнена впиской в Культурный центр.

Но сейчас было не до рассуждений о полезных свойствах Сирии. Сперва
надо было приготовить ксероксы первых разворотов наших загранпаспортов.
Не у всех они были, и нуждающиеся в них побежали искать ксерокс, который
нашли на соседней улице в каком- то офисе. Лавок с надписью "XEROX"
в Дамаске не очень много, поэтому мы заглянули в первую попавшуюся
солидную фирму, где нам не только скопировали все бесплатно, но также
мы там познакомились с сотрудником фирмы, великолепно говорившим по- русски.
С ксероксами мы направились в посольство России за рекомендательным
письмом. Сотрудники посольства не пропустили нас к консулу, не понимая,
что нам нужно, и потребовали, чтобы мы изложили нашу нужду на бумаге.
Но вскоре все прояснилось, мы сдали свои паспорта и отправились гулять
до завтрашнего дня, к каковому нам и обещали приготовить письмо.

Оставшуюся часть дня мы провели в прогулках по Дамаску, в помывке,
питании и вечерней постирке. Вовка Шарлаев, настоящий фундаменталист
от автостопа, учил нас ездить автостопом по сирийской столице. Это
умение оказалось доступно каждому - важно лишь отгонять такси
и маршрутки, помнить, как по- арабски называется пункт назначения и
иметь при себе карту. Наши автостопные прогулки по Дамаску оказались
интересны не только нам, но и водителям, которые с удовольствием и
бесплатно часто довозили нас прямо к порогу требуемых мест.

    * 24 февраля, среда.

    Последний раз нас было так много - восемь человек одновременно.
На эту ночь нас устроили в одном из пространных подземных помещений
Культурного центра - это помещение было театром. Последнюю ночь
мы ночевали ввосьмером, ибо Миша Венедиктов, наш веселый прожорливый
спутник, решил завершать свое путешествие и возвращаться домой на
учебу.

Мы передали с Мишей несколько фотопленок, письма на родину и приветы.
Наш спутник покинул нас, направляясь в Москву - но не через Батуми,
разумеется, а по другую сторону Черного моря, через Стамбул, Болгарию,
Румынию, Молдавию.

Двое добровольцев (ими оказались мы с Вовкой Шарлаевым) пошли в посольство
России за нашими паспортами и рекомендательным письмом. У посольства
оказался неприемный день, и к десяти утра у ворот скопилась толпа
- человек двенадцать русских, озабоченных своими нуждами и несчастьями.
В 10.20 утра наши посольщики сжалились над соотечественниками и стали
пускать нас. Ура- ура- ура! Нам вынесли наши паспорта и рекомендательное
письмо на арабском языке.

Вовка, продолжая наущать меня городскому автостопу, повлек меня на
нужную нам длинную улицу Фаиза Мансура, где нам попалась машинка аж
1948 года выпуска. Водители, думая, что несчастные белые мистеры не
могут найти йеменское посольство самостоятельно, завезли нас в посольский
квартал и заплутали сами. Поблагодарили водителей, вышли из машины
и быстро сами обнаружили йеменское посольство; а вскоре подъехали
и прочие наши спутники.

Мы заполнили анкеты и вручили йеменским посольщикам все требуемое:
анкеты, загранпаспорта и их ксерокопии, деньги, фотографии и рекомендательное
письмо. Взамен мы получили стопку квитанций и обещание, что послепослезавтра,
в субботу, наши визы будут готовы.

Завершив все бюрократические церемонии, мы вернулись в Культурный
центр собрать последнюю выстиранную и сохнувшую там одежду. Отправились
гулять по Дамаску, забрели в кварталы старого города и вдоволь набродились
по его узеньким улочкам, а также по базару Сук аль- Хамидия, главному
рынку страны.

Вечером, пока мы пили чай в Культурном центре, нас навестила Наталья
Сейид- Ахмад, корреспондентка Русского радио в Дамаске. Мы поведали
ей подробности нашего автостопного путешествия. Костя Шулов озаботился
поиском других журналистов, через которых мы могли бы "прославиться",
но пока не обрел их.

После радиожурналистки нас навестил, по наводке сотрудников Культурного
центра, суданский студент, обучающийся в Сирии. Он оказался классным
парнем и хорошо, с аппетитом рассказывал нам про свою страну, ибо
был англоговорящий. Мы расспрашивали его и все больше убеждались,
что не так страшен Судан, как его малюют.

    * 25 февраля, четверг.

    Последнюю ночь в Российском культурном центре мы ночевали вновь в
подвальном кино-театральном зале, прямо на сцене среди декораций.
Утром пришли сирийцы подметать и убирать сцену, готовя ее к какому- то
действу.

Попрощались с сотрудниками Культурного центра и разъехались из Дамаска
в разные стороны, намереваясь опять встретиться в оном городе послезавтра
и получить йеменскую визу. Паша Марутенков, Андрей Петров и я направились
в тройке на северный выезд из города.

Остальные мудрецы также отправились досматривать разные сирийские
достопримечательности. Вовка Шарлаев предлагал желающим направиться
пешком через пустыню для осмотра потухшего вулкана Джебель Сис, но
никто не согласился идти с ним, и Джебель Сис отложили до следующего
раза. Что до нас троих, нам хотелось посетить христианские городки
Сейднаю и Маалюлю.

Сменив три машины, мы приехали в городок Сейдная, лежащий среди гор. Над
городом возвышался монастырь Сейднайской Божией матери, основанный
в шестом веке. Это самая крупная женская обитель в Сирии, здесь обитают
около тридцати монахинь и послушниц.

Мы поднялись к монастырю по крутым лестницам. Было ветрено. Оставили
рюкзаки перед входом и заглянули внутрь. Монастырь оказался весьма
компактен. После того, как мы осмотрели храм, к нам подошла одна
из послушниц, спросила о нашей сущности и предложила пообедать. Зашли
в маленькую комнатку, вероятно, специально предназначенную для кормления
редких паломников: удобные сидения, столик для еды и ящик для пожертвований.
Послушница принесла нам еду и тактично удалилась, чтобы не смущаться
и не смущать нас.

    * * *

    После Сейднаи наш путь лежал в другое христианское селение - Маалюлю.
Среди городов и деревень мира остались три места, где люди до сих
пор говорят на том самом диалекте арамейского языка, на котором говорил
две тысячи лет назад Иисус Христос и его современники. Все эти пункты
находятся на территории Сирии, и Маалюля - самый известный из
них.

Маалюля расположена в горном ущелье, на высоте 1650 м над уровнем
моря, и поэтому здесь прохладнее, чем в Алеппо или Дамаске. Здесь
находится монастырь святой Теклы (Феклы) и другие достопримечательности.
Одной из них является узкая расщелина в скалистой горе, возникшая,
по преданию, тогда, когда Фекле надо было спасаться от разбойников
- скала расступилась перед нею, и святая скрылась по узкому ущелью.

В Маалюле мы провели полдня. Ночевать в монастыре не стали, и, осмотрев
лишь часть интересных мест, продолжили свой путь.

На глуховатой дороге, соединяющей Маалюлю с основной автомагистралью
Дамаск- Хомс- Алеппо, мы грелись не меньше получаса, прежде
чем нас подобрала машина, идущая аж в Хомс. Жаль, но нам туда не надо.
Как только добрались до автобана, мы попрощались с водителем и направились
на поиски старинного караван- сарая, именуемого Хан- аль- рус.

Хотя по карте и по иным признакам Хан- аль- рус был совсем рядом, разыскать
его никак не удавалось. К счастью, попался местный житель. Тут и обнаружилось,
что памятник истории, древний караван- сарай и впрямь представляет
собой настоящий каменный сарай без крыши, запущенный и старый, и используется
как загон для овец.

Обошли вокруг Хан- аль- руса, посмотрели на овец и поехали в следующий
город - Кутейфу.

    * * *

    Кутейфа оказалась странным городом. Вероятно, иностранцы здесь в диковинку,
и за нами увязались многочисленные дети и взрослые, мечтающие показать
нам основную достопримечательность - довольно скучную мечеть.
Когда мы попросили чая в одной из лавок, нам, в качестве шутки, налили
чай с очень высоким содержанием лимонной кислоты. Нормальные люди
не способны были употреблять такое питье, но я демонстративно выпил
половину кружки, а второй половиной пытался угостить самого хозяина
заведения, который всячески пытался отвертеться от ядовитого "чая".
Присутствующие в харчевне граждане удивлялись.

Когда же настал вечер и мы решили обрести вписку в городе сем, стучась
в ворота разных домов, дети и взрослые продолжали следовать за нами,
вероятно, отпугивая потенциальных желающих приютить нас. Когда мы
стучались в очередной дом, оттуда, как правило, выходили люди и пытались
направить нас в город Дамаск, где, по их мнению, расположен "хотель".
Мы же "хотель" не хотели. Наконец нам удалось избавиться от
назойливых детей, помощников и советчиков и, как только мы остались
наедине с вечерней пустынной улицей, вскоре в одном из домов мы и
обрели ночлег.

Хозяева дома, куда нас привела жизнь, удивились, но приютили нас.
Дед, отец и несколько детей заинтересовались появлением иностранцев,
и позвали посмотреть на нас всех своих знакомых (видимо, стадность
была присуща этому городу Кутейфе). Среди знакомых оказалось и двое
полицейских. Не грубо, но как бы между делом, они захотели проверить
наши паспорта, коих у нас и не оказалось (как вы помните, мы сдали
их в йеменское посольство). Вместо паспортов у нас были пограничные
учетные бумажки, выдаваемые всем на въезде, и удостоверения АВП. Полицейские
переписали все имеющиеся сведения о нас корявыми латинскими буквами,
и, откланявшись, ушли.

В доме был душ и телевизор. Хозяева, желая развлечь нас, перебирали
десятки спутниковых каналов, и случайно попали на суданскую программу
новостей. Это было подобие нашей советской программы "Время".
Диктор, чернолицый человек в белом халате и чалме, на фоне большой
карты Судана, читал по- арабски монотонную речь, перемежающуюся видеоматериалами.

Вот Материал Номер Один - Политические Новости. Какой- то человек
в пятнистой военной форме произносит спич перед огромной толпой мужчин
и женщин, запрудивших площадь. Когда он делает паузы, площадь отзывается
тысячью криков, вероятно означающих "Ура!", "Враг не пройдет!",
"Наука победит!" и т.п.. Скорее всего, это был Хартум -
где еще можно собрать такую толпищу?

После политических новостей пошли новости экономические. Важные люди
ритуально разрезали ленточки, и на экране появлялись трактора, поля,
каналы и комбайны... В общем, сельское хозяйство в счастливом Судане
развивалось невиданными темпами. Диктор в чалме, периодически сменяющий
видеохронику, комментировал все происходящее.

Потом пошли новости из хороших стран. Вот важные люди садятся за стол
и подписывают бумаги. Среди важных людей - Ельцин, самый настоящий
(вот прикол: в Сирии, по суданскому телевидению, увидеть Ельцина).
Затем пошли новости из плохих стран: что- то горело, взрывалось, бежали
люди с перекошенными от страха лицами... - это была, вероятно,
Югославия.

Так, расширяя свой кругозор при помощи известного жизнезаменителя
- телевизора, мы дождались ужина, который был по- сирийски обилен,
как всегда. Каша из гороха и простокваша, картошка, маслины, хлеб
и чай были, как всегда, изобильны. Поели, помылись, оставили хозяевам
на память российские открытки и свои адреса, и в 22.20 улеглись спать.

    * 26 февраля, пятница.

    Когда мы проснулись на вписке в Кутейфе, хозяева еще спали. Пришлось
уйти, не прощаясь. Андрей с Пашей поехали в еще один достопримечательный
город Дмейр, а я - в Дамаск, на контрольную стрелку. Стрелка сия,
26 февраля в 10.00 напротив российского посольства в Дамаске, была
назначена еще заранее, в Москве. Маловероятно, но все же могли там
появиться: 1) часто запаздывающий Олег Моренков, или же 2) Миша Кошелев,
оставшийся в Турции и собиравшийся настрелять там денег на сирийскую
визу.

    Я вышел на автобан. Не прошло и минуты, как затормозила утренняя маршрутка:

    - Извиняюсь, no money (нет денег), - предупредил я.

    - No money - no problem! Welcome! (нет денег - нет проблем!)
- обрадовался водитель (именно реально обрадовался, а не проворчал
огорченно), и мы поехали в Дамаск.

    Дамаск показался уже привычным, родным городом. Быстро миновав пустынные,
населенные лишь утренним солнцем улицы (была пятница), я вовремя оказался
в условленном месте. Но, как и следовало ожидать, никто, кроме меня,
так и не появился. Несколько раз обошел забор посольства, подождал
минут тридцать и покинул это место.

Пятница, арабский выходной день, располагала к безделью. Целый день
я бродил по Дамаску, чревоугодничал, сидел, греясь на солнце, писал
письмо домой. К пяти часам вечера я прошел пешком, не торопясь, весь
город и пересек шумную объездную дорогу. Объездная была чуть уже нашей
Московской кольцевой, так же полна машин, и называлась, разумеется,
Дорога Хафиза Асада.

За кольцевой дорогой имени Хафиза Асада находился целый лес кактусов,
а за ним - поле. Солнце еще не зашло. Я решил, что неплохо было
бы заранее лечь спать и капитально отоспаться впрок. Лег среди этого
поля (людей не было) и покрылся тентом.

Прошло минут десять, я уже начал было засыпать, как почувствовал,
что меня трогает какой-то предмет. Я выглянул из-под тента. Усатый
мужик в зеленой пятнистой одежке и больших кроссовках тыкал в меня
ружьем российского производства. Объясняю свою сущность на англо-арабском
языке:

    - Sleep, букра сафара йемение (сплю, а завтра в йеменское посольство).

    - Sleep - my home, yes? (спать - мой дом, да?) - ответил
мужик с ружьем.

    Мужик оказался охотником, звали его Набиль. В большом заспинном кармане,
заменяющим рюкзак, он хранил мелких птенцов типа цыплят и по дороге
ощипывал их. "Вот накормит этими птичками", - думал я.
Дом охотника находился в северо- западной части города, довольно далеко
отсюда, там, где дома поднимаются в гору и многослойно облепляют ее.
Мы шли довольно долго - сперва по широким улицам, потом по узким,
кривым и крутым улочкам, которые затем сменились длинными извилистыми
лесенками.

Интересно, в этом районе Дамаска я еще не был! Сплетение домиков напоминало
муравейник. Стемнело. Мы шли по улице- лесенке, справа она выходила,
скажем, на крышу трехэтажного дома, на которой висело, сушась, белье,
а напротив были ворота другого дома, и, соответственно, только первый
этаж. Почтальонам здесь, должно быть, несладко. Таким образом мы
шли тридцать минут; Набиль периодически останавливался и тяжело дышал;
я тоже.

Наконец, пришли. Набиль жил в одном из тысяч прилепленных к горе домиков,
причем внутри было очень современно: ковры, диваны, столик и телефон.
По дому бегали два маленьких ребенка, молоденькая жена была беременна
третьим. Хозяин оказался чистолюбив; придя с охоты, он тут же постирал
свои носки, а большие кроссовки спрятал на балкон. Я последовал его
примеру. В квартире оказался даже душ. Помылся и постирался, в то
время как жена хозяина готовила нам ужин.

Балкон закрывался почему- то на ключ. С балкона открывался потрясающий
вид сверху на ночной Дамаск. Город лежал под нами, в долине, и сверкал
миллионом огней. Две веревки на балконе были полностью завешаны бельем,
а третья была пуста. Я потянулся развесить свои одежды на ней и тут
же получил мощный удар током. От неожиданности я даже забыл обычное
в таких случаях российское ругательство, а затем пристроил свое белье
среди уже висящего хозяйского.

Вскоре образовались еда и чай, и мы предались неспешной беседе на
смеси английского и арабского языка. В половине девятого вечера весь
чай был выпит, и я перешел в состояние сна на одном из мягких диванов.

    * 27 февраля, суббота.

    Набиль, его семья и вписчик я встали в половине седьмого. Я собрался,
поблагодарил хозяев за приют и направился вниз, в город. Из такого
муравейника домов легко найти выход: иди вниз, вниз, вниз... А вот
обратно найти дом, откуда я вышел - если бы я вдруг обнаружил,
скажем, что забыл на вписке что- нибудь - вернуться было бы уже
почти невозможно! Радуясь, что ничего не забыл, я шел вниз и ел хлебную
лепешку.

В условленное время, напротив йеменского посольства, собрались шестеро
участников Великой экспедиции, желающих получить йеменскую визу: Шулов,
Шарлаев, Петров, Марутенков, Казанцев и я; а также седьмой, Гриша
Кубатьян, визу Йемена не получавший (он мечтал уплыть из Египта домой,
торопясь на учебу). Кроме нас, россиян, вокруг посольства толпились
многочисленные йеменцы, ожидавшие от своего посольства каких- то благ.
Два усатых йеменца оказались русскоговорящими и шутили, веселились,
вспоминая прежние времена.

- О, Ленин! Да здравствует великий товарищ Владимир Ильич Ленин!
Вы еще помните такое?

- У нас в Йемене риал тощий - 130 риалов за доллар. А в Омане
риал такой жирный! Три доллара за один риал!

Когда, наконец, йеменские посольщики соблаговолили принести наши паспорта,
мы их раскрыли и узрели йеменские визы, нас ждало огорчение. Визы
были действительны только месяц - до 26 марта сего года. А ведь
всем было ясно, что раньше конца апреля мы вряд ли достигнем Йемена,
и в анкетах мы просили трехмесячный срок годности. Пошли жаловаться.

- К сожалению, у нас такие правила: все йеменские посольства во
всем мире выдают визы только с месячным сроком годности. Если вы не
успеете въехать в Йемен до 26 марта, вы можете попробовать продлить
этот срок в другом йеменском посольстве на вашем маршруте или получить
новую визу.

Исправлять нам ничего не стали, и мы мысленно сплюнули, немного сожалея
о потраченном времени, поблагодарили йеменских посольщиков и продолжили
путешествие.

Назавтра, 28 февраля, у нас была назначена стрелка в городе Босра,
посвященная дню рождения Гриши Кубатьяна. Андрей Петров, я и будущий
именинник поехали в Босру нераздельной тройкой. Попрощались с прочими
(до завтра!) и вышли на Кольцевую дорогу им.Хафиза Асада.

Уже известная нам Кольцевая дорога обходит город полукольцом с южной
стороны. Случайно нас свезли с кольцевой не на то шоссе, на которое
мы желали (идущее почти прямо в Босру), а на другое, идущее к иорданской
границе и имеющее вид автобана. Раз уж так получилось, мы заехали
сперва в город Эзру.

В Эзре есть старинный христианский храм св.Георгия, являющийся местной
достопримечательностью и почитаемый и христианами, и мусульманами.
Храм был построен в 515 году на месте языческого святилища. От древнего
капища осталось несколько заложенных каменных дверей в западной части
храма, желоба для стока жертвенной крови в алтаре и другие анахронизмы. Был
уже вечер, мы осмотрели храм и сели рядом на камнях его ограды. Местные
жители, заинтересовавшись иностранцами, окружили нас и вскоре принесли
нам "на паперть" хлеб, чай, маслины, простоквашу и другие
вкусности.

После города Эзры мы поехали дальше, в Сувейду. Машин было мало; стемнело.
Последние километров пятнадцать мы ехали в кузове с огромной коровой.
Корова боялась перевозки и заляпала весь кузов навозом, ровным слоем
в один сантиметр покрыв дно его. Нам пришлось сидеть на крыше кабины
и крепко держаться, чтобы не упасть в навоз и не смутить корову. В
таком виде мы и приехали в ночную Сувейду (корова поехала дальше).

Сувейда показалась нам городом развалин. Мы так и не поняли, почему
на той главной улице, по которой мы шли, так много разрушенных домов:
было ли причиной сему землетрясение или действия израильских диверсантов?
Выбрали дом наиболее целого вида и устроились спать на крыше оного,
стараясь не разбудить хозяев.

    * 28 февраля, воскресенье.

    Сегодня - последний день зимы.

Погода, в общем, не зимняя. Поутру быстро встали, собрались и направились
в Босру, стараясь не опоздать на стрелку. Машин почти не оказалось,
но нам, как всегда, повезло.

Босра - весьма необычный город. В центре его находится весьма
значительная каменная крепость с башнями, окруженная рвом. Внутренность
ее, как ни странно, представляет собой сохранившийся римский театр,
построенный в третьем веке нашей эры. Превращение театра в крепость
шло постепенно, поскольку с седьмого по тринадцатый век Босра была
местом многочисленных сражений и междоусобиц. Саму арену и нижние
ряды сидений мусульманские строители засыпали толстым слоем земли,
и только в наше время археологи расчистили их.

Прочие строения античной Босры (в ней, кстати, когда- то проживало
более 80 тысяч человек) за истекшие столетия многократно перестраивались;
камни и колонны древних зданий переносились для строительства новых. Жители
и по сию пору используют тысячелетние кирпичи. Среди развалин римской
эпохи, весьма протяженных, можно встретить развешанное на веревке
белье, можно увидеть новые двери, застекленные окна и даже электрические
провода. По римской дороге, вымощенной каменными плитами, бродят ослы
и пешеходы. Люди, как могли, приспособили античную Босру к своим современным
нуждам.

Встреча мудрецов была намечена у ворот амфитеатра. В воротах находилась
открыточно- билетная лавка, предназначенная для извлечения денег из
посетителей. Сперва мы с Гришей, а потом и все прибывшие, обошли амфитеатр
Босры по периметру. Глухо! Постарались сперва древние строители, а
потом и реставраторы, превратившие амфитеатр в неприступную крепость
как для рыцарей- крестоносцев, так и для безбилетников.

Пока некоторые из нас "лечили" билетера металлическими монетками
и российскими открытками, Казанцев, Шулов и другие уже прошли в ворота
сего строения. Кое- кому пришлось- таки заплатить (по студенческому
тарифу) пятнадцать фунтов за посещение, ну да это не деньги. Римский
амфитеатр порадовал нас своей сохранностью и акустикой - эхо доносило
голоса и шумы со сцены даже до верхних рядов сидений.

Когда- то, возможно, на этой арене дрались гладиаторы, а цивильные
древние граждане с интересом взирали на это. Кстати, почему бы не
повторить? Желающими подраться оказались Вовка Шарлаев, я, Андрей
Петров и Гриша- именинник. Первые двое были быстро побеждены другими,
и напоследок Андрей с Гришей начали бороться друг с другом, а группа
японских туристов с любопытством следила за процессом. Андрей вышел
победителем в поединке, к радости японцев и прочих наблюдателей.

Поборовшись и осмотрев в амфитеатре все интересности, мы вышли наружу
и скромно отметили день рождения Гриши Кубатьяна в маленьком кафе.
А затем произошло следующее явление. Близ амфитеатра бродячие торговцы
продавали фотопленки и открытки. Вовка Шарлаев купил себе фотопленок,
а Казанцев - открыток, причем расплачивались они билетами МММ
(как вы помните, мы уже применяли их для оплаты посещения крепости
Мари и для иных нужд). Вскоре продавец фотопленок прибежал к нам с
мавродиками в руках, пытаясь совершить обратный обмен. Вовка вернул
фотопленки, а мы углубились в кварталы развалин Босры, которые были
обширны. Тут, через некое время, продавец открыток тоже заподозрил
неладное и стал искать нас, пытаясь спасти свою прибыль. Но Саша Казанцев,
счастливый обладатель открыток, твердо держался за свою истину и обратно
меняться не хотел. Его поддерживал Шулов:

- Тоже мне, сначала ему все было нормально, а теперь что- то не
устраивает! Поздняк метаться, продано уже! Вот купил бы я картошку,
а за мной продавец через полчаса стал бы бегать: доплати, мол!

Продавец ходил за нами по развалинам Босры и грустил. Время от времени
он набредал на кого- нибудь из нас, показывал мавродики и пытался получить
от нас открытки, но мы все говорили: мы, мол, тут ни при чем! Разуверившись
вконец в покупательных способностях мавродиков, он вернул их одному
из нас, и, огорченный, ушел. Вид у него был совершенно убитый. Подумать
только: ведь его никогда никто не обманывал!

    Налазившись по Босре, мы собрались у ворот одного из домов, где оставляли
рюкзаки, чтобы не лазить с ними по руинам. (Кстати, в Пакистане так
лучше не делать - сопрут, а в Сирии можно. В маленьких городах
и деревнях можно вообще оставлять что угодно и где угодно.) Тут и
произошло обсуждение ситуации.

    - Если Казанцев не отдаст открытки, я его побью! - кипятился
именинник Гриша Кубатьян, никак не могущий успокоиться после поражения
в поединке в амфитеатре.

    - Поздно уже, продано - значит продано, что за вопрос! -
отвечал защитник мавродиков Шулов.

    - Нас две недели здесь все кормили, вписывали, подвозили! а что
теперь подумают о российских автостопщиках? - восклицали другие.

    В общем, большинством голосов было поручено Казанцеву вернуть открытки
обратно торговцу. Казанцев передал открытки борцу за правду Г.
Кубатьяну.
Тот пошел на торговую площадку перед амфитеатром. Продавцы стояли
совершенно потерянные, торговли не было, осознать случившееся они
не могли. Их реально потрясла эта маленькая русская хитрость. Гриша
вручил открытки хозяину оных, и наука победила.

    * * *

    Босра была последним крупным городом, которым мы наслаждались в Сирии.
После Сирии наш путь лежал в Иорданию, а далее - в Египет. Поскольку
Иордания страна маленькая, решили не ограничивать себя излишними стрелками
там и договорились о встрече в следующих местах:

    1) Шестого марта, в день рождения Андрея Петрова, в египетском курортном
городе Шарм-эль-Шейх, напротив главпочтамта, в 10.00 по египетскому
времени;

    2,3) Девятого и десятого марта - в Каире, у ворот российского
посольства, тоже в 10.00 по египетскому времени. Опоздавшие в Каир
к десятому марта должны будут отзвониться в Москву или иным способом
обязательно сообщить о своем существовании. Терять людей нам не хотелось.

    По пути из Иордании в Египет всем путешествующим нужно решать небольшую
проблему. Эти страны не имеют общей границы, так как между оными,
тонким клином, встряло самопровозглашенное государство "Израиль".
Поскольку израильская виза в паспорте делает вас нежеланным гостем
во многих странах арабского мира, в Сирии, например, или в Судане,
- большинство людей перемещаются на пароме из иорданского порта
Акаба напрямую в египетский порт Нувейбу, минуя Израиль. Ближайшее
будущее должно показать, придется ли нам воспользоваться этим паромом,
или будут найдены иные, нетрадиционные способы перемещения.

Покидая Босру, мы разделились на следующие пары: Владимир Шарлаев
и Костя Шулов поехали обратно в Дамаск, чтобы быстро сообщить тамошним
корреспондентам о ходе Великой экспедиции; Андрей Петров - с Пашей
Марутенковым; я поехал с Гришей Кубатьяном - сегодняшним именинником
и, как вы помните, непроизвольным виновником нашего батумского заключения;
Саша Казанцев остался в гордом одиночестве.

    * * *

    Было сумрачно и сыро. В последний день зимы шел наш последний дождь
- после сего дня мы на два месяца позабудем про дожди. На пустынном,
блестящем от дождя шоссе нас с Гришей подобрал англоговорящий иорданец,
ехавший на большой, таксиобразной машине прямо в столицу Иордании,
Амман.

Подъехали к границе. Сирийцы быстро прокомпостировали паспорта наши
и водителя, а на иорданской стороне - вот незадача:

- Мистер Кубатьян, ваша виза просрочена!

Вот те на! Гриша, как и все мы, получал визу в Москве в самом начале
января 1999 года. Однако, посольщики еще не успели привыкнуть к трем
девяткам и начертали "прошлогоднюю" дату выдачи: 05- 01- 1998.

Что же делать? К счастью, иорданцы обладают способностью ставить визы
на границе всем желающим. Но виза для россиян здесь стоит 26 иорданских
динаров (около 37 долларов; в Москве она стоила всего 22 доллара).
Поскольку процесс обещал быть долгим, мы сбегали к машине, извинились
перед водителем (он торопился) и выгрузили свои рюкзаки из багажника.
После этого Гриша начал неторопливо качать права, но это было бесполезно:
если там, в Москве, ошиблись, то туда и жалуйтесь.

Ничего не поделаешь. Обменяли деньги (в одном из зданий таможни работал
удобный, аккуратный обменный банк), заплатили 26 динаров, и Гришин
паспорт пополнился еще одной иорданской визой.

- Welcome to Jordan! - улыбнулся таможенный офицер, возлагая
в паспорт большой въездной штамп: добро пожаловать в Иорданию!

...Мы вышли из зданий таможни. Дождь прекратился. Вперед, на юг, уходил
иорданский автобан - дороги в Иордании заметно лучше сирийских.
Занялись автостопом.

    * * *

    Среди всех известных нам российских автостопщиков, первым и единственным
человеком, достигшим Иордании, до сего дня являлся путешественник- "шанинец"
Паша Подъячев.

Более двух лет назад, в конце 1996 года, Валерий Шанин и его ученики
решили учинить путешествие в Египет, с тем, чтобы встретить Новый,
1997 год на вершине пирамиды Хеопса. Маршрут их пролегал через Восточную
Европу, затем Турцию, Сирию, Иорданию.

Как это иногда бывает (у Шанинцев), ни один из участников той экспедиции не достиг
намеченной цели. Многие задержались в Восточной Европе, сам Валера
со своей дочкой достигли Турции и вернулись домой через Грузию, впервые
в истории отечественного автостопа завершив кольцевой маршрут вокруг
Черного Моря. И лишь один из стартовавших, Паша Подъячев, проехал
через Сирию и Иорданию - автостопом, на автобусах и дешевых поездах.
Достигнув Акабы, он искупался на Красном море и стал первым, совершившим
сие, а затем направился домой.

"Народ попадался какой-то жлобский. Я проторчал два часа, пока,
наконец, поймал попутку до Аммана. И ведь останавливались охотно,
но не хотели везти бесплатно!" - вспоминал он.

Конечно, во всех странах вблизи границы распространен таксизм. Но
нам с Гришей повезло. Довольно быстро, несмотря на сгущающийся вечер,
мы уехали в первый иорданский город Мафрак, а оттуда свернули в Джераш
- город, известный очередными великолепными развалинами римской
эпохи.

Иордания обрадовала нас. Во- первых, таможенники, полицейские, большинство
водителей и уличных продавцов знали английский язык! Поистине, неожиданно.
И в Турции, и в Сирии, и в Иране, Пакистане и Индии, да и у нас в
России англоговорящими свойствами обладает лишь незначительная часть
образованного городского населения, а водители и прохожие в провинции
почти никогда не владеют английским. И вдруг такое чудо! Во- вторых,
иорданские дороги оказались ровными, гладкими, с обилием дорожных
знаков и светоотражателей, с аккуратной разметкой, - в общем,
получше российских, сирийских и турецких. В кузовах здесь не ездили,
да и внутри машин было значительно меньше пассажиров, чем туда могло
бы поместиться даже в соседней Сирии. Цивилизованная страна!

Мы попрощались с очередными водителями и вышли в темный, вечерний
Джераш.

Шоссе разделяло город на две части. Слева, за оградой, виднелись те
самые римские развалины, целый город с полкилометра длиной. Идти туда
уже было поздно - все равно ничего не видно. Справа был современный
городок двух- трех- пятиэтажных бетонных домиков, точно как в Сирии.
После обмена денег на границе и приобретения дополнительной визы у
нас оставалось несколько сотен иорданских копеек- филов (один иорданский
динар, равный примерно полутора долларам, делится на 1000 филов).
Мы уже заранее знали, что Иордания - страна дорогая. Но интересно
проверить. Вот фруктовая лавка на первом этаже дома, попробуем здесь...

    - Скажите, пожалуйста, сколько стоит 1 апельсин? - спросили
мы по- английски.

    - Один апельсин? Денег не надо! Welcome to Jordan!

    Мы удивились и пошли дальше по улице, разъедая апельсин. В следующей
лавке решили узнать стоимость хлеба, но и здесь та же картина: нам
подарили пару блинов-лепешек иорданского хлеба. Странная вещь, подумали
мы. Так и не разобравшись с покупательной способностью иорданского
динара, мы узрели посреди города небольшую ложбинку, в которой стояла
здоровая теплица, крытая полиэтиленом. Рядом стоял домик огородного
сторожа. Сторож разрешил нам переночевать в теплице, и мы с удовольствием
завершили сей многоинтересный день среди иорданских растений.

    перейти дальше перейти дальше!

  Вы читаете книгу Кротова А.В. © "ЭТО ТЫ, АФРИКА!" 1999 г. на сайте АВП.
  Оглавление книги,
е-mail А. Кротову, zip-архив всей книги (290 кб.), e-mail веб-мастеру.